На горе дубок приклонясь стоит,
Все веточки принагнулися.
Наша Настюшка в танок пошла,
Наша Семеновна, распустя платок;
И туда махнет, и сюда махнет:
„Князья-бояра, станьте к стороне,
По ’бе слободе!
Миня батюшка хочет жаловать
Он не селами, не деревнями, —
Каменной Москвой с маскородами.“
Взвейтесь, соколы, орлами,
Полно горе горевать!
То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять.
Там бел-город полотняный,
Морем улицы шумят,
Позолотою румяной
Медны маковки горят.
Там, едва заря настанет, —
Строй пехотный закипит,
Барабаном в небо грянет
И штыками заблестит.
Закипит тогда войною
Богатырская игра.
Строй на строй пойдет стеною
И прокатится «ура».
Взвейтесь, соколы, орлами,
Полно горе горевать!
То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять.
Каждый куплет повторяется
На горе, горе шелковая трава,
На той траве утреняя роса;
На той траве стар коня седлает,
Красную девицу уговаривает:
„Красная девица, ты поди за меня,
Я тебя стану калачами кормить,
Я тебя стану сытою поить,
Я тебя не стану ни бить, ни журить.“
— Хоть ты мени, старой, калачами корми,
Хоть ты меня, старой, сытою пои,
Хоть ты меня, старой, не бей, не жури,
Я нейду за тебя. —
На горе, горе шелковая трава,
На той траве утреня роса;
На той росе млад коня седлает,
Старую бабу уговаривает:
„Не ходи за меня, я тебя стану
Сухарями кормить, я тебя стану
Водой поить, я тебя стану
И бить и журить.“
— Хоть ты меня, младый,
Сухарями корми, хоть ты меня водою пои,
Хоть ты меня и бей, и жури,
Но я пойду за тебя.
На горе-то ка́лина,
Под горою ма́лина.
Ну что ж, кому дело, ка́лина!
А кому какое дело, ма́лина!
Там девицы гу́ляли,
Красавицы гу́ляли.
Ну что ж, кому дело, гу́ляли!
А кому какое дело, гу́ляли!
Калинушку ло́мали,
Калинушку ло́мали.
Ну что ж, кому дело, ло́мали,
А кому какое дело, ло́мали.
Во пучочки вя́зали,
Во пучочки вя́зали.
Ну что ж, кому дело, вя́зали!
А кому какое дело, вя́зали!
На дорожку бро́сали,
На дорожку бро́сали,
Ну что ж, кому дело, бро́сали!
А кому какое дело, бро́сали!
Рыбинский рукописный сборник —
Собрание записей песен Рыбинского уезда
Александра Никаноровича Розанова, конец 90-х годов.
«Куманечек, побывай у меня,
Душа-радость, побывай у меня.
Побывай, бывай, бывай у меня!
Побывай, бывай, бывай у меня!» —
«Я бы рад да побывать у тебя,
Побывать, бывать, бывать у тебя.
У тебя ли, кума, улица грязна,
Что грязна, грязна, не вымощена!» —
«Уж и я ли тому горю помогу,
Помогу, могу, могу, помогу:
Чрез дорогу я мосточек намощу,
Намощу, мощу, мощу, намощу!» —
«У тебя, кума, ворота скрипучи,
Скрипучи, пучи, пучи, скрипучи!» —
«Уж и я ли тому горю помогу,
Помогу, могу, могу, помогу:
Под ворота кусок сала подложу,
Подложу, ложу, ложу, подложу!» —
«У тебя, кума, собачка лиха,
Что лиха, лиха, лиха, так лиха!» —
«Уж и я ли тому горю помогу,
Помогу, могу, могу, помогу:
Я собачку на цепочку привяжу,
Привяжу, вяжу, вяжу, привяжу!» —
«У тебя ль, кума, старушка лиха,
Вот лиха, лиха, лиха, вот лиха!» —
«Уж и я ли тому горю помогу,
Помогу, могу, могу, помогу:
Я старушку киселем накормлю,
Накормлю, кормлю, кормлю, накормлю!» —
«У тебя, кума, постелька жестка,
Вот жестка, жестка, жестка, вот жестка!» —
«Уж и я ли тому горю помогу,
Помогу, могу, могу, помогу:
Я помягче постельку постелю,
Постелю, стелю, стелю, постелю!
Куманечек, побывай у меня,
Душа-радость, побывай у меня!» —
«Что же делать, побываю у тебя,
Побываю, побываю у тебя!»
Вторая строка каждого двустишия повторяется.