По будням медник подле вас
Клепал, лудил, паял,
А впрочем — масла подливал
В огонь, как пай к паям.И без того душило грудь,
И песнь небес: «Твоя, твоя!»
И без того лилась в жару
В вагон, на саквояж.Сквозь дождик сеялся хорал
На гроб и в шляпы молокан,
А впрочем — ельник подбирал
К прощальным облакам.И без того взошел, зашел
Ни светлым именем богов,
Ни темным именем природы!
…Еще у этих берегов
Шумят деревья, плещут воды… Мир оплывает, как свеча,
И пламя пальцы обжигает.
Бессмертной музыкой звуча,
Он ширится и погибает.
И тьма — уже не тьма, а свет,
И да — уже не да, а нет.…И не восстанут из гробов,
И не вернут былой свободы —
Все ж топот армий, гулы артиллерий
Затихли; смолк войны зловещий звон;
И к знанью сразу распахнулись двери,
Природу человек вдруг взял в полон.
Упали в прах обломки суеверий,
Наука в правду превратила сон:
В пар, в телеграф, в фонограф, в телефон,
Познав составы звезд и жизнь бактерий.
Античный мир вел к вечным тайнам нить;
Мир новый дал уму власть над природой;
Филистеры, в праздных платьях,
Гуляют в долинах, в лесу,
И прыгают, точно козлята,
И славят природы красу.
И смотрят, прищурив глазенки,
Как пышно природа цветет,
И слушают, вытянув уши,
Как птица на ветке поет.
Сумрачный день. Все в природе как будто заснуло,
Глухо звучат отголоски шагов,
Запахом сена с зеленых лугов потянуло,
С дальних лугов.
Светлое озеро в рамке из зелени дремлет,
Тополь сребристый в воде отражен;
То же затишье тревожную душу обемлет,
Чуткий, таинственный сон.
Бывают дни, когда на всем просторе
Мы чувствуем необяснимый гнет, —
Как будто бы неведомое горе
И тайный страх природу всю гнетет.
Не дышит лес: текут бесшумно воды;
На всем лежит уныние и мгла;
И кажется, что жизнь самой природы
В предчувствии тяжелом замерла.
Прощай, мой тихий сельский дом!
Тебя бежит твой летний житель.
Уж снегом занесло кругом
Мою пустынную обитель;
Пруды замерзли, и слегка
Ледком подернулась река.Довольно спорил я с природой,
Боролся с снегом, с непогодой,
Бродя по берегам реки,
Бросая вглубь ее крючки.
Метель вокруг меня кипела,
Когда по тропинкам узким
Я подезжал к Батуми,
Видел: обычай русский
Здесь не остался втуне.
В золоте зорь красы полны,
Точно хлеба поджаренные,
Солью снегов посыпаны
Горы твои, Аджария.
Бежим, бежим, дитя свободы,
К родной стране!
Я верен голосу природы,
Будь верен мне!
Здесь недоступны неба своды
Сквозь дым и прах!
Бежим, бежим, дитя природы,
Простор — в полях!
Бегут… Уж стогны миновали,
Кругом — поля.
Тешит орла безграничный небесный простор.
В вечном стремленье к чертогам лазурным,
Смело купаясь в сиянье пурпурном,
В солнце бесстрашно вперяет он взор.
Даром сугубым природа его наделила,
Щедро его одарила она:
Зоркость орлиному взору дана,
Мощным крылам — небывалая сила.
Велик запас событий разных
И в настоящем и в былом;
Историк в летописях связных
Живописует их пером.
Не меньше их необозримы
Природы дивные черты,
Они поэтом уловимы
При свете творческой мечты.
От жизни той, что бушевала здесь,
От крови той, что здесь рекой лилась,
Что уцелело, что дошло до нас?
Два-три кургана, видимых поднесь…
Да два-три дуба выросли на них,
Раскинувшись и широко и смело.
Красуются, шумят, — и нет им дела,
Чей прах, чью память роют корни их.
Природа знать не знает о былом,
Ей чужды наши призрачные годы,
Мы часто по Unter den Linden
Ходили в Tiergarten нагой,
И если б Рейхстаг не был вправо,
Его мы задели б ногой.
Не очень-то люб нам парламент
За то, что в нем партий очаг.
А мы беспартийные птицы
С природой в нептичьих очах…
Не нравится нам и Tiergarten
Он тощ, как немецкий обед…
Уезжая в страну равноправную,
Где живут без чиновной амбиции
И почти без надзора полиции, —
Там найдете природу вы славную.Там подругу вы по сердцу встретите
И, как время пройдет, не заметите.А поживши там время недолгое,
Вы вернетесь в отчизну прекрасную,
Где имеют правительство строгое
И природу несчастную.Там Швейцарию, верно, вспомяните
И, как солнышко ярко засветится,
Собираться опять туда станете.
Рассказать обо всех мировых дураках,
Что судьбу человечества держат в руках? Рассказать обо всех мертвецах-подлецах,
Что уходят в историю в светлых венцах? Для чего? Тишина под парижским мостом.
И какое мне дело, что будет потом. А люди? Ну на что мне люди?
Идет мужик, ведет быка.
Сидит торговка: ноги, груди,
Платочек, круглые бока. Природа? Вот она природа —
То дождь и холод, то жара.
Тоска в любое время года,
Как дребезжанье комара. Конечно, есть и развлеченья:
В искусстве — слава и свобода!
Чело великого народа
Оно украсило венцом,
Сияя дивно над вселенной,
Как блеск созвездий неизменный
Пред Вседержителем Творцом.
Искусство — гимн души чудесный;
Его гармонией небесной
Полны долины и леса.
Вся Природа послушанье
И таинственный устав.
Рьяных смерчей рокотанье,
И шуршанье светлых трав.
Смерти бледное явленье,
Ярких радуг семицвет.
Взрыв подземного горенья
Вулканических побед.
Тучи носят воду,
Вода поит землю,
Земля плод приносит;
Бездна звезд на небе,
Бездна жизни в мире;
То мрачна, то светла
Чудная природа…
Стареясь в сомненьях
О великих тайнах,
Пока человек естества не пытал
Горнилом, весами и мерой,
Но детски вещаньям природы внимал,
Ловил ее знаменья с верой; Покуда природу любил он, она
Любовью ему отвечала,
О нем дружелюбной заботы полна,
Язык для него обретала.Почуя беду над его головой,
Вран каркал ему в опасенье,
И замысла, в пору смирясь пред судьбой,
Воздерживал он дерзновенье.На путь ему, выбежав из лесу, волк,
Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик…
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык…
Вы зрите лист и цвет на древе:
Иль их садовник приклеил?
Иль зреет плод в родимом чреве
Игрою внешних, чуждых сил?
Только в юности играют
Так светло и звонко трубы,
Лишь у юности бывают
Нецелованные губы.
Но с годами глуше трубы
И все реже смех беспечный —
Нецелованные губы
Капитал недолговечный!
Мне была понятна жизнь природы дивной
В дни моей весны.
Охраняла вера, рдел восторг наивный,
Ясны были сны,
И в сияньи веры был чудес чудесней
Блеск живого дня.
Мне певала мама, и будила песней
Сонного меня:
«Если мы не встанем, так заря не вспыхнет,
Солнце не взойдёт,
Ты у моей стояла колыбели,
Твои я песни слышал в полусне,
Ты ласточек дарила мне в апреле,
Свозь дождик солнцем улыбалась мне.
Когда порою изменяли силы
И обжигала сердце горечь слез,
Со мною, как сестра, ты говорила
Неторопливым шелестом берез.
Живет поверье — лишь весна приходит
И соки по стволам начнут свой путь,
Незримо помогаем мы Природе
Утраченную мощь ее вернуть.
Через восторг свой и свое дыханье
Мы делимся с деревьями собой…
Не потому ли по весенней рани
Вдруг со здоровьем происходит сбой.
Поспешно мы глотаем витамины,
Не понимая, что произошло.
Отшумели песни нашего полка,
Отзвенели звонкие копыта.
Пулями пробито днище котелка,
Маркитантка юная убита.
Нас осталось мало: мы да наша боль.
Нас немного, и врагов немного.
Живы мы покуда, фронтовая голь,
А погибнем — райская дорога.
Вверх, по недоступным
Крутизнам встающих
Гор, туман восходит
Из долин цветущих;
Он, как дым, уходит
В небеса родные,
В облака свиваясь
Ярко-золотые —
И рассеиваясь.
Луч зари с лазурью
Веют осенние ветры
В мрачной дубраве;
С шумом на землю валятся
Желтые листья.
Поле и сад опустели;
Сетуют холмы;
Пение в рощах умолкло —
Скрылися птички.
Не вовлечет никто меня в войну:
Моя страна для радости народа.
Я свято чту и свет и тишину.
Мой лучший друг — страны моей свобода.
И в красный цвет зеленую весну
Не превращу, любя тебя, природа.
Ответь же мне, любимая природа,
Ты слышала ль про красную войну?
И разве ты отдашь свою весну,
Сотканую для радости народа,
Нежная матерь Природа!
Слава тебе!
Снова твой сын оживает!
Слава тебе!
Сумрачны дни мои были.
Каждая ночь
Медленным годом казалась
Бедному мне.
Счет времени веду годами я с тех пор,
Как видел я травы зеленой колыханье,
И на устах моих природы всей дыханье
С моим сливалося. Теперь земли простор
Мне странным кажется, как дальних сфер сиянье,
Как мысль о небесах, туманящая взор.
Из за дверей тюрьмы, закрытых на запор,
Природы музыка звучит на разстоянье—
Безумна и дика, и слуховой обман
В мозгу рождает грез несбыточных туман.
Которые сутки все море штормит.
Неужто на шторм не истрачен лимит?
Но катятся волны с утра до утра.
А все говорят, что природа мудра.
Вон сколько впустую затрачено сил…
Как будто бы кто-то об этом просил.
Капризный, неистовый, злой водоем.
Мне жалко всю живность, живущую в нем.
Наверно, у крабов от шума мигрень.
Я морю кричу: «Неужели не лень
Мы ехали ночью из Гатчины в Пудость
Под ясной улыбкой декабрьской луны.
Нам грезились дивные райские сны.
Мы ехали ночью из Гатчины в Пудость
И видели грустную милую скудость
Природы России, мороза страны.
Мы ехали ночью из Гатчины в Пудость
Под светлой улыбкой декабрьской луны.
Лениво бежала дорогой лошадка,
Скрипели полозья, вонзаяся в снег.
Помнишь, лунное мерцанье,
Шорох моря под скалой,
Сонных листьев колыханье,
И цынцырны {*} стрекотанье
За оградой садовой;
{* Цынцырна — татарское слово,
то же, что цикада. Прим. авт.)}В полумгле нагорным садом
Шли мы, — лавр благоухал;
Грот чернел за виноградом,
И бассейн под водопадом
Настал желанный час. Природа,
Из рук Властителя Творца,
Зажгла ночные неба своды
Сверканьем звездным — без конца.
Так прихотливо и прекрасно
Засыпав небо серебром,
Творец поставил светоч ясный
На стражу в блеске мировом,
И выплыл месяц. Нивы, долы,
Равнины, горы и леса
Уже ничем не утешает
Себя смущенный скорбью дух;
Весна природу воскрешает,
Но твой осиротевший друг
Среди смеющейся природы
Один скитается в тоске,
Напрасно ждет, лишен свободы,
Счастливой части и себе!
Не верит, кто благополучен,