Ан. Н. ЧеботаревскойЯ хочу быть росою двух цветущих цветов.
Я хочу быть стезею голубых голубков.
Я хочу быть солучьем двух лазурных планет.
Я хочу быть созвучьем между «да», между «нет»
Если буду росою, обрильянчу цветы.
Если буду стезею, олазорю мечты.
Если буду солучьем, я миры съединю.
Если буду созвучьем, я себя сохраню.
Так да буду собою и во веки веков!
Животворной росою двух цветущих цветов,
Бирюзовой стезею голубых голубков,
И солучьем созвездий, и созвучьем основ.
Среди могил неясный шепот,
Неясный шепот ветерка.
Печальный вздох, тоскливый ропот,
Тоскливый ропот ивняка.Среди могил блуждают тени
Усопших дедов и отцов,
И на церковные ступени
Восходят тени мертвецов.И в дверь церковную стучатся,
Они стучатся до зари,
Пока вдали не загорятся
На бледном небе янтари.Тогда, поняв, что жизнь минутна,
Что безуспешна их борьба,
Рыдая горестно и смутно,
Они идут в свои гроба.Вот почему наутро блещут
Цветы над темною плитой:
В них слезы горькие трепещут
О жизни — жизни прожитой.
О, ночному часу не верьте!
Он исполнен злой красоты.
В этот час люди близки к смерти,
Только странно живы цветы.Темны, теплы тихие стены,
И давно камин без огня…
И я жду от цветов измены, -
Ненавидят цветы меня.Среди них мне жарко, тревожно,
Аромат их душен и смел, -
Но уйти от них невозможно,
Но нельзя избежать их стрел.Свет вечерний лучи бросает
Сквозь кровавый шелк на листы…
Тело нежное оживает,
Пробудились злые цветы.С ядовитого арума мерно
Капли падают на ковер…
Все таинственно, все неверно…
И мне тихий чудится спор.Шелестят, шевелятся, дышат,
Как враги, за мною следят.
Все, что думаю, — знают, слышат
И меня отравить хотят.О, часу ночному не верьте!
Берегитесь злой красоты.
В этот час мы все ближе к смерти,
Только живы одни цветы.
(Сонет с кодою)
Цветы роняют робко лепестки,
Вечерний ветер полон ароматом,
И в сердце, грезой сладостной объятом,
Так сумерки жемчужны и легки.
Акации, опьянены закатом,
Льют нежный дух, клоня свои листки,
К ним ветер льнет, и вихрем беловатым,
Как снег, летят пахучие цветки.
Как гурии неведомого рая,
Сребристых кудрей пряди распуская,
Их белый сонм струится в водомёт;
Вода фонтана льется, бьется звонко,
Чиста, прозрачна, как слеза ребенка,
Но сладострастно песнь ее зовет…
Чу! осыпается коронка за коронкой…
Ветер нежный, окрыленный,
Благовестник красоты,
Отнеси привет мой страстный
Той одной, что знаешь ты.Расскажи ей, что со света
Унесут меня мечты,
Если мне от ней не будет
Тех наград, что знаешь ты.Потому что под запретом
Видеть райские цветы
Тяжело — и сердце гложет
Та печаль, что знаешь ты.И на что цветы Эдема,
Если в душу пролиты
Ароматы той долины,
Тех цветов, что знаешь ты? Не орлом я быть желаю
И парить на высоты;
Соловей Гафиз ту розу
Будет петь, что знаешь ты.
Ты посетил забытые места,
Своей земле пришел ты поклониться;
Твоей души святая красота
Меня на миг заставила забыться.
Была весна. Кудрявились березы.
Как призраки деревья трепетали,
И ты предстал, окутан царством грезы;
Цветы, склонивши головы, шептали.
Была весна. Оделись пухом ивы.
Как призраки деревья трепетали;
Обяты таинством весенние мотивы;
Цветы, склонивши головы, шептали
Черемухой душистой с тобой опьянены,
Мы вдруг забыли утро, и вдруг вступили в сны.
И утро превратилось в моря без берегов,
Моря плавучих тучек, ветвей, кустов, цветов
Цветы, деревья, травы, и травы, и цветы,
Моря цветов и красок, любовь, и я, и ты.
Лицо к лицу склонивши и руку в руку взяв,
Мы вдруг прониклись счастьем легко дрожащих трав.
Безмерным светом Солнце светило с высоты,
И было изумленье, восторг, и я, и ты.
В нас царствовала Вечность, в нас был короткий час,
И утро вырастало для нас, для нас, для нас.
Мы были два сиянья, два призрака весны,
Черемухой душистой подсказанные сны.
Отрывок
«Кто ты, Надменный, что грязнить дерзаешь
Лишь гениям цветущие цветы,
Покуда ты как месяц убываешь?
Не тронь священно-легкие листы,
Что для немногих, дом чей — область славы,
Растут в Раю: из безымянных ты». —
«О, я ношу их только для забавы,
Фальшива этих листьев красота,
В росе цветов — дыхание отравы,
И прелесть их минутная — не та,
Что облегла навек чело Мильтона;
Притворной лаской дышит их мечта,
Зажглись, — их нет, — и нет над ними стона».
Когда наступит ночь
и вычернит
все камни и цветы вокруг,
когда на небе месяц вычертит
свой точный
неразрывный круг
и склонятся ко сну.
все травы,
все люди,
все живые твари, —
луч месяца соединится
со снегом чистым, молодым,
то белым светом озарится,
то розовым,
то голубым.
Их поцелуй так тих,
отраден
и запахом цветов отравлен.
Лишь палочкою-выручалкой
там птица вдалеке стучит.
Кавкасиони величавый
все видит,
дышит
и молчит.
Собирай свои цветочки,
Заплетай свои веночки,
Развлекайся как-нибудь,
По лугу беспечно бегай!
Ах, пока весенней негой
Не томилась тайно грудь!
У тебя, как вишня, глазки,
Косы русые — как в сказке;
Из-под кружев панталон
Выступают ножки стройно…
Ах! пока их беспокойно
Не томил недетский сон!
Увидав пятно на юбке,
Ты надула мило губки,
Снова мило их надуй!
Эти губки слишком красны:
Ах! пока угрюмо-страстный
Не сжимал их поцелуй!
Пчела летит на красные цветы,
Отсюда мед и воск и свечи.
Пчела летит на желтые цветы,
На темно-синие. А ты, мечта, а ты,
Какой желаешь с миром встречи?
Пчела звенит и строит улей свой,
Пчела принесена с Венеры,
Свет Солнца в ней с Вечернею Звездой.
Мечта, отяжелей, но пылью цветовой,
Ты свет зажжешь нам, свечи веры.
На цветы с цветов летая,
В поле бабочка живет;
Не тоскуя, не вздыхая,
Сладкий мед один с них пьет.
Что счастливее сей доли,
Как бы бабочкою быть,
На своей всегда жить воле,
И любви лишь сладость пить?
Я бы пил, — и, вновь влюбляясь,
Лишь в веселье дни провел
И, с духами сочетаясь,
Был нетления символ.
Я нарву вам цветов к именинам,
Много пестрых, пахучих цветов:
И шиповнику с нежным жасмином,
И широких кленовых листов.
Подымуся я ранней порою,
Заберуся в густую траву
И, обрызганных свежей росою,
Вам лиловых фиалок нарву.
Побегу я в наш садик тенистый
И по всем буду шарить кустам:
Есть у нас и горошек душистый,
И гвоздика махровая там;
Камыши берега облепили,
Отражаясь в зеркальном пруде,
Белоснежные чашечки лилий
Распустились в прозрачной воде.
Я в широкое сбегаю поле,
Где волнуется нива кругом,
Где хлеба дозревают на воле,
Наливается колос зерном;
Где кружится рой пчел золотистый,
Копошатся проворно жуки,
Где, пестрея во ржи колосистой,
С алым маком цветут васильки.
Я обеими буду руками
И цветы, и колосья срывать
И со всеми своими цветами
Вас скорей побегу поздравлять.
Молот жизни, на плечах мне камни дробя,
Так мучительно груб и тяжел,
А ведь, кажется, месяц еще не прошел,
Что я сказками тешил себя…
Те, скажи мне, завянуть успели ль цветы,
Что уста целовали, любя,
Или, их обогнав, улетели мечты,
Те цветы… Я не знаю: тебя
Я люблю или нет… Не горит ореол
И горит — это ты и не ты,
Молот жизни мучительно, адски тяжел,
И ни искры под ним… красоты…
А ведь, кажется, месяц еще не прошел.
С.В. Рахманинову
Соловьи монастырского сада,
Как и все на земле соловьи,
Говорят, что одна есть отрада
И что эта отрада — в любви…
И цветы монастырского луга
С лаской, свойственной только цветам,
Говорят, что одна есть заслуга:
Прикоснуться к любимым устам…
Монастырского леса озера,
Переполненные голубым,
Говорят, нет лазурнее взора,
Как у тех, кто влюблен и любим…
Кто ты, летящий за чертой?
— Воитель бури молодой.
Зажгу свечу, проснется гром.
И сломит тучу мой излом.
Мой меч — огонь. Мой красный конь —
В неутолимости погонь.
Лечу, свечу, — и ток дождя
Играет, тучу бороздя.
Мой круглый щит, семи цветов,
Горит на чашечках цветов.
В росе — мой облик молодой.
Я рыцарь Молнии златой.
Ждем весны в этот год мы без ярких цветов,
Без доверчивых песен волны говорливой.
Будет май, как раздумье страны сиротливой,
На могиле погибших борцов.
Не шелохнет река меж густых тростников,
Лес весенняго ветра поклоном не встретит,
Небесам на улыбку земля не ответит
Благовонным дыханьем лугов.
Так тепла еще скорбь тех безжалостных дней,
Так ярка еще память о пролитой крови, —
Словно призрак зловещий стоит наготове,
Жадно рвется в жилища людей.
О, как люблю я этот сад тенистый!
Со мною здесь лишь птицы да цветы.
Беспечно я вдыхаю воздух чистый
Здесь, вдалеке от светской суеты.Как я им рад, певцам крылатым неба,
Когда, слетясь доверчивой семьей,
Клюют они, порхая, крошки хлеба,
Что любящей им сыплю я рукой! А вы, питомцы северного лета, —
Цветы мои, — я каждого из вас,
Лишь расцветет, улыбкою привета
Люблю встречать, счастливый всякий раз.О, милый сад, приют отдохновенья,
Приветливой и мирной простоты!
Ты мне даришь часы уединенья, —
Со мною здесь лишь птицы да цветы.
Вы пленены игрой цветов и линий,
У Вас в душе и радость, и тоска,
Когда весной торжественной и синей
Так четко в небе стынут облака.И рады Вы, когда ударом кисти
Вам удается их сплести в одно,
Еще светлей, нежней и золотистей
Перенести на Ваше полотно.И грустно Вам, что мир неисчерпаем,
Что до конца нельзя его пройти,
Что из того, что было прежде раем,
Теперь идут все новые пути.Но рок творцов не требует участья,
Им незнакома горечь слова — «жаль»,
И если всё слепительнее счастье,
Пусть будет все томительней печаль.
Ты пришла, как приходит весна,
Расцвела, как весенний цветок.
И в душе у меня тишина,
Хоть теперь от тебя я далёк.
Тишина и созвучие строк,
И дрожанье, и пенье мечты.
Ты нежна, как воздушный намёк,
Ты нежна, как ночные цветы.
Сердце хочет всегда Красоты,
Мысли жаждут цветов и зимой.
Ты была и останешься — ты,
Я в минувшем и будущем твой.
Мне не страшно быть порознь с тобой,
И звучит и не молкнет струна.
Ты под снегом, цветок голубой,
Но уж близко вторая весна.
Цветы мне говорят — прощай,
Головками склоняясь ниже,
Что я навеки не увижу
Ее лицо и отчий край.
Любимая, ну, что ж! Ну, что ж!
Я видел их и видел землю,
И эту гробовую дрожь
Как ласку новую приемлю.
И потому, что я постиг
Всю жизнь, пройдя с улыбкой мимо, —
Я говорю на каждый миг,
Что все на свете повторимо.
Не все ль равно — придет другой,
Печаль ушедшего не сгложет,
Оставленной и дорогой
Пришедший лучше песню сложит.
И, песне внемля в тишине,
Любимая с другим любимым,
Быть может, вспомнит обо мне
Как о цветке неповторимом.
собирающей цветы
на равнине Энны
Священная Богиня, Мать Земля,
Богам и людям давшая рожденье,
Вскормившая зверей, листы, растенья,
Склонись ко мне, моей мольбе внемля,
Низлей свое влиянье на равнину,
На собственное чадо, Прозерпину.
Ты нежишь неподросшие цветы,
Питая их вечернею росою,
Пока они, дыханьем и красою,
Не достигают высшей красоты,
Низлей свое влиянье на равнину,
На собственное чадо, Прозерпину.
Предчувствием бури окутан был сад.
Сильней заструился цветов аромат.
Узли́стые сучья как змеи сплелись.
Змеистые молнии в тучах зажглись.
Как хохот стократный, громо́вый раскат
Смутил, оглушил зачарованный сад.
Свернулись, закрылись цветов лепестки.
На тонких осинах забились листки.
Запрыгал мелькающий бешеный град.
Врасплох был захвачен испуганный сад.
С грозою обняться и слиться хотел.
Погиб — и упиться грозой не успел.
В землю копье мы воткнем.
Окончена первая битва.
Оружье мое было крепко.
Мой дух был бодр и покоен.
Но в битве я, мальчик, заметил,
что блеском цветов ты отвлекся.
Если мы встретим врага,
ты битвой, мальчик, зажгися,
в близость победы поверь.
Глазом стальным, непреклонным
зорко себя очерти,
если битва нужна,
если в победу ты веришь.
Теперь насладимся цветами.
Послушаем горлинки вздохи.
Лицо в ручье охладим.
Кто притаился за камнем?
К бою! врага
вижу я!
Луна была скрыта за тучей,
Мы сидели с тобою в саду,
И о счастии ветер летучий
Тебе шептал, как в бреду.
И о счастии ты мне шептала,
Наклоняясь к моим губам.
А липа цветы роняла
С вышины на колени нам.
И казалось, что будет сыпать
Свой дождь она вечный срок.
Отчего же сегодня липа
Роняет цветы на песок?
<1912>
Перевод Наума Гребнева
С целым миром спорить я готов,
Я готов поклясться головою
В том, что есть глаза у всех цветов,
И они глядят на нас с тобою.
Помню как-то я в былые дни
Рвал цветы для милой на поляне,
И глядели на меня они,
Как бы говоря: «Она обманет».
Я напрасно ждал, и звал я зря,
Бросил я цветы, они лежали,
Как бы глядя вдаль и говоря:
«Не виновны мы в твоей печали».
В час раздумий наших и тревог,
В горький час беды и неудачи
Видел я, цветы, как люди плачут,
И росу роняют на песок.
Мы уходим, и в прощальный час
Провожая из родного края,
Разные цветы глядят на нас,
Нам вослед головками кивая.
Осенью, когда сады грустны,
Листья на ветвях желты и гладки,
Вспоминая дни своей весны,
Глядя вдаль цветы грустят на грядке.
Кто не верит, всех зову я в сад,
Видите, моргая еле-еле,
На людей доверчиво глядят
Все цветы, как дети в колыбели.
В душу нам глядят цветы земли,
Добрым взглядом всех кто с нами рядом.
Или же потусторонним взглядом
Всех друзей, что навсегда ушли.
Екатерине Павловне Пешковой
Мама светло разукрасила гробик.
Дремлет малютка в воскресном наряде.
Больше не рвутся на лобик
Русые пряди;
Детской головки, видавшей так мало,
Круглая больше не давит гребенка…
Только о радостном знало
Сердце ребенка.
Век пятилетний так весело прожит:
Много проворные ручки шалили!
Грези, никто не тревожит,
Грези меж лилий…
Ищут цветы к ней поближе местечко,
(Тесно ей кажется в новой кровати).
Знают цветы: золотое сердечко
Было у Кати!
Звезды ясные, звезды прекрасные
Нашептали цветам сказки чудные,
Лепестки улыбнулись атласные,
Задрожали листы изумрудные.
И цветы, опьяненные росами,
Рассказали ветрам сказки нежные —
И распели их ветры мятежные
Над землей, над волной, над утесами.
И земля, под весенними ласками
Наряжаяся тканью зеленою,
Переполнила звездными сказками
Мою душу безумно влюбленную.
И теперь, в эти дни многотрудные,
В эти темные ночи ненастные,
Отдаю я вам, звезды прекрасные,
Ваши сказки задумчиво-чудные.
Свобода! Что чудесней,
Что сладостней, чем ты,
Дарит нам с громкой песней
Улыбки и цветы! Устали мы томиться
В нерадостном плену.
Так сладко пробудиться
И повстречать весну! О, гостья золотая,
О, светлая заря.
Мы шли к тебе, мечтая,
Не веря и горя.И вот настало ныне
Свершенье всех чудес…
Как наше небо сине,
Как весел вешний лес! И горизонты шире,
И пламенней цветы…
Сбылись в холодном мире
Нездешние мечты.Теперь — довольно грусти!
Пусть будет жизнь ясна!
Тебя мы не отпустим,
Нежнейшая весна.Ты будешь вечно с нами
Свершившейся мечтой,
С лучами и цветами
Свободы золотой!
На свете много благоуханной и озаренной красоты.
Забава девам, отрада женам — весенне-белые цветы.
Цветов весенних милее жены, желанней девы, — о них мечты.
Но кто изведал уклоны жизни до вечно темной, ночной черты,
Кто видел руку над колыбелью у надмогильной немой плиты,
Тому понятно, что в бедном сердце печаль и радость навек слиты.
Ликуй и смейся над вещей бездной, всходи беспечно на все мосты,
А эти стоны: «Дышать мне нечем, я умираю!» — поймешь ли ты?
Цветы подкошенные,
Рядами брошенные,
Свой аромат,
Изнемогающие,
В лучах сгорающие,
Дыша, струят.
С зенита падающий,
Паля, не радующий,
Нисходит зной,
Рожден бездонностями
Над утомленностями
Тоски земной.
Вздох ветра веющего,
Вдали немеющего,
Порой скользит,
И роща липовая,
Печально всхлипывая,
Листвой шумит.
Да птицы взвизгивающие,
Сноп искр разбрызгивающие,
Взрезают гладь…
Цветы отпраздновали!
Не сна бессвязного ли
Теперь им ждать?
Зима придвинулася…
Уже раскинулася
Тоска вокруг…
И ночь застенчивая,
Борьбу увенчивая,
Покроет луг.
Когда бы цветы то узнали,
Как ранено сердце мое,
Со мной они плакать бы стали,
Шепча утешенье свое.
Узнай соловьи, как мне трудно.
Каким я недугом томим, —
О, как утешали бы чудно
Они меня пеньем своим!
Узнай мое злое несчастье
И звезды в небесной дали,
Они со слезами участья
Ко мне бы радушно сошли.
Узнать мое горе им трудно,
И знает его лишь одна:
Ведь сердце мне так безрассудно
Сама ж и разбила она!
Свевая пыль с цветов раскрытых,
Семья полуночных ветро́в
Несет в пылинках, тьмой повитых,
Рассаду будущих цветов!
В работе робкой и безмолвной,
Людскому глазу не видна,
Жизнь сыплет всюду горстью полной
Свои живые семена!
Теряясь в каменных наростах
Гробниц, дряхлеющих в гербах,
Они плодятся на погостах
И у крестов, и на крестах.
Кругом цветы!.. Цветам нет счета!
И, мнится, сквозь движенья их
Стремятся к свету из-под гнета
Былые силы душ людских.
Они идут свои печали
На вешнем солнце осветить,
Мечтать, о чем не домечтали,
Любить, как думали любить...
Некрасивы цветы иммортелей,
Не гордятся заманчивой долей,
Нет в них пышнаго блеска камелий,
Аромата атласных магнолий!
Но за роскошь цариц сладострастья,
За минутную прелесть камелий
Променяешь ли тихое счастье —
Постоянство цветов иммортелей!
Океана блеск топазовый
В светлом воздухе дрожит...
Пряча солнце, дымкой газовой,
Тучка по небу бежит!
Пробежала дымкой газовой
И исчезла легким сном...
Океана блеск топазовый
Тонет в блеске голубом!
Над прохладною водою из криниц
Снимем платье с той, что краше всех девиц,
Тело нежное цветами опрядем,
По селениям Додолу поведем,
Осыпаем всех прохожих ячменем,
Князя-солнце нашей девице найдем,
Вон по небу, светел силою и лих,
Ходит, саблею играет князь-жених…
Уж ты саблей тучу наполы руби,
В рог златой по горним долам затруби!
Воструби — зови, а мы к тебе идем,
Во цветах Додолу красную ведем…
На, возьми ее, ожги ее огнем…
Мы над нею ветви сению согнем.