Хотя б трудился весь ты век,
Не знав отдыха ни предела,
Большой не будет человек,
Без важнаго ты дела.
Не величайтеся трудами никогда:
Но славою труда.
Втвердила спесь лисице:
Сказати львице,
Превозношу себя:
Полутче я тсбя,
Рождаеш по левенку
Ты, в целый год,
А я не по лисенку;
Мой лутче плод.
А львица отвечала:
Ты б лутче помолчала,
Не тратя слов:
Раждаю меньше я, да я раждаю львов.
________________
Второй вариант стихотворения Суд.
Рабочий!
Советская Россия — твой дом!
Иди и сам смотри за трудом.
Сам от труда не отворачивай взора,
больше не будет хозяйского вздора.
Если пыль сейчас не сотрешь, помни,
получишь чахотку и говори: «Поделом мне».
Кто дыр и щелей сейчас не чинит, —
зимой не жалуйся на страшный морозище.
Кто сейчас над чисткой спины не корчит, —
не удивляйтесь машин порче.
Всех нерях и лентяев пусть остановит грозная речь:
«Товарищи! Надо для себя заводы беречь!»
Чтоб это солнце взошло, мир согревать начиная,
пусть сейчас рабочий убирает, чистит и починяет.
К тебе, трудящемуся брату,
Я обращаюся с мольбой:
Не покидай на полдороге
Работы, начатой тобой. Не дай в бездействии мертвящем
Душе забыться и заснуть, —
Трудом тяжёлым и упорным
Ты пролагай свой честный путь. И чем бы в жизни ни грозила
Тебе судьба, ты твёрдо стой!
И будь высокому призванью
До гроба верен ты душой, Пусть гром гремит над головою,
Но тучи чёрные пройдут.
Всё одолеет сила духа,
Всё победит упорный труд!
В мире слов разнообразных,
Что блестят, горят и жгут, —
Золотых, стальных, алмазных, —
Нет священней слова: «труд»!
Троглодит стал человеком
В тот заветный день, когда
Он сошник повел к просекам,
Начиная круг труда.
Все, что пьем мы полной чашей,
В прошлом создано трудом:
Все довольство жизни нашей,
Все, чем красен каждый дом.
Новой лампы свет победный,
Бег моторов, поездов,
Монопланов лет бесследный, —
Все — наследие трудов!
Все искусства, знанья, книги —
Воплощенные труды!
В каждом шаге, в каждом миге
Явно видны их следы.
И на место в жизни право
Только тем, чьи дни — в трудах:
Только труженикам — слава,
Только им — венок в веках!
Но когда заря смеется,
Встретив позднюю звезду, —
Что за радость в душу льется
Всех, кто бодро встал к труду!
И, окончив день, усталый,
Каждый щедро награжден,
Если труд, хоть скромный, малый,
Был с успехом завершен!
У государства есть закон,
Который гражданам знаком.
У антигосударства —
Не знает правил паства.Держава, подданных держа,
Диктует им порядки.
Но нет чернил у мятежа,
У бунта нет тетрадки.Когда берет бумагу бунт,
Когда перо хватает,
Уже одет он и обут
И юношей питает, Отраду старцам подает,
Уже чеканит гривны,
Бунтарских песен не поет,
Предпочитает гимны.Остыв, как старая звезда,
Он вышел на орбиту
Во имя быта и труда
И в честь труда и быта.
1.
«Транспортники», усевшись в круг,
железнодорожничают не покладая рук
2.
Вот день работницы «текстильной», —
мадам узор драконит стильный
3.
Вот матерой «пищевичочек»,
по пуду каждая из щечек
4.
А «водник», разжирев моржом,
сидит и пьет себе «Боржом»
1.
Нарисованы нэпманы, играющие в «chemin de fer» («железку»).
2.
Буржуйка у себя дома за вышиваньем.
3.
Толстый буржуй за обедом.
4.
Подагрический старик пьет минеральные воды.
Благослови, Господь, мои труды.
Я создал Вещь, шатаемый любовью,
не из души и плоти — из судьбы.Я свет звезды, как соль, возьму в щепоть
и осеню себя стихом трехперстным.
Мои труды благослови, Господь! Через плечо соль брошу на восход.
(Двуперстье же, как держат папироску,
боярыня Морозова взовьет!)С побудкою архангельской трубы
не я, пусть Вещь восстанет из трухи.
Благослови, Господь, мои труды.Твой суд приму — хоть голову руби,
разбей семью — да будет по сему.
Господь, благослови мои труды.Уходит в люди дочь моя и плоть,
ее Тебе я отдаю как зятю, —
Искусства непорочное зачатье —Пусть позабудет, как меня зовут.Сын мой и господин ее любви,
ревную я к тебе и ненавижу.
Мои труды, Господь, благослови.Исправь людей. Чтоб не были грубы,
чтоб жемчугов ее не затоптали.
Обереги, Господь, мои труды.А против Бога встанет на дыбы —
убей создателя, не погуби Созданья.
Благослови, Господь, Твои труды.
Едва твой труд успел открыться взору,
Как уж душа знакомыми обята
Картинами, которыми когда-то
Я любовался, в отрочества пору.
И вновь влекусь я мыслию к собору,
Что к небу взмыл торжественно и свято.
Ловлю я звук органного раската
И внемлю томно-сладостному хору.
Я вижу, правда, как бесстыдно грубо
Ничтожества святыню облепляют
И драгоценную резьбу ломают.
Но пусть глупцы листву срывают с дуба,
Пусть лучшего лишают украшенья, —
Придет весна, и с ней придет цветенье.
Спустилась мгла, туманами чревата.
Ночь зимняя тускла и сердцу не чужда.
Объемлет сирый дух бессилие труда,
Тоскующий покой, какая-то утрата.
Как уследишь ты, чем душа больна,
И, милый друг, чем уврачуешь раны?
Ни ты, ни я сквозь зимние туманы
Не можем зреть, зачем тоска сильна.
И нашим ли умам поверить, что когда-то
За чей-то грех на нас наложен гнет?
И сам покой тосклив, и нас к земле гнетет
Бессильный труд, безвестная утрата? 22 ноября 1899
Много в жизни моей я трудов испытал,
Много вынес и тяжких мучений,
Но меня от отчаянья часто спасал
Благодатный, таинственный гений.Я не раз в упоеньи великой борьбы
Побеждаем был вражеской силой,
И не раз под напором жестокой судьбы
Находился у края могилы.Но отчаянья не было в сердце моем
И надежда мне силы давала.
И я бодро стремился на битву с врагом,
На борьбу против злого начала.А теперь я измучен тяжелой борьбой,
Безмятежно свой век доживаю,
Но меня тяготит мой позорный покой,
И по битве я часто вздыхаю.Чудный гений надежды давно отлетел,
Отлетели и светлые грезы,
И осталися трусости жалкой в удел
Малодушно-холодные слезы.
Свить сенный воз мудрее, чем создать
«Войну и мир» иль Шиллера балладу.
Бредете вы по золотому саду,
Не смея плод оброненный поднять.В нем ключ от врат в Украшенный чертог,
Где слово — жрец, а стих — раджа алмазный,
Туда въезжают возы без дорог
С билетом: Пот и Труд многообразный.Батрак, погонщик, плотник и кузнец
Давно бессмертны и богам причастны:
Вы оттого печальны и несчастны,
Что под ярмо не нудили крестец, Что ваши груди, ягодицы, пятки
Не случены с киркой, с лопатой, с хомутом.
В воронку адскую стремяся без оглядки,
Вы Детство и Любовь пугаете Трудом.Он с молотом в руках, в медвежьей дикой шкуре,
Где заблудился вихрь, тысячелетий страх,
Обвалы горные в его словах о буре,
И кедровая глубь в дремучих волосах.
Извечно покорны слепому труду,
Небесные звезды несутся в кругу.Беззвучно вращаясь на тонких осях,
Плывут по вселенной, как рыбий косяк.В раздумье стоит на земле человек,
И звезды на щеки ложатся, как снег.И в тесном его человечьем мозгу
Такие же звезды метутся в кругу.И в нас мир отражен, как в воде и стекле,
То щеки уколет, подобно игле.То шоркнет по коже, как мерзлый рукав,
То скользкою рыбкой трепещет в руках.Но разум людской — не вода и стекло,
В нем наше дыханье и наше тепло.К нам в ноги летит, как птенец из гнезда,
Продрогшая маленькая звезда.Берем ее в руки. Над нею стоим,
И греем, и греем дыханьем своим.
Я не с тобой одним на свете связан:
Со многими бродил я до зари,
Заветными мечтами засевая
Ночные тротуары.
Но никто
Не знал, как ты, о чем живу я тайно.
Не знамя — нас связует общий образ.
Мы понесем его не над собой,
А на себе, как носят крест нательный,
Своей рубашки ближе к телу.
Друг мой,
Прими мой труд: я жду твоих трудов.
Не презирай хозяйственных забот,
Люби труды серпа в просторе нивы,
И пыль под колесом, и скрип ворот,
И благостные кооперативы.
Не говори: — Копейки и рубли!
Завязнуть в них душой — такая скука! —
Во мгле морей прекрасны корабли,
Но создает их строгая наука.
Молитвы и мечты живой сосуд,
Господень храм, чертог высокий Отчий,
Его внимательно расчислил зодчий,
Его сложил объединенный труд.
А что за песни спят еще в народе!
Какие силы нищета гнетет!
Не презирай хозяйственных забот, —
Они ведут к восторгу и к свободе.
Кончи труд, мой милый пахарь,
Пот с лица отри рукой,
Скинь ярмо с волов усталых,
И спеши скорей домой.
Приготовила я ужин,
И постель уж постлана…
Поспеши скорей, мой сокол, —
Ждет тебя твоя жена.
Под навесом, в холодочке
Отдохнешь ты от трудов,
И луна светить нам будет
Сквозь прозрачных облаков.
Ты устал!.. Покрыла землю
Летней ночи пелена.
Поспеши, — остынет ужин,
И постель уж постлана!..
Каждый труд благослови, удача!
Рыбаку — чтоб с рыбой невода,
Пахарю — чтоб плуг его и кляча
Доставали хлеба на года.
Воду пьют из кружек и стаканов,
Из кувшинок также можно пить,
Там, где омут розовых туманов
Не устанет берег золотить.
Хорошо лежать в траве зеленой
И, впиваясь в призрачную гладь,
Чей-то взгляд, ревнивый и влюбленный,
На себе, уставшем, вспоминать.
Коростели свищут… коростели.
Потому так и светлы всегда
Те, что в жизни сердцем опростели
Под веселой ношею труда.
Только я забыл, что я крестьянин,
И теперь рассказываю сам,
Соглядатай праздный, я ль не странен
Дорогим мне пашням и лесам.
Словно жаль кому-то и кого-то,
Словно кто-то к родине отвык,
И с того, поднявшись над болотом,
В душу плачут чибис и кулик.
Рабочие-други, наш радостен труд
Финляндии, матери нашей.
Мы мерим глубины озер и запруд,
Мы правим ремесла и пашем.
Упорным трудом
Мы ставим ей дом,
Чтоб мать не осталась на месте пустом,
В нужде не увяла,
Не стала рабой,
От нас получала
Свой хлеб и покой.
Рабочие-други, наш радостен труд
Финляндии, матери нашей.
Прекрасная мать в лучезарной красе
Нас крепко к груди прижимает,
И сердца биенья мы слушаем все,
Лишь только борьба затихает.
Чтоб долг отплатить,
Добро отдарить, —
Мать в жемчуг и в золото надо рядить.
В поток полноводный
Ей любо смотреть;
Нам — жить с ней, свободной,
И с ней умереть.
Прекрасная мать в лучезарной красе
Нас крепко к груди прижимает.
Приятный труд. Полуоткрыто
Окно, — зеленой тенью скрыто.
И на бумагу огневой
Ложится солнце полосой;
Его мятежной тишины
Теперь полны
И сад и дом покойный мой.
В цветеньи клонятся цветы.
Среди ветвей блестят плоды.
Поет снигирь. Свистят дрозды…
Стихи мои текут, просты,
Свободны, искренни, легки.
О, золотистый светлый стих,
Как ярко-ало в этот миг
Твои сверкают лепестки!
В саду, задумчива, одна
Тихонько бродишь ты, мой друг,
Не нарушая мой досуг, —
Привычке этой ты верна.
Моя душа теперь горит:
В ней песня зреет и звенит.
Я жалкий раб царя. С восхода до заката,
Среди других рабов, свершаю тяжкий труд,
И хлеба кус гнилой — единственная плата
За слезы и за пот, за тысячи минут.Когда порой душа отчаяньем объята,
Над сгорбленной спиной свистит жестокий кнут,
И каждый новый день товарища иль брата
В могилу общую крюками волокут.Я жалкий раб царя, и жребий мой безвестен;
Как утренняя тень, исчезну без следа,
Меня с земли века сотрут, как плесень; Но не исчезнет след упорного труда,
И вечность простоит, близ озера Мерида,
Гробница царская, святая пирамида.
Опять я очнулся с природой!
И кажется, вновь надо мной
Все радостно грезит свободой,
Все веет и дышит весной.
Опять в безотчетном томленьи,
Усталый, предавшись труду,
Я дней без труда и волненья
С каким-то волнением жду.
И слышу, как жизнь молодая
Желания будит в крови,
Как сердце дрожит, изнывая
Тоской беспредметной любви...
Опять эти звуки былого,
И счастья ребяческий бред...
И все, что понятно без слова,
И все, чему имени нет.
Запачканный Голик попал в большую честь —
Уж он полов не будет в кухнях месть:
Ему поручены господские кафтаны
(Как видно, слуги были пьяны).
Вот развозился мой Голик:
По платью барскому без устали колотит
И на кафтанах он как будто рожь молотит,
И подлинно, что труд его велик.
Беда лишь в том, что сам он грязен, неопрятен.
Что́ ж пользы от его труда?
Чем больше чистит он, тем только больше пятен.
Бывает столько же вреда,
Когда
Невежда не в свои дела вплетется
И поправлять труды ученого возьмется.
Муж мой стар и очень занят, все заботы и труды,
Ну, а мне-то что за дело, что на фраке три звезды!
Только пасынок порою сердце мне развеселит,
Стройный, ласковый и нежный, скромный мальчик Ипполит.
Я вчера была печальна, но пришел любезный гость,
Я все горе позабыла, утопила в смехе злость.
Что со мной случилось ночью, слышал только Ипполит,
Но я знаю, скромный мальчик эту тайну сохранит.
Утром, сладостно мечтая, я в мой светлый сад вошла,
И соседа молодого я в беседку позвала.
Что со мной случилось утром, видел только Ипполит,
Но я знаю, скромный мальчик эту тайну сохранит.
В полдень, где найти прохладу? Только там, где есть вода.
Покатать меня на лодке Ипполиту нет труда.
Что со мной случилось в полдень, знает только Ипполит.
Но, конечно, эту тайну скромный мальчик сохранит.
Кто хочет сделаться глупцом,
Тому мы предлагаем:
Пускай пренебрежет трудом
И жить начнет лентяем.Хоть Геркулесом будь рожден
И умственным атлетом,
Всё ж будет слаб, как тряпка, он
И жалкий трус при этом.Нет в жизни праздника тому,
Кто не трудится в будень.
Пока есть лишний мед в дому,
Терпим пчелами трутень; Когда ж общественной нужды
Придет крутое время,
Лентяй, не годный никуды!
Ты всем двойное бремя.Когда придут зараза, мор,
Ты первый кайся богу,
Запрешь ворота на запор,
Но смерть найдет дорогу!.. Кому бросаются в глаза
В труде одни мозоли,
Тот глуп, не смыслит ни аза!
Страдает праздность боле.Когда придет упадок сил,
Хандра подступит злая —
Верь, ни единый пес не выл
Тоскливее лентяя! Итак, о славе не мечтай
Не будь на деньги падок,
Трудись по силам и желай,
Чтоб труд был вечно сладок.Чтоб испустить последний вздох
Не в праздности — в работе,
Как старый пес мой, что издох
Над гаршнепом в болоте!..
1Машина вас
ломала, как ветку.
Профсоюз машину
загородит в сетку.2Я — член союза.
Союз
позаботится,
чтоб ко мне не подошла
безработица.3Член союза
первым пройдет
в рабфак
и вузы.4Рабочий один слаб,
профсоюз —
защита
от
хозяйских лап.5Если ты
на работе
стал инвалид,
профсоюз
тебя
обеспечить велит.6В одиночку
нас
предприниматели затрут.
Колдоговор
защищает труд.7Без грамоты втрое
над работой потеем.
Союз рабочего
сделает грамотеем.8Кому из рабочих
знания не любы?
Профсоюз дает
школы и клубы.9Износится рабочий,
профсоюз ему
дает санаторий
под Москвой и в Крыму.10Чтоб союз аккуратно работу нес,
вноси аккуратно членский взнос.11Под защитой союза, при равном труде,
мужчине и женщине зарплата наравне.12Члену союза
нэпач
нипочем.
Профсоюз защитит
и справится
с нэпачом.13Чтоб легче был
работы груз,
коллективный договор
заключит союз.14Профсоюз —
по женскому рабству
удар.
Профсоюз —
защитник женского
труда.15Везде,
где труд,
рабочий где, —
На страже
кодекс
законов о труде.
1Мужайтесь, о други, боритесь прилежно,
Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!
Над вами светила молчат в вышине,
Под вами могилы — молчат и оне.Пусть в горнем Олимпе блаженствуют боги:
Бессмертье их чуждо труда и тревоги;
Тревога и труд лишь для смертных сердец…
Для них нет победы, для них есть конец.2Мужайтесь, боритесь, о храбрые други,
Как бой ни жесток, ни упорна борьба!
Над вами безмолвные звездные круги,
Под вами немые, глухие гроба.Пускай олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто ратуя пал, побежденный лишь роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.
Когда, идя по поприщу науки,
Гомера речь я начал понимать,
Тогда его высоких песен звуки
На наш язык богатый передать
Зажглось во мне горячее желанье —
Но труд еще не может быть свершен,
Час не пришел — и в робком ожиданьи
Я остаюсь пока наступит он.
А может быть, прельщаюсь я мечтами
И не могу сказать теперь,
Заговорит ли русскими словами
Об Одиссее доблестном Гомер,
Свершится ли задуманное мною,
Найду ли я, чего ищу, —
Но всё с надеждой дорогою
Я расставаться не хочу.
Кому ж сей труд, хотя и несвершенный,
Кому желание души моей
Я посвящу, надеждой обольщенный,
Когда не Вам, не маменьке моей?..
Ты изумляешься, что я еще пою,
Как будто прежняя во храм вступает жрица,
И, чем-то молодым овеяв песнь мою,
То ласточка мелькнет, то длинная ресница.
Не все же был я стар, и жизненных трудов
Не вечно на плеча ложилася обуза:
В беспечные года, в виду ночных пиров,
Огни потешные изготовляла муза.
Как сожигать тогда отрадно было их
В кругу приятелей, в глазах воздушных фей!
Их было множество, и ярких и цветных, —
Но рабский труд прервал веселые затеи.
И вот, когда теперь, поникнув головой
И исподлобья в даль одну вперяя взгляды,
Раздумье набредет тяжелою ногой
И слышишь выстрел ты, — то старые заряды.
Товарищ, милый, не забудь:
Мы все строители отчасти.
Мы все прокладываем путь
К давно заслуженному счастью.
Но счастье ладится с трудом.
Врагов еще, товарищ, бездна.
И путь, которым мы идем,
Есть путь действительно железный,
Но мы опасностью горды.
Мы не изменим нашим целям.
Мы нашу славу и труды,
Как честный хлеб, с народом делим.
И ты таким же твердым будь!
Да будет страх тебе неведом,
Как всем, кто встал на этот путь,
К борьбе ведущий и к победам!
Бывают светлые мгновенья:
Мир ясный душу осенит;
Огонь святого вдохновенья
Неугасаемо горит.
Оно печать бессмертной силы
На труд обдуманный кладет;
Оно безмолвию могилы
И мертвым камням жизнь дает,
Разврат и пошлость поражает,
Добру приносит фимиам
И вечной правде воздвигает
Святой алтарь и вечный храм.
Оно не требует награды,
В тиши творит оно, как Бог…
Но человеку нет пощады
В бездонном омуте тревог.
Падет на грудь заботы камень,
Свободу рук скует нужда,
И гаснет вдохновенья пламень,
Могучий двигатель труда.
Наивная и страстная душа,
В ком помыслы прекрасные кипели,
Упорствуя, волнуясь и спеша,
Ты честно шел к одной высокой цели;
Кипел, горел — и быстро ты угас!
Ты нас любил, ты дружеству был верен —
И мы тебя почтили в добрый час!
Ты по судьбе печальной беспримерен:
Твой труд живет и долго не умрет,
А ты погиб, несчастлив и незнаем!
И с дерева неведомого плод,
Беспечные, беспечно мы вкушаем.
Нам дела нет, кто возрастил его,
Кто посвящал ему и труд и время,
И о тебе не скажет ничего
Своим потомкам сдержанное племя…
И, с каждым днем окружена тесней,
Затеряна давно твоя могила,
И память благодарная друзей
Дороги к ней не проторила…
1.
Чтоб труд рабочего был оплачен, намучаешься, прямо хоть растекайся в плаче.
2.
Советский бюрократхоть тут рабочему подгадить рад.
3.
«Вы, — говорит, — плату получить не хотите ль?
4.
А почему не подписался Петров письмоводитель?
5.
А это чья подпись
?.. Ивановой, секретарши?..
6.
Не допущу: надо секретаря постарше!
7.
Подписи-то такие, да не та печать».
8.
Не угодно ли сначала бегать начать.
9.
Походивши 2–3 месяца, впору повеситься.1
0.
По последнему декретудолжны уничтожить волокиту эту.1
1.
Кто увеличил производительность трудом личным, 1
2.
тому и заработок должен быть увеличенным.1
3.
Чтоб работа без задержек могла идти, 1
4.
работу сделанную без задержек оплати!
Этой зимой в заливе
Море окоченело.
Этой зимой не виден
Парус в студеной дали.
Встанет апрельское солнце,
Двинется лед заповедный,
В море, открытое море
Вылетит шлюпка моя.
И за кормою высокой
Сети по волнам польются,
И под свинцовым грузилом
Станут на зыбкое дно.
Сельди, макрели, мерланы,
Путь загорожен подводный,
Жабры сожмите — и мимо,
Мимо плывите сетей!
Знает рыбацкая удаль
Рыбьи становища. Полон
Легкий баркас золотистой
И голубой чешуей.
Руль поверни, и на берег
Вылетит лодка. И руки,
Жадные и сухие,
Рыбу мою разберут.
Выйди, апрельское солнце,
Солнце труда и веселья,
Встань над соленой водою
В пламени жарких лучей!
Но за окном разгулялась
Злая февральская вьюга,
Снег пролетает, и ветер
Пальцем в окошко стучит.
В комнате жарко и тихо,
В миске картофель дымится,
Маятник ходит, и мерно
Песню бормочет сверчок.
Выйди, апрельское солнце,
Солнце труда и простора!
Лодка просмолена. Парус
Крепкой заштопан иглой.
«Простите мне, что я решился к вам
Писать. Перо в руке — могила
Передо мной. Но что ж? Всё пусто там.
Всё прах, что некогда она манила
К себе. Вокруг меня толпа родных,
Слезами жалости покрыты лица.
И я пишу — пишу, но не для них.
Любви моей не холодит гробница.
Любви, — но вы не знали мук моих.
Я чувствую, что это труд ничтожный:
Не усладит последних он минут.
Но так и быть, пишу — пока возможно —
Сей труд души моей, любимый труд!
Прими письмо мое. Твой взор увидит,
Что я не мог стеснить души своей
К молчанью — так ужасна власть страстей!
Тебя письмо страдальца не обидит…
Я в жизни много — много испытал,
Ошибся в дружбе — о! храни моих мучений
Слова — прости, — и больше нет волнений,
Прости, мой друг», — и подписал:
«Евгений».
«20% предприятий уже перешло
на 7-часовой рабочий день».
«Восемь часов для труда,
шестнадцать —
для сна
и свободных!» —
гремел
лозунговый удар
в странах,
буржуям отданных.
Не только
старую нудь
с бессменной
рабочей порчею —
сумели
перешагнуть
мы
и мечту рабочую.
Парень
ум свой
развивает
до самых я́тей,
введен
семичасовой
день
у него
в предприятии.
Не скрутит
усталая лень —
беседу
с газетой водим.
Семичасовой день
у нас
заведен
на заводе.
Станок
улучшаю свой.
Разызобретался весь я.
Труд
семичасовой —
можно
улучшить профессию!
Время
девать куда?
Нам —
не цвести ж акацией.
После
часов труда
подымем
квалификации.
Не надо
лишних слов,
не слушаю
шепот злючий.
Семь
рабочих часов —
понятно каждому —
лучше.
Заводы
гудком гудут,
пошли
времена
меняться.
Семь часов — труду,
культуре и сну —
семнадцать.
В лесу, под наметом ветвей,
Живет удивительный житель,
Чертовски упорный строитель —
Малыш-муравей.Ныряет в траве и во мху,
Блестя лакированной спинкой,
А солнце над тонкой рябинкой
Пылает вверху.Работы вокруг на века:
То тлей подоить на бруснике,
Шоссе проложить у черники,
Убрать червяка… Но если бесстыжий сапог
Его муравейник разроет,
Он новый упрямо построит,
Высокий, как стог.И если вдруг ливни снесут
На щепке в чужую долину, —
Он с лапок сцарапает тину
И снова за труд.Ведь надо ж поднять малышей, —
Запрятать от злой непогоды
Личинки под теплые своды
И корм — от мышей.Ни сил не щадя, ни трудов,
Сберет под сосною хвоинки,
Протопчет к поляне тропинки
И выведет кров.