Беги со всех ног
покупать
«Огонек».
1
Резинотрест—
защитник в дождь и слякоть.
Без галош
Европе —
сидеть и плакать.
2
Дождик, дождь, впустую льешь —
я не выйду без галош.
С помощью
Резинотреста
мне везде сухое место.
3
Безгалошные люди,
покупайте галоши,
скидок не будет.
4
В дождь и сороконожка не двинется с места
без галош Резинотреста.
5
Раскупай, восточный люд, —
лучшие галоши привез верблюд.
6
Наши галоши носи век, —
не протрет ни Эльбрус, ни Казбек.
7
«Без галош элегантнее» —
это ложь!
Вся элегантность от наших галош.
8
Галоши
Резинотреста —
просто восторг.
Носит
север,
запад,
юг
и восток.
Шины
Победительница всех шин
на всероссийском пробеге легковых машин.
Мячики
Товарищи девочки, товарищи мальчики!
Требуйте у мамы
эти мячики.
Соски
Лучших сосок
не было и нет —
готов сосать до старости лет.
Игрушки
От игр от этих
стихают дети.
Без этих игр
ребенок — тигр.
I
1
В коммуну
не впрыгнешь разом.
Бей капитал
и винтовкой
и грошом.
Соедини
«революционный энтузиазм
с уменьем
стать торгашом».
2
Бедняк
в одиночку
былинки слабей.
Объединись в кооперацию
и капиталистов бей.
3
Даст ссуду
частный торгове́ц,
после
крестьян
стрижет, как овец.
Кооперация
крестьянскому люду
дает
на выгодных условиях
ссуду.
4
В одиночку
с земли
питаюсь еле я.
С кооперацией
придет
расцвет земледелия.
5
В одиночку,
в поту и мыле,
древней сошкой
перепахиваем луг.
Через кооперацию
трактор осилим,
а не то, что плуг!
6
Кооператор,
торгуй книгой!
Свет
и знание
в деревню двигай!
7
Слова Ильича
помни твердо:
«Кооперация —
смычка
деревни и города».
8
Как
к коммунизму
верней пройти вам?
Кратчайший путь
через дверь кооператива!
9
Войди в кооперацию,
и — каждый
из твоих детей
в кооперативной школе
станет грамотей.
10
Дорогу
не засло́ните
никакой тенью,
кооперация
крепнет
со дня на́ день.
В кооперацию
входишь не по принужденью,
а только
собственной
выгоды ради.
11
Женщины,
освободясь от кухонной
маяты противной,
ряды кооперации
заполняйте вами!
Работой кооперативной
мужчина
и женщина
выравниваются правами.
12
Чтоб кооперация
поддержала,
насытила
и одела,
помогай кооперации
не болтовней,
а делом.
II
1
Весел,
умен
и счастлив тот,
кто урожай
кооперативам несет.
2
Здесь крестьянскому люду
заранее дадут нужную ссуду.
Эта ссуда лучше всяких опор
поддержит
бедняцкий
и средняцкий двор.
3
При сдаче хлеба
задержек нет.
Сейчас оплачивают
по средней цене.
4
Кроме этого,
хлеб,
тобою о́тданный,
не спекулянт жрет,
а ест голодный.
Чтоб польза была республике
и тебе барыши —
урожай
кооперативам сдать реши.
1.
Ворковал
(совсем голубочек)
Макдональд
посреди рабочих.
2.
Не слова — бриллиантов
караты
сыплет всласть
Макдональд
оратор.
3.
Всех горланов
перегорланит
и без мыла
прет в парламент.
4.
Макдональд
и важен
и выспрен:
он еще
и еще переизбран!
5.
Макдональду
везет без меры:
он в «рабочие»
избран
премьеры.
6.
Прибавляет
к великой спеси
тридцать
тысяч
фунтов
в весе.
7.
И за это
первому
в городе
нацепляет
буржую
орден.
8.
И по милости
тех, которых,
катит он
в дареных моторах.
9.
Прет вперед
он (любо-дорого!),
к ручке пущен
царя Георга.
1
0.
Вверх катиться
резко и быстро
лестно
и для премьер-министра.
1
1.
Знай катай,
но и знай меру,
а без меры
вредит и
премьеру.
1
2.
Свистят рабочие:
— Ишь, канальи, —
глядя на пятки
Макдональи.
1.
В Европе
двое жирных людей
ведут человека
себя худей.
2.
А мы
облегчаем работу их:
жирного водят
двое худых.
Зачем же мне к зиме коса?
Что мне, ею брить волоса?
— Зимой побреешь воло̀сья.
А там, глядишь, подрастут и колосья.
1.
Эй, лодыри,
работай до одури!
2.
Взялись, и вот
результат работы за 17-й год.
3.
Опять упала производительность труда, —
думает буржуй, — проберусь туда.
4.
А вот буржуй сидит и плачет,
сами понимаете, что это значит.
1.
«Транспортники», усевшись в круг,
железнодорожничают не покладая рук
2.
Вот день работницы «текстильной», —
мадам узор драконит стильный
3.
Вот матерой «пищевичочек»,
по пуду каждая из щечек
4.
А «водник», разжирев моржом,
сидит и пьет себе «Боржом»
1.
Нарисованы нэпманы, играющие в «chemin de fer» («железку»).
2.
Буржуйка у себя дома за вышиваньем.
3.
Толстый буржуй за обедом.
4.
Подагрический старик пьет минеральные воды.
1.
Не спускай взора
с детей без призора.
2.
Ленина знамя
всегда с нами.
3.
Рабочие единицы!
Первого мая
надо объединиться.
4.
Труд ручной —
возня мышиная.
К социализму
доедем машиною.
5.
Вчера
чинил
обломков груду,
сегодня
новый завод
оборудуй.
6.
Знамя вздымай,
над миром скрестя
молот рабочих
и серп крестьян.
Товарищи!
Нет ничего проще,
чем достать жилую площадь.
Чтобы каждый зажил в жилище своем —
покупай
жилищно-строительный заем!
1
Моссельпром
и комиссия
помощи детям
дают премию
к папиросам
этим.
Кто сердцем
не глух
и умом не промах,
Требуй «Клад»
в ларьках
Моссельпрома.
2
У горожанина
к лету задача —
далеко от города
дешевая дача.
Но дачу бесплатно
и совсем рядом
можно выиграть
в коробке «Клада».
3
Жить без мебели
человеку неловко.
А сколько стоит
хорошая обстановка?
Всю обстановку,
какую надо,
можно выиграть
в коробке «Клада».
4
Пешком ходить —
пыхтеть да сопеть.
Не дешево стоит
хороший велосипед.
Чтоб мечта о велосипеде
не рассеялась дымом,
пачку «Клада» купить
необходимо.
5
Тот, кто купит
моссельпромовский «Клад»,
может выиграть лошадь
без всяких затрат.
6
Всем курильщикам
радостная весть:
в папиросах «Клад»
премия есть.
Кто взглянет серьезно
и прямо на вещи,
выиграет трактор
самый новейший.
7
Всем курца̀м
заветное слово:
в папиросах «Клад»
скрыта корова.
Чье сердце
молочной корове радо,
ищи ее
в коробке «Клада».
8
Поспешайте стар и млад.
Всем дается в руки «Клад»!
Кто склонность имеет к папиросам этим —
получает премию и помогает детям!
1
В других столовых
люди — тени.
Лишь в «Моссельпроме»
сытен кус.
Там —
и на кухне
и на сцене
здоровый обнаружен вкус.
Там пиво светло,
блюда полны,
там —
лишь пробьет обеда час —
вскипают вдохновенья волны,
по площади Арбатской мчась.
Там —
на неведомых дорожках
следы невиданных зверей,
там все писатели
на ножках
стоят,
дежуря у дверей.
Там чудеса,
там Родов
бродит,
Есенин на заре сидит,
и сообща они находят
приют, и ужин, и кредит.
Там пылом выспренним охвачен,
грозясь Лелевичу-врагу,
пред представителем рабфачьим
Пильняк внедряется
в рагу…
Поэт, художник или трагик,
забудь о днях тяжелых бед.
У «Моссельпрома»,
в бывшей «Праге»,
тебе готовится обед.
2
Где провести сегодня вечер?
Где назначить с приятелем встречу?
Решенья вопросов
не может быть проще:
«Все дороги ведут…»
на Арбатскую площадь.
Здоровье и радость —
высшие блага —
в столовой «Моссельпрома»
(бывшая «Прага»).
Там весело, чисто,
светло, уютно,
обеды вкусны,
пиво не мутно.
Там люди
различных фронтов искусств
вдруг обнаруживают
общий вкус.
Враги
друг на друга смотрят ласково —
от Мейерхольда
до Станиславского.
Там,
если придется рядом сесть,
Маяковский Толстого
не станет есть.
А оба
заказывают бефстроганов
(не тронув Петра Семеныча Когана).
Глядя на это с усмешкой, —
и ты там
весь проникаешься аппетитом.
А видя,
как мал поразительно счет,
требуешь пищи
еще и еще.
Все, кто здоров,
весел
и ловок,
не посещают других столовок.
Черта ли с пищей
возиться дома,
если дешевле
у «Моссельпрома»…
1
Эскимос,
медведь
и стада оленьи
пьют
чаи
Чаеуправления.
До самого полюса
грейся
и пользуйся.
2
Ребенок слаб
и ревет,
пока́ он
не пьет
по утрам
наше какао.
От чашки какао
бросает плач,
цветет,
растет
и станет силач.
3
Царь
и буржуй
с облаков глядят,
что
рабочие
пьют и едят.
С грустью
таращат
глаза свои:
рабочие
лучшие
пьют чаи.
4
Милый,
брось слова свои, —
что мне
эти пения?
Мчи
в подарок мне чаи
Чаеуправления.
5
Где взять
чаю хорошего?
В Чаеуправлении —
доброкачественно и дешево.
Спешите покупать,
не томитесь жаждой —
чай на любую цену,
чай на вкус каждый.
6
Радуйся,
весь восточный люд:
зеленый чай
привез верблюд.
7
Этот чай —
лучший для чайханэ.
Такого —
кроме нас —
ни у кого нет.
8
Мы
зовем
пролетария
и пролетарку:
запомни
точно
эту марку.
Покупая,
примечай:
чей — чай?
Остерегайтесь
подделок.
Что за радость,
если вам
подсунут
дешевую гадость?
От чая случайного
откажемся начисто.
Лишь чай Чаеуправления
высшего качества.
9
Важное известие
сообщаем вам:
этот —
пьет
вся Москва.
Граждане,
берегите интересы свои:
только
в Чаеуправлении
покупайте
чаи.
10
Граждане,
не спорьте!
Советские граждане
окрепнут в спорте.
В нашей силе —
наше право.
В чем сила? —
В этом какао.
11
Смычка с деревней.
Выходи и встречай —
Москва
деревне
высылает чай.
Крестьяне,
соблюдайте интересы свои:
только в Чаеуправлении
окупайте чаи.
12
Присягну
перед целым миром:
гадок чай
у частных фирм.
Чудное явление —
Чаеуправление.
Сразу видно —
чай что надо,
пахнет
дом
цветущим садом.
13
От спекулянтов
у трудящихся
карман трещит.
Государственная торговля —
наш щит.
Эй, рабочий!
Крестьянин, эй!
Чай у треста
покупай и пей!
14
Каждого просвещай,
лозунг кидая:
в Чаеуправлении
лучший чай
из Китая.
Все сорта,
от черного
до зеленого —
и с цветком,
и без оного.
15
У Чаеуправления
внимательное око:
мы знаем —
вам
необходимо Мокко.
* * *
В ручном труде год маши —
устанут руки, еле тычутся.
При помощи динамомашин
покой и отдых
даст электричество.
Только подписчики
«Красного перца»
смеются
от всего сердца.
Десять лет боевых прошло.
Вражий раж —
еще не утих.
Может,
скоро
дней эшелон
пылью
всклубит
боевые пути.
Враг наготове.
Битвы грядут.
Учись
шагать
в боевом ряду.
Учись
отражать
атаки газовые,
смерти
в минуту
маску показывая.
Буржуй угрожает.
Кто уймет его?
Умей
управляться
лентой пулеметовой.
Готовится
к штурму
Антанта чертова —
учись
атакам,
штык повертывая.
Враг разбежится —
кто погонится?
Гнать златопогонников
учись, конница.
Слышна
у заводов
врага нога нам.
Учись,
товарищ,
владеть наганом.
Не век
стоять
у залива в болотце.
Крепите
советский флот,
краснофлотцы!
Битва не кончена,
только смолкла —
готовься, комсомолец
и комсомолка.
Сердце
республика
с армией сли́ла,
нету
на свете
тверже сплава.
Красная Армия —
наша сила.
Нашей
Красной Армии
слава!
Сор — в ящик
Бросишь взор:
видишь…
сор,
объедки,
огрызки,
чтоб крысы рыскали.
Вид — противный,
от грязи
кора,
в сетях паутины
окурков гора.
Рабочие морщатся:
«Где же уборщица?»
Метлою сор не прокопать,
метет уборщица на ять,
с тоскою
сор таская!
Прибрала,
смотрит —
и опять
в грязище мастерская.
Рабочие топорщатся,
ругаются едко:
«Это не уборщица,
это —
дармоедка!»
Тише, товарищи!
О чем спор?
Учите
курящих и сорящих —
будьте культурны:
собственный сор
бросайте
в мусорный ящик!
Береги бак
Видел я
с водою баки.
Бак с водой
грязней собаки.
Кран поломан,
сбита крышка,
в баке
мух
полсотни с лишком.
На зловредность невзирая,
влита
в бак
вода сырая.
И висит
у бока бочки
клок
ободранной цепочки.
Кружка лежит
с такими краями,
как будто
валялась
в помойной яме.
Немыслимо
в губы
взять заразу.
Выпил раз —
и умер сразу.
Чтоб жажда
не жгла
работой денной,
храни
как следует
бак водяной!
Вымой
бак,
от грязи черный,
сырую воду
смени кипяченой!
Чтоб не болеть,
заражая друг дружку,
перед питьем
промывайте кружку!
А лучше всего,
подставляй под кран
с собой принесенный
свой стакан.
Или,
чтоб кружки
не касалась губа,
замени фонтанчиком
старый бак.
Одно из важнейших
культурных благ —
водой
кипяченой
наполненный бак.
Мой руки
Не видали разве
на руках грязь вы?
А в грязи —
живет зараза,
незаметная для глаза.
Если,
руки не помыв,
пообедать сели мы —
вся зараза
эта вот
к нам отправится
в живот.
В холере будешь корчиться,
гореть
в брюшном тифу…
Кому
болеть не хочется,
купите
мыла фунт
и воде
под струйки
подставляйте руки.
Грязные руки
грозят бедой.
Чтоб хворь
тебя
не сломила —
будь культурен:
перед едой
мой
руки
мылом!
Плюй в урну
Омерзительное явление,
что же это будет?
По всем направлениям
плюются люди.
Плюются чистые,
плюются грязные,
плюют здоровые,
плюют заразные.
Плевки просохнут,
станут легки,
и вместе с пылью
летают плевки.
В легкие,
в глотку
несут чахотку.
Плевки убивают
по нашей вине
народу
больше,
чем на войне.
Товарищи люди,
будьте культурны!
На пол не плюйте,
а плюйте
в урны.
Отдыхай!
Этот плакат увидя,
запомни правило простое:
работаешь —
сидя,
отдыхая —
стой!
Запомни правило простое,
Этот плакат увидя:
работаешь —
стоя,
отдыхай —
сидя!
Сколько их?
Числа им нету.
Пяля блузы,
пяля френчи,
завели по кабинету
и несут
повинность эту
сквозь заученные речи.
Весь
в партийных причиндалах,
ноздри вздернул —
крыши выше…
Есть бумажки —
прочитал их,
нет бумажек —
сам напишет.
Все
у этаких
в порядке,
не язык,
а маслобой…
Служит
и играет в прятки
с партией,
с самим собой.
С классом связь?
Какой уж класс там!
Классу он —
одна помеха,
Стал
стотысячным баластом.
Ни пройти с ним,
ни проехать.
Вышел
из бойцов
с годами
в лакированные душки…
День пройдет —
знакомой даме
хвост
накрутит по вертушке.
Освободиться бы
от ихней братии,
удобней будет
и им
и партии.
1
Товарищи,
бросьте
раскидывать гвозди!
Гвозди
многим
попортили ноги.
2
Не оставляй
на лестнице
инструменты и вещи.
Падают
и ранят
молотки и клещи.
3
Работай
только
на прочной лестнице.
Убьешься,
если
лестница треснется.
4
Месим руками
сталь, а не тесто,
храни
в порядке
рабочее место.
Нужную вещь
в беспорядке ищешь,
никак не найдешь
и ранишь ручища.
5
Пуская машину,
для безопасности
надо
предупредить товарища,
работающего рядом.
6
На работе
волосы
прячьте лучше:
от распущенных волос —
несчастный случай.
7
Электрический ток —
рабочего настиг.
Как
от смерти
рабочего спасти?
Немедленно
еще до прихода врача
надо
искусственное дыхание начать.
8
Нанесем
безалаберности удар,
образумим
побахвалиться охочих.
Дело
безопасности труда —
дело
самих рабочих.
Стекайтесь,
кепки и платки,
каждый,
кто в битве надежен!
Теснее
сплачивай,
КИМ,
плечи
мировой молодежи!
С нового ль,
старого ль света,
с колоний
забитых
тащишься ль,
помни:
Страна советов —
родина
всех трудящихся.
КИМ —
лучших отбор,
фашисты —
худших сброд.
Красные,
готовьте отпор
силе
черных рот!
На Западе
капитал — западня.
Всей
молодой голытьбой
поставим
в порядок дня
атаку,
штурм,
бой!
Повтори
сто двадцать крат,
на знаменах
лозунгом выставь, —
что шелковый
социал-демократ
не лучше
мясников-фашистов;
Интернационалом
крой, —
забьет голосина
(не маленький!)
нежноголосый рой
сынков
капитала-маменьки.
Не хвастаясь
и не крича,
соревнуясь
ударней,
упорней,
выкорчевывай
по завету Ильича
капитала
корявые корни.
Работа
трудна и крута…
Долой
разгильдяйскую слизь!
Вздымай
производительность труда:
себестоимость
срежь,
снизь!
Время
идет не скоро.
Год
с пятилетки
скиньте-ка.
Из КИМа
вон
паникеров!
Вон
из КИМа
нытиков!
Стекайтесь,
кепки и платки,
каждый,
кто в битве надежен!
Теснее
сплачивай,
КИМ,
плечи
мировой молодежи!
К этому месту будет подвезено в пятилетку
1 000 000 вагонов строительных материалов.
Здесь будет гигант металлургии, угольный
гигант и город в сотни тысяч людей.
Из разговора.
По небу
тучи бегают,
дождями
сумрак сжат,
под старою
телегою
рабочие лежат.
И слышит
шепот гордый
вода
и под
и над:
«Через четыре
года
здесь
будет
город-сад!»
Темно свинцовоночие,
и дождик
толст, как жгут,
сидят
в грязи
рабочие,
сидят,
лучину жгут.
Сливеют
губы
с холода,
но губы
шепчут в лад:
«Через четыре
года
здесь
будет
город-сад!»
Свела
промозглость
корчею —
неважный
мокр
уют,
сидят
впотьмах
рабочие,
подмокший
хлеб
жуют.
Но шепот
громче голода —
он кроет
капель
спад:
«Через четыре
года
здесь
будет
город-сад!»
Здесь
взрывы закудахтают
в разгон
медвежьих банд,
и взроет
недра
шахтою
стоугольный
«Гигант».
Здесь
встанут
стройки
стенами.
Гудками,
пар,
сипи.
Мы
в сотню солнц
мартенами
воспламеним
Сибирь.
Здесь дом
дадут
хороший нам
и ситный
без пайка,
аж за Байкал
отброшенная
попятится тайга».
Рос
шепоток рабочего
над темью
тучных стад,
а дальше
неразборчиво,
лишь слышно —
«город-сад».
Я знаю —
город
будет,
я знаю —
саду
цвесть,
когда
такие люди
в стране
в советской
есть!
Кийс был начальником Ленинградского
исправдома. В результате ряда омерзительных
поступков его перевели в Москву на должность…
начальника Таганского исправдома.
В «Таганке» Кийс орудовал старыми приемами.
Разоблачивший Кийса общественник Сотников
после трех незаслуженных выговоров был уволен.
ГУМЗ восстановило Сотникова. Но вмешался
Наркомюст, и Сотникова вновь уволили. Дело
тянется до сих пор. А Кийс, замешанный в ряде
других темных дел, назначен ГУМЗ… начальником
Сокольнического исправдома.
(Из письма юнкора)
Кипит, как чайник
и кроет беспардонно
Кийс —
начальник
Таганского исправдома.
Но к старшим
у Кийса
подход
кисы.
Нежность в глазках.
Услужлив
и ласков.
Этому
Кийсу
потворствуют выси.
Знакомы густо
от ГУМЗ
до Наркомюста.
А товарищ Сотников
из маленьких работников.
Начальству
взирать ли
На мелких надзирателей?
Тем более,
если
служители мелкие
разоблачать полезли
начальника проделки?
И нач зубами
Кийса
В Сотникова вгрызся.
Кийс
под ласковость высей
докатился до точки.
Не пора ль
этой Кийсе
пообстричь коготочки,
чтоб этот
Кийс
умолк
и скис.
1
Убирайте комнату,
чтоб она блестела.
В чистой комнате —
чистое тело.
2
Воды —
не бойся,
ежедневно мойся.
3
Зубы
чисть дважды,
каждое утро
и вечер каждый.
4
Курить —
бросим.
Яд в папиросе.
5
То, что брали
чужие рты,
в свой рот
не бери ты.
6
Ежедневно
обувь и платье
чисть и очищай
от грязи и пятен.
7
Культурная привычка,
приобрети ее —
ходи еженедельно в баню
и меняй белье.
8
Долой рукопожатия!
Без рукопожатий
встречайте друг друга
и провожайте.
9
Проветрите комнаты,
форточки открывайте
перед тем
как лечь
в свои кровати.
10
Не пейте
спиртных напитков.
Пьющим — яд,
окружающим — пытка.
11
Затхлым воздухом —
жизнь режем.
Товарищи,
отдыхайте
на воздухе свежем.
12
Товарищи люди,
на пол не плюйте.
13
Не вытирайся
полотенцем чужим,
могли
и больные
пользоваться им.
14
Запомните —
надо спать
в проветренной комнате.
15
Будь аккуратен,
забудь лень,
чисть зубы
каждый день.
16
На улице были?
Одежду и обувь
очистьте от пыли.
17
Мойте окна,
запомните это,
окна — источник
жизни и света.
18
Товарищи,
мылом и водой
мойте руки
перед едой.
19
Запомните вы,
запомни ты —
пищу приняв,
полощите рты.
20
Грязь
в желудок
идет с едой,
мойте
посуду
горячей водой.
21
Фрукты
и овощи
перед
едой
мойте
горячей водой.
22
Нельзя человека
закупорить в ящик,
жилище проветривай
лучше и чаще.
23
Вытрите ноги!!!
забыли разве, —
несете с улицы
разную грязь вы.
24
Хоть раз в неделю,
придя домой, —
горячей водой
полы помой.
25
Болезни и грязь
проникают всюду.
Держи в чистоте
свою посуду.
26
Во фруктах и овощах
питательности масса.
Ешьте больше зелени
и меньше мяса.
27
Лишних вещей
не держи в жилище —
станет сразу
просторней и чище.
28
Чадят примуса, —
хозяйки, запомните:
нельзя
обед
готовить
в комнате.
29
Держите чище
свое жилище.
30
Каждое жилище
каждый житель
помещение
в сохранности держите.
31
Товарищ!
да приучись ты
держать жилище
опрятным и чистым.
32
С одежды грязь
доставляется на дом.
Одетому лежать
на кровати не надо.
33
Хозяйка,
помни о правиле важном:
Мети жилище
способом влажным.
34
Раз в неделю,
никак не реже,
белье постельное
меняй на свежее.
35
Не стирайте в комнате,
могут от сырости
грибы и мокрицы
в комнате вырасти.
1
Помните —
мы работали
без красок,
без бумаги
и
без художественных
традиций
в десятиградусном
морозе
и
в дыму «буржуек»
с
единственной целью —
отстоять Республику советов,
помочь
обороне,
чистке,
стройке.
2
Чтоб эта выставка
стала полной —
надо перенести сюда
трамваи
и
поезда,
расписанные
боевыми
строками.
Атаки,
горланившие
частушки.
Заборы
Стены
и
флаги,
проходившие
под
Кремлем,
раскидывая
огонь
лозунгов.
1
А
Коммунизм
без учебы
не выстроишь никак.
Даешь
обученного кадровика.
Б
С неграмотным
социализма
не построишь
и в века,
даешь
обученного кадровика.
2
В хвосте у техники не волочись
для стройки великой
учись и учись!
1
Следи за временем,
за материалом,
за собой!
На все —
экономии о́тсвет.
И это будет
последний и решительный бой
с потерями в производстве.
2
Каждая работница,
каждый рабочий —
береги материалы!
борись с порчей!
3
Где прогульщик?
Жив Курилка!
В дымной гуще
торчит в курилке.
4
Лентяев и разгильдяев
сметайте начисто!
Даешь
работу
высшего качества!
5
Того,
кто любит водкой нализаться,
не проймет
никакая рационализация.
6
Богомольных прогульщиков
с Электрозавода вон.
Не меняй гудок
на колокольный звон.
7
Смотри,
чтоб время
болтовней не тратили.
После работы
наговоришься с приятелем.
8
Болтливость —
растратчик рабочих часов.
В рабочее время —
язык на засов.
Поэты —
народ дошлый.
Стих?
Изволь.
Только рифмы дай им.
Не говорилось пошлостей
больше,
чем о мае.
Существительные: Мечты.
Грёзы.
Народы.
Пламя.
Цветы.
Розы.
Свободы.
Знамя.
Образы: Майскою —
сказкою.
Прилагательные: Красное.
Ясное.
Вешний.
Нездешний.
Безбрежный.
Мятежный.
Вижу —
в сандалишки рифм обуты,
под древнегреческой
образной тогой
и сегодня,
таща свои атрибуты, —
шагает бумагою
стих жидконогий.
Довольно
в люлечных рифмах нянчить —
нас,
пятилетних сынов зари.
Хоть сегодняшний
хочется
привет
переиначить.
Хотя б без размеров.
Хотя б без рифм.
1 Мая
да здравствует декабрь!
Маем
нам
еще не мягчиться.
Да здравствует мороз и Сибирь!
Мороз, ожелезнивший волю.
Каторга
камнем камер
лучше всяких вёсен
растила
леса
рук.
Ими
возносим майское знамя —
да здравствует декабрь!
1 Мая.
Долой нежность!
Да здравствует ненависть!
Ненависть миллионов к сотням,
ненависть, спаявшая солидарность.
Пролетарии!
Пулями высвисти:
— да здравствует ненависть! —
1 Мая.
Долой безрассудную пышность земли.
Долой случайность вёсен.
Да здравствует калькуляция силёнок мира.
Да здравствует ум!
Ум,
из зим и осеней
умеющий
во всегда
высинить май.
Да здравствует деланье мая —
искусственный май футуристов.
Скажешь просто,
скажешь коряво —
и снова
в паре поэтических шор.
Трудно с будущим.
За край его
выдернешь —
и то хорошо.
Мы, пешеходы,
шагаем пылью,
где уж нам уж,
где уж бедным
лезть
в карету
в автомобилью,
мчать
на хребте
на велосипедном.
Нечего прибедниваться
и пешком сопеть!
У тебя —
не в сон, а в быль —
должен
быть
велосипед,
быть
автомобиль.
Чтоб осуществилось
дело твое
и сказкой
не могло казаться,
товарищ,
немедля
купи заем,
заем индустриализации.
Слив
в миллионы
наши гроши,
построим
заводы
автомашин.
Нечего тогда
пешеходному люду
будет
трепать подошвы:
велосипеды
и автомобили
будут
и в рассрочку,
и дёшевы.
Слух идет
бессмысленен и гадок,
трется в уши
и сердце ежит.
Говорят,
что воли упадок
у нашей
у молодежи.
Говорят,
что иной братишка,
заработавший орден,
ныне
про вкусноты забывший ротишко,
под витриной
кривит в уныньи.
Что голодным вам
на зависть
окна лавок в бутылочном тыне,
и едят нэпачи и завы
в декабре
арбузы и дыни.
Слух идет
о грозном сраме,
что лишь радость
развоскресенена,
комсомольцы
лейб-гусарами
пьют,
да ноют под стих Есенина.
И доносится до нас,
сквозь губы искривленную прорезь:
«Революция не удалась…
За что боролись?..»
И свои 18 лет
под наган подставят —
и нет,
или горло
впетлят в коски.
И горюю я
как поэт,
и ругаюсь
как Маяковский.
Я тебе
не стихи ору,
рифмы в этих делах
не при чем,
дай
как другу
пару рук
положить
на твое плечо.
Знал и я,
что значит «не есть»,
по бульварам валялся когда, —
понял я,
что великая честь
за слова свои
голодать.
Из-под локона,
кепкой завитого,
вскинь глаза,
не грусти и не злись.
Разве есть
чему завидовать,
если видишь вот эту слизь?
Будто рыбы на берегу, —
с прежним плаваньем
трудно расстаться им.
То царев горшок берегут,
то
обломанный шкаф с инкрустациями.
Вы — владыки
их душ и тела,
с вашей воли
встречают восход.
Это —
очень плевое дело,
если б
революция захотела
со счетов особых отделов
эту мелочь
списать в расход.
Но рядясь
в любезность наносную,
мы —
взамен забытой Чеки
кормим дыней и ананасною,
ихних жен
одеваем в чулки.
И они
за все за это,
что чулки,
что плачено дорого,
строят нам
дома и клозеты,
и бойцов
обучают торгу.
Что ж,
без этого и нельзя!
Сменим их,
гранит догрызя.
Или
наша воля обломалась
о сегодняшнюю
деловую малость?
Нас
дело
должно
пронизать насквозь,
скуленье на мелочность
высмей.
Сейчас
коммуне
ценнее гвоздь,
чем тезисы о коммунизме.
Над пивом
нашим юношам ли
склонять
свои мысли ракитовые?
Нам
пить
в грядущем
все соки земли,
как чашу
мир запрокидывая.
Помню
старое
1-ое Мая.
Крался
тайком
за последние дома я.
Косил глаза:
где жандарм,
где казак?
Рабочий
в кепке,
в руке —
перо.
Сходились —
и дальше,
буркнув пароль.
За Сокольниками,
ворами,
шайкой,
таились
самой
глухой лужайкой.
Спешили
надежных
в дозор запречь.
Отмахивали
наскоро
негромкую речь.
Рванув
из-за пазухи
красное знамя,
шли
и горсточкой
блузы за нами.
Хрустнул
куст
под лошажьей ногою.
— В тюрьму!
Под шашки!
Сквозь свист нагаек! —
Но нас
безнадежность
не жала тоской,
мы знали —
за нами
мир заводской.
Мы знали —
прессует
минута эта
трудящихся,
нищих
целого света.
И знал
знаменосец,
под шашкой осев,
что кровь его —
самый
вернейший посев.
Настанет —
пришедших не счесть поимённо —
мильонами
красные
встанут знамёна!
И выйдут
в атаку
веков и эр
несметные силища
Эс Эс Эс Эр.
— Патронов не жалейте! Не жалейте пуль!
Опять по армиям приказ Антанты отдан.
Январь готовят обернуть в июль -
июль 14-го года.
И может быть,
уже
рабам на Сене
хозяйским окриком повѐлено:
— Раба немецкого поставить на колени.
Не встанут — расстрелять по переулкам Кельна!
Сияй, Пуанкаре!
Сквозь жир
в твоих ушах
раскат пальбы гремит прелестней песен:
рабочий Франции по штольням мирных шахт
берет в штыки рабочий мирный Эссен.
Тюрьмою Рим — дубин заплечных свист,
рабочий Рима, бей немецких в Руре —
пока
чернорубашечник фашист
твоих вождей крошит в застенках тюрем.
Британский лев держи нейтралитет,
блудливые глаза прикрой стыдливой лапой,
а пальцем
укажи,
куда судам лететь,
рукой свободною колоний горсти хапай.
Блестит английский фунт у греков на носу,
и греки прут, в посул топыря веки;
чтоб Бонар-Лоу подарить Мосул,
из турков пустят кровь и крови греков реки.
Товарищ мир!
Я знаю,
ты бы мог
спинищу разогнуть.
И просто —
шагни!
И раздавили б танки ног
с горба попадавших прохвостов.
Время с горба сдуть.
Бунт, барабан, бей!
Время вздеть узду
капиталиста алчбе.
Или не жалко горба?
Быть рабом лучше?
Рабочих шагов барабан,
по миру греми, гремучий!
Европе указана смерть
пальцем Антанты потным,
Лучше восстать посметь,
встать и стать свободным.
Тем, кто забит и сер,
в ком курья вера —
красный СССР
будь тебе примером!
Свобода сама собою
не валится в рот.
Пять —
пять лет вырываем с бою
за пядью каждую пядь.
Еще не кончен труд,
еще не рай неб.
Капитализм — спрут.
Щупальцы спрута — НЭП.
Мы идем мерно,
идем, с трудом дыша,
но каждый шаг верный
близит коммуны шаг.
Рукой на станок ляг!
Винтовку держи другой!
Нам покажут кулак,
мы вырвем кулак с рукой.
Чтоб тебя, Европа-раба,
не убили в это лето —
бунт бей, барабан,
мир обнимите, Советы!
Снова сотни стай
лезут жечь и резать.
Рабочий, встань!
Взнуздай!
Антанте узду из железа!
СССР!
Из глоток из всех,
да так,
чтоб врагу аж смяться,
сегодня
раструбливай
радостный смех —
нам
можно теперь посмеяться!
Шипели: «Погибнут
через день, другой,
в крайности —
через две недели!»
Мы
гордо стоим,
а они дугой
изгибаются.
Ливреи надели.
Бились
в границы Советской страны:
«Не допустим
и к первой годовщине!»
Мы
гордо стоим,
а они —
штаны
в берлинских подвалах чинят.
Ллойд-Джорджи
ревели
со своих постов:
«Узурпаторы!
Бандиты!
Воришки!»
Мы
гордо стоим,
а они — раз сто
слетали,
как еловые шишки!
Они
на наши
голодные дни
радовались,
пожёвывая пончики.
До урожаев
мы доживаем,
а они
последние дожевали
мильончики!
Злорадничали:
«Коммунистам
надежды нет:
погибнут
не в мае, так в июне».
А мы,
мы — стоим.
Мы — на 7 лет
ближе к мировой коммунне
Товарищи,
вовсю
из глоток из всех —
да так, чтоб врагам
аж смяться,
сегодня
раструбливайте
радостный смех!
Нам
есть на чем посмеяться!
Это вам —
упитанные баритоны —
от Адама
до наших лет,
потрясающие театрами именуемые притоны
ариями Ромеов и Джульетт.
Это вам —
пентры,
раздобревшие как кони,
жрущая и ржущая России краса,
прячущаяся мастерскими,
по-старому драконя
цветочки и телеса.
Это вам —
прикрывшиеся листиками мистики,
лбы морщинками изрыв —
футуристики,
имажинистики,
акмеистики,
запутавшиеся в паутине рифм.
Это вам —
на растрепанные сменившим
гладкие прически,
на лапти — лак,
пролеткультцы,
кладущие заплатки
на вылинявший пушкинский фрак.
Это вам —
пляшущие, в дуду дующие,
и открыто предающиеся,
и грешащие тайком,
рисующие себе грядущее
огромным академическим пайком.
Вам говорю
я —
гениален я или не гениален,
бросивший безделушки
и работающий в Росте,
говорю вам —
пока вас прикладами не прогнали:
Бросьте!
Бросьте!
Забудьте,
плюньте
и на рифмы,
и на арии,
и на розовый куст,
и на прочие мелехлюндии
из арсеналов искусств.
Кому это интересно,
что — «Ах, вот бедненький!
Как он любил
и каким он был несчастным…»?
Мастера,
а не длинноволосые проповедники
нужны сейчас нам.
Слушайте!
Паровозы стонут,
дует в щели и в пол:
«Дайте уголь с Дону!
Слесарей,
механиков в депо!»
У каждой реки на истоке,
лежа с дырой в боку,
пароходы провыли доки:
«Дайте нефть из Баку!»
Пока канителим, спорим,
смысл сокровенный ища:
«Дайте нам новые формы!» —
несется вопль по вещам.
Нет дураков,
ждя, что выйдет из уст его,
стоять перед «маэстрами» толпой разинь.
Товарищи,
дайте новое искусство —
такое,
чтобы выволочь республику из грязи.
(Кафе)
Обыкновенно
мы говорим:
все дороги
приводят в Рим.
Не так
у монпарнасца.
Готов поклясться.
И Рем,
и Ромул,
и Ремул и Ром
в «Ротонду» придут
или в «Дом».
В кафе
идут
по сотням дорог,
плывут
по бульварной реке.
Вплываю и я:
«Garcon,
un grog
americain!»
Сначала
слова,
и губы,
и скулы
кафейный гомон сливал.
Но вот
пошли
вылупляться из гула
и лепятся
фразой
слова.
«Тут
проходил
Маяковский давеча,
хромой —
не видали рази?» —
«А с кем он шел?» —
«С Николай Николаичем».—
«С каким?»
«Да с великим князем!» —
«С великом князем?
Будет врать!
Он кругл
и лыс,
как ладонь.
Чекист он,
послан сюда
взорвать…» —
«Кого?» —
«Буа-дю-Булонь.
Езжай, мол, Мишка…»
Другой поправил:
«Вы врете,
противно слушать!
Совсем и не Мишка он,
а Павел.
Бывало, сядем —
Павлуша! —
а тут же
его супруга,
княжна,
брюнетка,
лет под тридцать…» —
«Чья?
Маяковского?
Он не женат».
«Женат —
и на императрице».—
«На ком?
Ее ж расстреляли…» —
«И он
поверил…
Сделайте милость!
Ее ж Маяковский спас
за трильон!
Она же ж
омолодилась!»
Благоразумный голос:
«Да нет,
вы врете —
Маяковский — поэт».—
«Ну, да, —
вмешалось двое саврасов, —
в конце
семнадцатого года
в Москве
чекой конфискован Некрасов
и весь
Маяковскому отдан.
Вы думаете —
сам он?
Сбондил до йот —
весь стих,
с запятыми,
скраден.
Достанет Некрасова
и продает —
червонцев по десять
на день».
Где вы,
свахи?
Подымись, Агафья!
Предлагается
жених невиданный.
Видано ль,
чтоб человек
с такою биографией
был бы холост
и старел невыданный?!
Париж,
тебе ль,
столице столетий,
к лицу
эмигрантская нудь?
Смахни
за ушми
эмигрантские сплетни.
Провинция! —
не продохнуть.
Я вышел
в раздумье —
черт его знает!
Отплюнулся —
тьфу, напасть!
Дыра
в ушах
не у всех сквозная —
другому
может запасть!
Слушайте, читатели,
когда прочтете,
что с Черчиллем
Маяковский
дружбу вертит
или
что женился я
на кулиджевской тете,
то, покорнейше прошу, —
не верьте.
Неоконченное
Я знаю силу слов, я знаю слов набат.
Они не те, которым рукоплещут ложи.
От слов таких срываются гроба
шагать четверкою своих дубовых ножек.
Бывает, выбросят, не напечатав, не издав,
но слово мчится, подтянув подпруги,
звенит века, и подползают поезда
лизать поэзии мозолистые руки.
Я знаю силу слов. Глядится пустяком,
опавшим лепестком под каблуками танца,
но человек душой губами костяком
Вперед
тракторами по целине!
Домны
коммуне
подступом!
Сегодня
бейся, революционер,
на баррикадах
производства.
Раздувай
коллективную
грудь-меха,
лозунг
мчи
по рабочим взводам.
От ударных бригад
к ударным цехам
от цехов
к ударным заводам.
Вперед,
в египетскую
русскую темь,
как
гвозди,
вбивай
лампы!
Шаг держи!
Не теряй темп!
Перегнать
пятилетку
нам бы.
Распрабабкиной техники
скидывай хлам.
Днепр,
турбины
верти по заводьям.
От ударных бригад
к ударным цехам,
от цехов
к ударным заводам.
Вперед!
Коммуну
из времени
вод
не выловишь
золото-рыбкою.
Накручивай,
наворачивай ход
без праздников —
непрерывкою.
Трактор
туда,
где корпела соха,
хлеб
штурмуй
колхозным
походом.
От ударных бригад
к ударным цехам,
от цехов
к ударным заводам.
Вперед
беспрогульным
гигантским ходом!
Не взять нас
буржуевым гончим!
Вперед!
Пятилетку
в четыре года
выполним,
вымчим,
закончим.
Электричество
лей,
река-лиха!
Двигай фабрики
фырком зловодым.
От ударных бригад
к ударным цехам,
от цехов
к ударным заводам.
Энтузиазм,
разрастайся и длись
фабричным
сиянием радужным.
Сейчас
подымается социализм
живым,
настоящим,
правдошним.
Этот лозунг
неси
бряцаньем стиха,
размалюй
плакатным разводом.
От ударных бригад
к ударным цехам,
от цехов —
к ударным заводам.