Найдено стихов - 1764.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Ничто, ничто на свете
Меня не веселит
С тех пор, как я расстался
С подругой навсегда;
С тех пор, взгляну ль на юных,
Играющих девиц,
Вздохну, и горьки слёзы
Польются из очей.
Они, кружась, резвятся,
Как ласточки весной,
Моим слезам смеются
С улыбкою любви.
Красавицы младые,
И я здесь счастлив был,
И я в пирах весёлых
Шутил, подобно вам.
Но рано рок суровый
Сказал: расстанься с ней.
С тех пор уж не встречаю
Я радости нигде.
Когда вдали угаснет свет дневной
И в черной мгле, склоняющейся к хатам,
Все небо заиграет надо мной,
Как колоссальный движущийся атом, -
В который раз томит меня мечта,
Что где-то там, в другом углу вселенной,
Такой же сад, и та же темнота,
И те же звезды в красоте нетленной.
И может быть, какой-нибудь поэт
Стоит в саду и думает с тоскою,
Зачем его я на исходе лет
Своей мечтой туманной беспокою.
Страшен свет иного века,
И недолго длится бой
Меж сутулым человеком
И божественной алчбой.В меди вечера ощерясь,
Сыплет, сыплет в облака
Окровавленные перья
Воскового голубка.Слепо Божие подобье.
Но когда поет гроза,
Разверзаются в утробе
Невозможные глаза.И в озерах Галилеи
Отразился лик Слепца,
Что когтил и рвал, лелея,
Вожделенные сердца.Но средь духоты окопа,
Где железо и число,
Билось на горбе Европы
То же дивное крыло.
Там, в полях, на погосте,
В роще старых берёз,
Не могила, не кости —
Царство радостных грёз.
Летний ветер мотает
Зелень длинных ветвей —
И ко мне долетает
Свет улыбки твоей.
Не плита, не распятье —
Предо мной до сих пор
Институтское платье
И сияющий взор.
Разве ты одинока?
Разве ты не со мной?
В нашем прошлом, далёком,
Где и я был иной?
В мире круга земного,
Настоящего дня,
Молодого, былого
Нет давно и меня!
Кто ж милых не терял? Оставь холодный свет
И горесть разделяй с унылыми древами,
С кристаллом томных вод и с нежными цветами;
Чувствительный во всем себе друзей найдет.
Там урну хладную с любовью осеняют
Тополь высокий, бледный тис,
И ты, друг мертвых, кипарис!
Печальные сердца твою приятность знают,
Любовник нежный мирты рвет,
Для славы гордый лавр растет;
Но ты милее тем, которые стенают
Над прахом счастья и друзей!
Выше, ниже, Херувимы, образующие тайно
Свет и крылья, свет и дымы, лик возникший не случайно,
Жизнь творящей, нисходящей, восходящей ввысь огнем,
Трисвятую, Трисвятейшей, трисвятую песнь поем.
Да Царя, чей голос — громы в вихрях огненного дыма,
Чье величие — на копьях свитой Ангельской носимо,
Мы подымем, света примем триединого Лица,
Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя без конца.
Травы одеты
Перлами.
Где-то приветы
Грустные
Слышу, — приветы
Милые… Милая, где ты, -
Милая? Вечера светы
џсные, -
Вечера светы
Красные…
Руки воздеты:
Жду тебя… Милая, где ты, -
Милая? Руки воздеты:
Жду тебя.
В струях Леты,
Смытую
Бледными Леты
Струями… Милая, где ты, -
Милая?
Глухая ночь! Не видно света.
Тяжелый гнет царит кругом,
И скорбным крикам нет ответа
В глубоком сумраке ночном.Здесь нет людей, людей свободных,
Лишь с плачем тяжким и больным
Толпы оборванных, голодных
Снуют по улицам пустым.О край унылый, без привета!
Когда ж утихнет крик больной?
Когда же луч тепла и света
Взойдет над скорбною страной?
Нынче — сердце ея страсти просит,
Завтра с ужасом скажет: не надо!
То неправды она не выносит,
То доверчивой правде не рада…
То клянется, что свет ненавидит,
То, как бабочка, в свете порхает…
Кто ея не любил,— тот не знает…—
Кто полюбит ее,— тот увидит…
В этой храмине тесной,
Под расписанным сводом,
Сумрак тайны небесной
Озарён пред народом.
В свете тихом и чистом,
В лёгком дыме курений,
Словно в мире лучистом
Ходят ясные тени.
Слышно детское пенье,
Славословие светам,
В сладкой смене молений
Умилённым ответом.
А вдали в полусвете
Лики смотрят с иконы,
К нам глядят из столетий
Под священные звоны.
Чему первым делом
Научится кошка?
— Хватать!
Чему первым делом
Научится птица?
— Летать!
Чему первым делом
Научится школьник?
— Читать!
Котёнок вырастет кошкой,
Такой же, как все на свете.
Птенец превратится в птицу,
Такую ж, как все на свете.
А дети читают,
А дети мечтают,
И даже их мамы и папы не знают,
Кем станут, кем вырастут дети.
Хотя весь свет
Изрыщешь,
Прямыя Истины не сыщешь;
Ея на свете нет;
Семь тысяч лет
Живет
Она высоко,
В таких местах, куда не долетает око,
Как быстро взор ни понеси,
А именно — живет она на небеси.
Так я тебе скажу об этом поученье:
О чем ты сетуешь напрасно, человек,
Что твой недолог век
И скоро наших тел со духом разлученье?
Коль свет наполнен суеты,
Так ясно видишь ты,
Что всё на свете сем мечты,
А наша жизнь не жизнь, но горесть и мученье.
Неуловимый свет разлился над землею,
Над кровлями безмолвного села.
Отчетливей кричат перед зарею
Далеко на степи перепела.
Нет ни души кругом — ни звука, ни тревоги.
Спят безмятежным сном зеленые овсы…
Нахохлясь, кобчик спит на кочке у дороги,
Покрытый пылью матовой росы…
Но уж светлеет даль… Зелено-серебристый,
Неуловимый свет восходит над землей,
И белый пар лугов, холодный и душистый,
Как фимиам, плывет перед зарей.
Длинныя линии света
Ласковой дальней Луны.
Дымкою Море одето.
Дымка—рожденье волны.
Волны, лелея, сплетают
Светлыя пряди руна.
Хлопья плывут—и растают,
Новая встанет волна.
Новую линию блеска
Вытянет ласка Луны.
Сказка сверканий и плеска
Зыбью дойдет с глубины.
Влажная пропасть сольется
С бездной эѳирных высот.
Таинство Небом дается,
Слитность—зеркальностью вод.
Есть полногласность ответа,
Только желай и зови.
Длинныя линии света
Тянутся к нам от Любви.
Наш свет — театр; жизнь — драма; содержатель —
Судьба; у ней в руке всех лиц запас:
Министр, богач, монах, завоеватель
В условный срок выходит напоказ.
Простая чернь, отброшенная знатью,
Мы — зрители, и, дюжинную братью,
В последний ряд отталкивают нас.
Но платим мы издержки их проказ
И уж зато подчас, без дальних справок,
Когда у них в игре оплошность есть,
Даем себе потеху с задних лавок
За свой алтын освистывать их честь.
Лежу я в холодном окопе.
В какую-то цель
Враг дальний торопит
Шрапнель.
Сражаюсь упорно и смело,
Врага не боюсь, —
За правое дело,
За Русь!
Внезапным пыланием света
Пронизана твердь.
Я знаю, что это —
Ты, смерть.
Подобно грозящей комете,
Ты мчишься ко мне
В немеркнущем свете,
В огне.
Мой подвиг окончивши яркий,
Приму, наконец,
Сверкающий, жаркий
Венец.
Мы встретились с нею в пустыне,
Утром в пустыне.
Солнце палило песок.
Торопливо шел я — на Запад,
Она — на Восток.
Лицо ее, полное светом,
Полное светом,
Словно сияло в лучах;
И таились вещие тайны
В глубоких очах.
Надеждой сердце забилось,
Сердце забилось,
Веря, что миг тот высок…
И мы молча прошли, я — на Запад,
Она — на Восток.
28 августа 1897
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом,
А в сердце, замирая, пел
Далекий голос песнь рассвета.
Рассвета песнь, когда заря
Стремилась гаснуть, звезды рдели,
И неба вышние моря
Вечерним пурпуром горели!..
Душа горела, голос пел,
В вечерний час звуча рассветом.
Я шел к блаженству. Путь блестел
Росы вечерней красным светом.18 мая 1899
О, если б можно было,
Я собрал бы лучи блестящей славы,
Сияние божественного света,
И светом этим и его лучами
Я окружил бы вас и далеко
И высоко бы в небесах поставил,
А сам бы я, оставшись на земле,
Стоял, глядел, и плакал, и молился.
Но пусть же будет божество мое
Для всех равно высоко, недоступно,
Пускай никто из смертных не дерзнет
И мыслью до него своей достигнуть!
Юные, светлые братья
Силы, восторга, мечты,
Вам раскрываю об ятья,
Сын голубой высоты.Тени, кресты и могилы
Скрылись в загадочной мгле,
Свет воскресающей силы
Властно царит на земле.Кольца роскошные мчатся,
Ярок восторг высоты;
Будем мы вечно встречаться
В вечном блаженстве мечты.Жаркое сердце поэта
Блещет, как звонкая сталь.
Горе, не знающим света!
Горе, обнявшим печаль!
— Всегда ли, купаясь в сиянии света,
Ты реяла с песнью, легка и светла? —
И мне отвечала цикада на это:
— Червем земляным я была.
Я зрела с невидимо зреющим злаком
И крепла для солнечных ярких лучей,
Я долго томилась, обятая мраком,
Но свет был мечтою моей,
О, друг, уповай на цветущее лето,
Не верь непогодам и мрачной зиме.
И если окрепнуть ты хочешь для света —
Трудись неустанно во тьме. —
Не грусти, мой свет! Мне грустно и самой,
Что давно я не видалася с тобой, —
Муж ревнивый не пускает никуда;
Отвернусь лишь, так и он идет туда.Принуждает, чтоб я с ним всегда была;
Говорит он: «Отчего невесела?»
Я вздыхаю по тебе, мой свет, всегда,
Ты из мыслей не выходишь никогда.Ах, несчастье, ах, несносная беда,
Что досталась я такому, молода;
Мне в совете с ним вовеки не живать,
Никакого мне веселья не видать.Сокрушил злодей всю молодость мою;
Но поверь, что в мыслях крепко я стою;
Хоть бы он меня и пуще стал губить,
Я тебя, мой свет, вовек буду любить.
Мудрым нужно слово света,
Дружбе сладок глас участья;
Но влюбленный ждет привета —
Обновительного счастья.Я ж не знаю: в жизни здешней
Думы ль правы, чувства ль правы?
Отчего так месяц вешний
Жемчугом осыпал травы? Что они дрожат, как слезы, —
Голубого неба очи?
И зачем в такие грезы
Манит мглу любовник ночи? Ждет он, что ли? Мне сдается,
Что напрасно я гадаю.
Слышу, сердце чаще бьется,
И со мною что? — не знаю!
Тебе, Тебе, с иного света,
Мой Друг, мой Ангел, мой Закон!
Прости безумного поэта,
К тебе не возвратится он.
Я был безумен и печален,
Я искушал свою судьбу,
Я золотистым сном ужален
И чаю таинства в гробу.
Ты просияла мне из ночи,
Из бедной жизни увела,
Ты долу опустила очи,
Мою Ты музу приняла.
В гробу я слышу голос птичий,
Весна близка, земля сыра.
Мне золотой косы девичьей
Понятна томная игра.14 августа — 1 сентября 1902
Выткался на озере алый свет зари.
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло.
Только мне не плачется — на душе светло.
Знаю, выйдешь к вечеру за кольцо дорог,
Сядем в копны свежие под соседний стог.
Зацелую допьяна, изомну, как цвет,
Хмельному от радости пересуду нет.
Ты сама под ласками сбросишь шелк фаты,
Унесу я пьяную до утра в кусты.
И пускай со звонами плачут глухари.
Есть тоска веселая в алостях зари.
Нет отреченья в отреченьи,
От вечных дум исхода нет.
Ты видишь свет и мрак в смешеньи.
В тебе раздельны мрак и свет.И за полями, за горами,
Где меркнет жизнь и след людской,
Ты узришь жадными очами,
Что кинул здесь в семье родной.В пустыне нет уединенья,
Повсюду жизнь, повсюду Бог.
Лишь сердцу, сердцу нет смиренья, —
От жизни в жизни — нет дорог.
Я подарил тебе на счастье
во имя света и любви
запас ненастья
в моей крови.
Дождь, дождь идет, достанем зонтик, —
на много, много, много лет
вот этот дождик
тебе, мой свет.
И сколько б он ни лил, ни плакал,
ты стороною не пройдешь…
Накинь, мой ангел,
мой макинтош.
Дождь орошает, но и губит,
открой усталый алый рот.
И смерть наступит.
И жизнь пройдет.
И Дух и Невеста говорят: прииди.
Апокалипсис
Верю в Солнце Завета,
Вижу зори вдали.
Жду вселенского света
От весенней земли.
Всё дышавшее ложью
Отшатнулось, дрожа.
Предо мной — к бездорожью
Золотая межа.
Заповеданных лилий
Прохожу я леса.
Полны ангельских крылий
Надо мной небеса.
Непостижного света
Задрожали струи.
Верю в Солнце Завета,
Вижу очи Твои.22 февраля 1902
В истоме тихого заката
Грустило жаркое светило.
Под кровлей ветхой гнулась хата
И тенью сад приосенила.
Березы в нем угомонились
И неподвижно пламенели.
То в тень, то в свет переносились
Со скрипом зыбкие качели.
Печали ветхой злою тенью
Моя душа полуодета,
И то стремится жадно к тленью,
То ищет радостей и света.
И покоряясь вдохновенно
Моей судьбы предначертаньям,
Переношусь попеременно
От безнадежности к желаньям.
Ни одно лицо не скажет,
Что под ним таится;
Никогда простых и ясных
Слов не говорится;
Ни одна на свете совесть
Не чиста от пятен,
Ни один на свете смертный
Чувством не опрятен!
Правда есть в твоих лишь глазках,
Женщина-кудесник!..
Ей преемник мой поверит,
Верил мой предместник!..
В оны дни ты мне была, как мать,
Я в ночи тебя могла позвать,
Свет горячечный, свет бессонный,
Свет очей моих в ночи оны.
Благодатная, вспомяни,
Незакатные оны дни,
Материнские и дочерние,
Незакатные, невечерние.
Не смущать тебя пришла, прощай,
Только платья поцелую край,
Да взгляну тебе очами в очи,
Зацелованные в оны ночи.
Будет день — умру — и день — умрёшь,
Будет день — пойму — и день — поймёшь…
И вернётся нам в день прощёный
Невозвратное время оно.
Её не знает свет, — она ещё ребёнок;
Но очерк головы у ней так чист и тонок,
И столько томности во взгляде кротких глаз,
Что детства мирного последний близок час.
Дохнёт тепло любви, — младенческое око
Лазурным пламенем засветится глубоко,
И гребень, ласково-разборчив, будто сам
Пойдёт медлительней по пышным волосам,
Персты румяные, бледнея, подлиннеют…
Блажен, кто замечал, как постепенно зреют
Златые гроздия, и знал, что виноград
Сбирая, он вопьёт их сладкий аромат!
Около океана, при свете свечи; вокруг
поле, заросшее клевером, щавелем и люцерной.
Ввечеру у тела, точно у Шивы, рук,
дотянуться желающих до бесценной.
Упадая в траву, сова настигает мышь,
беспричинно поскрипывают стропила.
В деревянном городе крепче спишь,
потому что снится уже только то, что было.
Пахнет свежей рыбой, к стене прилип
профиль стула, тонкая марля вяло
шевелится в окне; и луна поправляет лучом прилив,
как сползающее одеяло.
— Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной!
— Что же будет, что же будет с прежней тьмой?
— Тьма исчезнет, тьма растает в блеске дня!
— Ах, уже лучи, как пламя, жгут меня!
— Будь же счастлив, будь же светел в светлый час!
— Таю в блеске, исчезаю, я — погас.
— Что же ты не славишь в песне вечный свет?
— У того, кто гаснет в свете, песен нет.
— Солнце! Солнце! Снова! Снова ты со мной!
— Вижу свет, но я окутан прежней тьмой.
21 января 1912
Ну как на свете радость сбережешь?
А ты послушай сердцем и услышишь:
— Пока ты дышишь — ты всего лишь дышишь,
А вот пока ты любишь — ты живешь.
Каменный уголь был рощей в поле,
Но все пережил он, и даже боле,
И, черный, он солнце в себе хранит,
А если горит — горячо горит.
Спичка такой же шумела рощей,
Однако душа ее много проще:
Вспыхнуть? В мгновение соглашается!
Но гаснет так же, как загорается.
Не обнимайте, кого придется,
Не все хорошо, что легко дается!