Смех ребенка за стеной,
Близко от меня,
Веет свежею весной,
Говорит о власти дня.
Это сказка, это сон,
Что из нежных струй
Легкий стебель вознесен,
Воплощенный поцелуй.
Легкий стройный стебелек,
С ласковым цветком,
Завязь, в мире, новых строк,
Птичка с светлым хохолком.
Птичка с светлым голоском,
Пой мне без конца,
Будь мне сказкой, будь цветком,
Будь улыбкою лица.
Нет, мне не жаль цветка, когда его сорвали,
Чтоб он завял в моем сверкающем бокале.Сыпучей черноты меж розовых червей,
Откуда вырван он, — что может быть мертвей? И нежных глаз моих миражною мечтою
Неужто я пятна багрового не стою, Пятна, горящего в пустыне голубой,
Чтоб каждый чувствовал себя одним собой? Увы, и та мечта, которая соткала
Томление цветка с сверканием бокала, Погибнет вместе с ним, припав к его стеблю,
Уж я забыл ее, — другую я люблю… Кому-то новое готовлю я страданье,
Когда не все мечты лишь скука выжиданья.
От Aluojа до Puhajogi
Нет ни вершка:
Одна с другой сомкнулись в беге
С рекой река.
Какой он быстрый! какой он шустрый
Хрусталь — приток!
А при слияньи, в затоне, грустный
Речной цветок.
Он в Puhajogi иль в Aluoja
Узнаешь, как
Когда ни доброе и ни злое,
А просто так!
Ведь влага — влагой, река — рекою,
Водой — вода.
Так наше чувство — призыв к покою, —
Цветет всегда.
Оно твое ли? оно мое ли?
Никто того
Из нас не знает. Но нет в том боли, —
Лишь торжество.
Блуждая по_саду, она у цветника
Остановилась, и любимого цветка
Глазами беглыми рассеянно искала,
И наконец нашла любимца своего,
И майским запахом его,
Полузажмурившись, медлительно дышала
И долго, долго упивалась им. Потом,
Играя сорванным цветком,
Она его щипала понемножку,
И уронила на дорожку, И той порой румяное дитя,
Кудрявый мальчик, не шутя
Влюбленный в резвую богиню,
Нашел цветок и поднял, как святыню.
Он долго тихими глазами провожал
Ее воздушную, игривую походку,
И потихоньку целовал
Неоцененную, случайную находку.
Так чувство нежное, когда оно проснется
Впервые, — трепетно следит за красотой,
И все, к чему она случайно прикоснется.
Животворит послушною мечтой.
Вышла мадьярка на берег Дуная,
Бросила в воду цветок,
Утренней Венгрии дар принимая,
Дальше понёсся поток.
Этот поток увидали словаки
Со своего бережка,
Стали бросать они алые маки,
Их принимала река.Дунай, Дунай,
А ну, узнай,
Где чей подарок!
К цветку цветок
Сплетай венок,
Пусть будет красив он и ярок.Встретились в волнах болгарская роза
И югославский жасмин.
С левого берега лилию в росах
Бросил вослед им румын.
От Украины, Молдовы, России
Дети Советской страны
Бросили тоже цветы полевые
В гребень дунайской волны.Дунай, Дунай,
А ну, узнай,
Где чей подарок!
К цветку цветок
Сплетай венок,
Пусть будет красив он и ярок.
Я цветок, и счастье аромата,
Мне самой Судьбою суждено,
От восхода Солнца до заката
Мне дышать, любить и жить дано.
А с закатом, в пышной чаще сада,
Где я сказкой нежною цвету,
Задрожит высокая ограда,
И умолкнет ветер налету.
Женщина воздушная, вся в белом,
Медленно сквозь главный вход войдет,
И движеньем ласковым, но смелым,
Стебель мой цветущий оборвет.
От восхода Солнца до заката
Измененья тени и лучей.
И растет дыханье аромата…
До заката буду я — ничей! Год написания: без даты
Как мудро-изощренная идея,
Вы не цветок и вместе с тем цветок;
и клонит каждый вздох, как ветерок,
Вас, зыбкая принцесса, Орхидея;
цветок могил, бессильно холодея,
чьи губы лепестками ты облек?
Но ты живешь на миг, чуть язычок
кровавых ран лизнет, как жало змея.
Ты — как в семье пернатых попугай,
изысканный цветок, вдруг ставший зверем!
молясь тебе, мы, содрогаясь, верим
в чудовищный и странно-новый рай,
рай красоты и страсти изощренной,
мир бесконечно-недоговоренный.
Любовь есть свет, что сходит к нам оттуда,
Из царства звезд, с лазурной высоты,
Она в нас будит жажду чуда
И красоты.
И красота есть луч, который тонет,
Вдали от Солнца, в сумраке теней,
Когда оно его уронит
В умы людей.
И, если дух людской пронизан светом,
Что шлет ему небесная звезда,
Он жадно мчится за ответом,
Туда, туда.Год написания: без даты
Ребенок, весь светлый, так мило курчавый,
Сказал мне: «Иду за тобой я, — а ты?
За кем?» Распускались весенние травы,
Пестрели, желтели цветы.
И я, рассмеявшись, сказал: «За стихами.
Стихи — вон за тем мотыльком.
А он с ветерком — за цветками,
И вместе играют они лепестком»
— «А все они вместе?» — «За Солнцем веселым».
— «А Солнце?» — «За Тьмою». — «Как, Солнце за Тьмой?
Ты шутишь! Ты гадкий!» О, медом тяжелым
Наполнен цветок полевой!
Ходит путник в час полночный,
прячет в сумку хлеб и сыр,
а над ним цветок порочный
вырастает в воздух пр.
Сколько влаги, сколько неги
в том цветке, растущем из
длинной птицы, в быстром беге
из окна летящей вниз.
Вынул путник тут же сразу
пулю — дочь высоких скал.
Поднял путник пулю к глазу,
бросил пули и скакал.
Пуля птице впилась в тело,
образуя много дыр.
Больше птица не летела
и цветок не плавал пр.
Только путник в быстром беге
повторял и вверх и вниз:
«Ах, откуда столько неги
в том цветке, растущем из».
Радостность ласки моей
Полною чашей испей.
Ласковость светлой любви
Сердцем сполна позови.
Каждый весенний цветок
В миг свой — лишь скрытый намек.
В миг свой — он дышит полней,
Влагу приняв до корней.
Каждый весенний цветок
В миг свой — пахуч и глубок,
Взявши в себя полноту: —
Солнце, росу, и мечту.
Цветок и воздух, смущенный эхом,
То полный плачем, то полный смехом.
Цветок нарцисса, и звук заветный,
Ответом вставший, но безответный.
Над глубью водной, мертво-зеркальной,
Бесплодно стынет цветок печальный,
Своим обманут прекрасным ликом,
Не внемля внешним мольбам и крикам.
А звук заветный, хотя и внешний,
Навек пронизан тоской нездешней,
Ревнует, молит, грозит, пророчит,
И вот рыдает, и вот хохочет.
Но нет слиянья для двух прекрасных,
Мы розно стынем в терзаньях страстных.
И гаснут звуки, и ясны воды
В бездушном царстве глухой Природы.
Твой нежный смех был сказкою изменчивою,
Он звал, как в сон зовет свирельный звон.
И вот венком, стихом тебя увенчиваю,
Уйдем, бежим, вдвоем, на горный склон.
Но где же ты? Лишь звон вершин позванивает.
Цветку цветок средь дня зажег свечу.
И чей-то смех все в глубь меня заманивает.
Пою, ищу, «Ау! ау!» кричу.
Всех женщин все равно не перелюбишь.
Всего вина не выпьешь все равно…
Неосторожностью любовь погубишь:
Раз жизнь одна и счастье лишь одно.
Не разницу характеров, а сходство
В подруге обретенной отмечай.
Побольше верности и благородства.
А там и счастлив будешь невзначай…
Не крылья грез — нужней земному ноги.
С полетами, бескрылый, не спеши.
Не лучше ли, чем понемногу многим,
Немногой много уделить души?
В желаньи счастья — счастье. Повстречались.
Сошлись. Живут. Не в этом ли судьба?
На Голубой цветок обрек Новалис, —
Ну, что ж: и незабудка голуба…
Над окованной льдом глубиной я иду,
И гляжу, и скольжу я на льду.
Лучезарна поверхность холодного льда,
Но темна подо льдами вода.
Там в студенных садах, в тишине темноты,
Цепенея, белеют цветы.
Дотянулся до льда несвободный цветок,
Но на воздух он выйти не мог.
И в душе у меня хорошо и светло,
Что-то к сердцу от сердца дошло.
О, лелейный цветок, ты дождешься весны,
Подожди в тишине глубины.
Если даже теперь и пронзил бы ты лед,
Этот воздух расцвет твой убьет.
О, прекрасный цветок, подожди до весны,
Ты увидишь все лучшие сны.
Красота была цветком,
И, в глуши укрытый,
Он расцвел над ручейком,
Всеми позабытый.
Шла Любовь восхищена:
— Для меня цвети ты!—
Он же:—Слишком ты юна,
Мимо проходи ты!—
Шел мудрец; в своей мечте,
Чуждой достиженья,
Наблюдал он в высоте
Вечных звезд движенье.
Ехал знатный: не взглянул
В сторону бедняги.
И с кудрей цветка стряхнул
Ветер капли влаги.
Увидал богач цветок,
Но—непостоянный—
Тут же бросил лепесток
Он благоуханный.
А цветок грустит, что вновь
Не проходит здесь Любовь.
Я буду факел мой блюсти
У входа в душный сад.
Ты будешь цвет и лист плести
Высоко вдоль оград.
Цветок — звезда в слезах росы
Сбежит ко мне с высот.
Я буду страж его красы —
Безмолвный звездочет.
Но в страстный час стена низка,
Запретный цвет любим.
По следу первого цветка
Откроешь путь другим.
Ручей цветистый потечет —
И нет числа звездам.
И я забуду строгий счет
Влекущимся цветам.4 декабря 1902
В полдень к розе льнет роса
От звенящего фонтана.
Но бледна среди тумана,
Под луной, ее краса.
Свет холодный, свет заемный,
Светлый — сам, над нею темный.
Так и сердце у меня,
Хоть не блещет розой алой,
Но цветок, цветок завялый,
Живший только в свете дня.
Луч в него ты заронила,
Изменила — затемнила.
Тебе случалось — в роще темной,
В траве весенней, молодой,
Найти цветок простой и скромный?
(Ты был один — в стране чужой.)Он ждал тебя — в траве росистой
Он одиноко расцветал…
И для тебя свой запах чистый,
Свой первый запах сберегал.И ты срываешь стебель зыбкой.
В петлицу бережной рукой
Вдеваешь, с медленной улыбкой,
Цветок, погубленный тобой.И вот, идешь дорогой пыльной;
Кругом — всё поле сожжено,
Струится с неба жар обильный,
А твой цветок завял давно.Он вырастал в тени спокойной,
Питался утренним дождем
И был заеден пылью знойной,
Спален полуденным лучом.Так что ж? напрасно сожаленье!
Знать, он был создан для того,
Чтобы побыть одно мгновенье
В соседстве сердца твоего.
Природы милое творенье,
Цветок, долины украшенье,
На миг взлелеянный весной,
Безвестен ты в степи глухой!
Скажи: зачем ты так алеешь,
Росой заискрясь, пламенеешь
И дышишь чем-то, как живым,
Благоуханным и святым?
Ты для кого в степи широкой,
Ты для кого от сел далёко?
Не для крылатых ли друзей,
Поющих в воздухе степей?
Для них ли, в роскоши, семьями,
Румяной ягодой, цветами
И обаяньем для души,
Вы, травы, зреете в тиши?
О, пой, косарь! зови певицу,
Подругу, красную девицу,
Пока ещё, шумя косой,
Не тронул ты травы степной!
Она развязала на поясе узел, и стала, нагая,
Вся в трепете, руки свои в полумгле приходу его раскрывая.
Касания рук его были — до воздуха, ветерков, молчанья, и ночи,
И солнце явилось в глазах у нее, ослепило ей очи.
И его поцелуй, дрожащий и дикий, божеским полный сном,
Был как цветок, как цветок раскрытый, который срывают ртом.
Тропический цветок, багряно-пышный арум!
Твои цветы горят ликующим пожаром.
Твои листы грозят, нельзя их позабыть,
Как копья, чья судьба — орудьем смерти быть.
Цветок — чудовище, надменный и злоокий,
С недобрым пламенем, с двуцветной поволокой.
Снаружи блещущий сиянием зари,
Светло-пурпуровой, — и черною внутри.
Губительный цветок, непобедимый арум,
Я предан всей душой твоим могучим чарам.
Я знаю, что́ они так пышно мне сулят:
С любовным праздником в них дышит жгучий яд.
Плясать на льду учился он у музы,
у зимней Терпсихоры… Погляди:
открытый лоб, и черные рейтузы,
и огонек медали на груди.Он вьется, и под молнией алмазной
его непостижимого конька
ломается, растет звездообразно
узорное подобие цветка.И вот на льду, густом и шелковистом,
подсолнух обрисован. Но постой —
не я ли сам, с таким певучим свистом,
коньком стиха блеснул перед тобой.Оставил я один узор словесный,
мгновенно раскружившийся цветок.
И завтра снег бесшумный и отвесный
запорошит исчерченный каток.
Ночь, тишина и покой. Что же со мной? Кто же со мной?
Где ты, далекий мой друг? Изредка бросишь мне бедный цветок,
И улыбаясь уйдешь, нежно-застенчив иль нежно-жесток.
В дремной истоме ночной кто же со мной? Что же со мной?
Как мне мой сон разгадать, чудный и трудный, безумно-земной?
Как перебросить мне мост через поток на желанный восток?
Ночь, тишина и покой, вы безответны, но снова со мной,
А предо мной на столе брошенный другом увядший цветок.
Сад мой сад, таинственный,
Свет живой воды,
Между звезд единственный,
Рдяные плоды.
Кто-то Светлый ходит в нем,
Нежит лепестки,
Кто-то Стройный бродит в нем,
Сном поит цветки.
Зыбкою дремотою
Радует траву,
Тонкой позолотою
Пестит он листву.
Божьими он дочками
Синь-цветки зовет,
С белыми цветочками
Водит хоровод.
Нежное, чудесное
Вводит он в мечты,
В Царствие Небесное
Все глядят цветы.
В душе моей мрак грозовой и пахучий…
Там вьются зарницы, как синие птицы…
Горят освещенные окна…
И тянутся длинны,
Протяжно-певучи
Во мраке волокна…
О, запах цветков, доходящий до крика!
Вот молния в белом излучии…
И сразу все стало светло и велико…
Как ночь лучезарна!
Танцуют слова, чтобы вспыхнуть попарно
В влюбленном созвучии.
Из недра сознанья, со дна лабиринта
Теснятся виденья толпой оробелой…
И стих расцветает цветком гиацинта,
Холодный, душистый и белый.
Ты пришла, как приходит весна,
Расцвела, как весенний цветок.
И в душе у меня тишина,
Хоть теперь от тебя я далёк.
Тишина и созвучие строк,
И дрожанье, и пенье мечты.
Ты нежна, как воздушный намёк,
Ты нежна, как ночные цветы.
Сердце хочет всегда Красоты,
Мысли жаждут цветов и зимой.
Ты была и останешься — ты,
Я в минувшем и будущем твой.
Мне не страшно быть порознь с тобой,
И звучит и не молкнет струна.
Ты под снегом, цветок голубой,
Но уж близко вторая весна.
Как цветок я хочу расцвести
И угаснуть без слова упрёка,
И в душе я сумею найти
Бесконечный расцвет златоока.
Я как ландыш, бледнея, цвету
Для мечтательных, нежных, влюблённых,
И в лесу создаю красоту
Для сердец, красотой утомлённых.
Полюбив молодую Весну,
В поцелуях сплетённые тени,
Я порою всю ночь не усну
И мечтаю как ветка сирени.
И, узнавши из пения птиц,
Что окончились празднества мая,
Я при свете полночных зарниц
Расцвету как гвоздика лесная.
И когда, разлюбивши мечты,
Я забудусь в могильной постели,
Надо мной, в торжестве Красоты,
Навсегда расцветут иммортели.
Теплые росы легли по цветам.
Полночь, июньской зарей окаймленная,
В каждом цветке притаилась влюбленная.
Здесь золотое есть синее там.
Ты шевельнула слегка лепестки.
Лаской нетронута, ласки хотящая,
Очи закрыты, проходишь ты спящая,
Возле теченья великой реки.
Я тебя вызвал, добросив лучи.
Я прикоснулся до тайны застенчивой.
Будь же со мной как цветок неизменчивый,
К нашему счастью со мною ключи.
Паук разметил паутинки, а мысль идет по ним до Бога,
Сплетя дрожанья тонких радуг в узоры вечного чертога.
Цветок цветет, чтоб светлой пылью в другом цветке скользнуть любовью,
Пчела же мед создаст из пыли, себя увив цветочной новью.
Случайный вздох ветров бродячих, мгновенный свет снежинки белой,
То путь мечты, свой миг вкусившей, и к бегу в Вечность — осмелелой.
Теплыя росы легли по цветам.
Полночь, июньской зарей окаймленная,
В каждом цветке притаилась влюбленная.
Здесь золотое есть синее там.
Ты шевельнула слегка лепестки.
Лаской нетронута, ласки хотящая,
Очи закрыты, проходишь ты спящая,
Возле теченья великой реки.
Я тебя вызвал, добросив лучи.
Я прикоснулся до тайны застенчивой.
Будь же со мной как цветок неизменчивый,
К нашему счастью со мною ключи.
Цветы не думают о людях,
Но люди грезят о цветах…
Цветы не видят в человеке
Того, что видит он в цветке…
Цветы людей не убивают —
Цветы садов, цветы полей…
А люди их срывают часто!
А люди часто губят их!
Порою люди их лелеют,
Но не для них, а для себя…
В цветах находят «развлеченье»,
Души не видят у цветов…
Нет тяжелее и позорней,
Судьбы доступнаго цветка!
Но есть цветы с иным уделом:
Есть ядовитые цветы!..
Их счастье в том, что их расцвета
Не потревожит человек…
В томно-нагретой теплице
Алая роза цветет;
Рядом, в высокой светлице
Юная дева живет.
Роза, как дева соседка,
Никнет, грустна и больна;
Юная дева нередко
Плачет, оставшись одна.
Розе мечтается поле,
Солнце, сияющий луг,
Деве — лазурная воля,
Счастье и любящий друг.
Роза сквозь окна теплицы
Видит простой василек,
А под окошком девицы
Бедный поет пастушок.
Краше цветков ароматных
Розе цветок полевой.
Лучше блестящих и знатных
Деве красавец босой.
Как спичечное пламя в ладони горнового,
трепещет над горами правдивый сказ Бажова. Здесь козы в крыши били серебряным копытцем,
здесь ящерки дразнили мальчишек малахитцем. В болотистых колодцах и родинках Урала
немеряная сила природы обитала. В горе Великий Полоз недавно жил да был,
по самоцветный пояс из недр выходил. И здесь в краю тревожном от зверя и берлог
то цвел цветок таежный, то Каменный цветок.,. Но если сказ погаснет, то грустно будет жить,
ведь некому нам сказки живые говорить.
Роза ль ты, розочка, роза душистая!
Всем ты красавица, роза цветок!
Вейся, плетися с лилеей и ландышем,
Вейся, плетися в мой пышный венок.
Нынче я встречу красавицу девицу,
Нынче я встречу пастушку мою:
«Здравствуй, красавица, красная девица!»
Ах!.. и промолвлюся, молвлю: люблю!
Вдруг зарумянится красная девица,
Вспыхнет младая, как роза цветок.
Взглянь в ручеечек, пастушка стыдливая,
Взглянь: пред тобою ничто мой венок!