Милая прохлада, — мгла среди полей.
За оградой сада сладостный покой.
Что-ж еще нам надо в тишине такой!
Подышать ты радо, небо, мглой полей,
Но в мою прохладу молний не пролей,
Не нарушь услады, — грезы над рекой.
Так мила прохлада мглы среди полей!
Так в ограде сада сладостен покой!
О, в эти дни — дни роковые,
Дни испытаний и утрат —
Отраден будь для ней возврат
В места, душе ее родные! Пусть добрый, благосклонный гений
Скорей ведет навстречу к ней
И пусть живых еще друзей,
И столько милых, милых теней!
Кто-то шепчет и смеется
Сквозь лазоревый туман.
Только мне в тиши взгрустнется
Снова смех из милых стран!
Снова шопот — и в шептаньи
Чья-то ласка, как во сне,
В чьем-то женственном дыханьи,
Видно, вечно радость мне!
Пошепчи, посмейся, милый,
Милый образ, нежный сон;
Ой, зеленая верба,
Молодая луна!
Этой ночью, наверно,
Никому не до сна.
Ой вы, звезды-снежинки,
Золотой хоровод!
По заветной тропинке
Милый к милой идет.Счастлив, кто любит,
Кто с милой дружен.
Нелюбимый,
С.Э.
Ждут нас пыльные дороги,
Шалаши на час
И звериные берлоги
И старинные чертоги…
Милый, милый, мы, как боги:
Целый мир для нас!
Всюду дома мы на свете,
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, еб».
Мой милый, будь смелым
И будешь со мной.
Я вишеньем белым
Качнусь над тобой.
Зеленой звездою
С востока блесну,
Студеной волною
На панцырь плесну,
Русалкою вольной
Явлюсь над ручьем,
Милый друг, тебе не спится,
Душен комнат жар,
Неотвязчивый кружится
Над тобой комар.Подойди сюда, к окошку,
Все кругом молчит,
За оградою дорожку
Месяц серебрит.Не скрипят в сенях ступени,
И в саду темно,
Чуть заметно в полутени
Дальнее гумно.Встань, приют тебя со мною
От милых губ отпрянуть, оторваться
От милых рук, обнявших с жаркой лаской.
О, если б на единый день остаться!
Но кучер подоспел с своей коляской.
Вот жизнь, дитя! Терзанья то и дело,
Разлуку то и дело жизнь готовит!
Зачем же сердцем ты не завладела?
Зачем твой взор меня не остановит?
П. Финну
О, Паша, ангел милый,
На мыло — не хватило
Присутствия души, —
Известный всем громила
Твое похитил мыло.
Свидетели — ежи,
Два милиционера,
Эсер по кличке Лера,
Милая мать, ты — Мадонна,
А твой сын — младенец Христос.
Учи его умирать без стона,
Учи его страдать без слез.
Больше ничего от тебя не надо,
Его судьбы ты никогда не поймешь.
Завидишь сени Гефсиманского сада, —
Сама вонзи себе в сердце нож.
Я живу в пустыне.
Нынче, как вчера.
Василек мой синий,
Я твоя сестра.
Низкие поклоны
Мне кладут цветы.
На меже зеленой
Князь мой, милый, ты.
Милый мой, не скрою,
Что твоя, твоя…
Мы покидали милый дом,
Мы с тем приютом расставались,
Где с утомленьем и трудом
Минуты сладкие сплетались,
И все, что оставалось там,
Что было для тебя так мило,
Все эти вещи, — старый хлам, —
Смеясь и плача, ты крестила,
Благословляя тот приют,
Где радость нам дарило лето,
Милый друг, и в этом тихом доме
Лихорадка бьет меня.
Не найти мне места в тихом доме
Возле мирного огня!
Голоса поют, взывает вьюга,
Страшен мне уют…
Даже за плечом твоим, подруга,
Чьи-то очи стерегут!
За твоими тихими плечами
Слышу трепет крыл…
Мы с тобою у реки,
Только ты да я.
Собираем васильки,
Милая моя.
В волосах твоих цветы…
Только ты да я…
Весело смеешься ты,
Милая моя.
Никого — кругом лишь лес,
Только ты да я…
Разлучаясь с девой милой,
Друг, ты клялся мне любить!..
Уезжая в край постылый,
Клятву данную хранить!..
Там, за Данией счастливой,
Берега твои во мгле…
Вал сердитый, говорливый
Моет слезы на скале…
В час, когда мой милый брат
Миновал последний вяз
(Взмахов, выстроенных в ряд),
Были слёзы — больше глаз.
В час, когда мой милый друг
Огибал последний мыс
(Вздохов мысленных: вернись!)
Были взмахи — больше рук.
Ты пришел меня утешить, милый,
Самый нежный, самый кроткий…
От подушки приподняться нету силы,
А на окнах частые решетки.
Мертвой, думал, ты меня застанешь,
И принес веночек неискусный.
Как улыбкой сердце больно ранишь,
Ласковый, насмешливый и грустный.
Простите, милые, ведь вас я скоро брошу.
Не вынесет спина
Ту дьявольскую ношу,
Что мне подкинул сатана.Но все равно я буду видеть вас
И ощущать отчизну.
Я просочусь, как газ,
Как облачко повисну.Но Бога не увижу — сатану
Среди кривляющихся ратей,
Когда, узрев тебя в жару чужих объятий,
Услышу вздох твой и, как буря, застону.
Цветными шелками по беглому шелку я вышила милый и сложный узор
Карминных, шарлаховых, вишнево-алых, пунцовых, златистых и палевых роз.
Что может быть краше, что слаще волнует, в смарагдовой зелени брошенных роз!
По беглому шелку цветными шелками я вышила сложный и милый узор.
Пусть милый, далекий, меня позабывший, хоть раз поглядел бы на этот узор.
О скорби моей и о слезах пролитых ему разсказали-б сплетения роз.
Цветными по беглому шелку шелками я вышила милый и хитрый узор
Пунцовых, шарлаховых, вишнево-алых, карминных, златистых и кремовых роз.
Посмотри в глаза мне, милый, веселее!
Эта ночь пьяна, пьяна и ароматна.
Сквозь намет деревьев на песок аллеи
Бросила луна серебряные пятна.
Дремлют тополя… дрожат и млеют звезды;
Встал туман, бродя над озером зеркальным;
Медлят соловьи вернуться на ночь в гнезды,
Только ты остался бледным и печальным!
Милый друг, не верю я нисколько
Ни словам твоим, ни чувствам, ни глазам,
И себе не верю, верю только
В высоте сияющим звездам.Эти звезды мне стезею млечной
Насылают верные мечты,
И растят в пустыне бесконечной
Для меня нездешние цветы.И меж тех цветов, в том вечном лете,
Серебром лазурным облита,
Как прекрасна ты, и в звездном свете
Как любовь свободна и чиста!
Буду тихо на погосте
Под доской дубовой спать,
Будешь, милый, к маме в гости
В воскресенье прибегать —
Через речку и по горке,
Так что взрослым не догнать,
Издалека, мальчик зоркий,
Будешь крест мой узнавать.
Знаю, милый, можешь мало
Обо мне припоминать:
В бледном небе — месяц хилый.
В сердце грусть и тишина.
Ты уедешь завтра, милый,
И останусь я одна.Помнишь ферму, огороды,
Виноградник над ручьем.
Те безоблачные годы,
Что мы прожили вдвоем? Но блеснула из-за башен
Льежа гневная заря, —
И спешишь ты в бой, бесстрашен,
Светлым мужеством горя.Так прощай же, милый, милый,
Ты письмо мое, милый, не комкай,
До конца его, друг, прочти.
Надоело мне быть незнакомкой,
Быть чужой на твоем пути.
Не гляди так, не хмурься гневно.
Я любимая, я твоя.
Не пастушка, не королевна
И уже не монашенка я —
Милая девушка! Губки пурпурныя,
Кроткие, светлые глазки лазурные…
Милый мой друг, дорогая, желанная!
Все о тебе моя мысль постоянная.
Длинен так вечер нам в зиму унылую.
Как бы хотел я с тобою быть, милая!
В комнатке тихой с тобой, друг пленительный,
Сидя, забыться в беседе живительной, —
Крепко к губам прижимать эту нежную,
Милую ручку твою белоснежную,
Милая девушка! Губки пурпурные,
Кроткие, светлые глазки лазурные…
Милый мой друг, дорогая, желанная!
Все о тебе моя мысль постоянная.
Длинен так вечер нам в зиму унылую.
Как бы хотел я с тобою быть, милая!
В комнатке тихой с тобой, друг пленительный,
Сидя, забыться в беседе живительной, —
Что, милый Васенька, с тобою?
Где б ни был ты — всегда, везде
Чертишь рассеянной рукою
Две милых буквы Н и Д.
Знать, в грудь зазнобушка запала,
Значенье букв сих тяжело:
Н — значит, что надежды мало,
Д — что другому повезло.
Милый, дальний друг, простите,
Если я вам изменил.
Что мне вам сказать? Поймите,
Я вас искренне любил.Но года идут не ровно,
И уносятся года,
Словно ветер в поле, словно,
В поле вешняя вода.Милый, дальний друг, ну что же,
Ветер стих, сухи поля,
А за весь мой век дороже
Никого не помню я.
Будем вместе, милый, вместе,
Знаю все, что мы родные,
А лукавые насмешки,
Как бубенчик отдаленный,
И обидеть нас не могут,
И не могут огорчить.
Где венчались мы — не помним,
Но сверкала эта церковь
Тем неистовым сияньем,
У милых ног венецианских статуй
Проплакать ночь, проплакать до утра
И выйти на Неву в туман, туман косматый,
Где ветер ржет, и бьет, и скачет у костра.
Табун, табун ветров копытами затопчет
Мой малый дом, мой тихий Петербург,
И Летний сад, и липовые почки,
И залетевшую со Стрелки стрекозу.
Милая девушка, что ты колдуешь
Черным зрачком и плечом?
Так и меня ты, пожалуй, взволнуешь,
Только — я здесь ни при чем.
Знаю, что этой игрою опасной
Будешь ты многих пленять,
Что превратишься из женщины страстной
В умную нежную мать.
Но, испытавши судьбы перемены, —
Сколько блаженств и потерь! —
Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик,
Я услышал над собою, и узнал зловещий клик.
И приникши к изголовью, обагрённый жаркой кровью,
Мой двойник, сверкая взором, издевался над любовью,
Засверкала сталь кинжала, и кинжал вонзился в грудь,
И она легла спокойно, а двойник сказал: «Забудь.
Надо быть как злое жало, жало светлого кинжала,
Что вонзилось прямо в сердце, но любя не угрожало».
Здесь, над милой Кондаминой,
Где нежна природа-мать,
Веет лаской голубиной
Он, умеющий играть,
Взоры благостные клонит
К расцветанию мимоз,
И на дальний север гонит
Откровенно злой мороз.
Даль морская голубеет,
Светел каждый уголок, —
Наша елка зажжена.
Здравствуй, вечер благовонный!
Ты опять бела, бледна,
Ты бледней царевны сонной.
Снова сердцу суждена
Радость мертвенная боли.
Наша елка зажжена:
Светлый знак о смертной доле.