От любви твоей загадочной,
Как от боли, в крик кричу,
Стала желтой и припадочной,
Еле ноги волочу.
Новых песен не насвистывай,
Песней долго ль обмануть,
Но когти, когти неистовей
Мне чахоточную грудь,
Гори, гори, моя любовь!
Я не боюсь твоих пыланий.
Светлее воскресайте вновь
Вы, сонмы яркие желаний!
Ты погасай, моя тоска,
Хотя б с моею вместе кровью,
Стрелою меткого стрелка
Сраженная. — моей любовью.
Мне стала наконец ясна
Давно томившая загадка.
О, как на склоне наших лет
Нежней мы любим и суеверней…
Сияй, сияй, прощальный свет
Любви последней, зари вечерней!
Полнеба обхватила тень,
Лишь там, на западе, бродит сиянье, —
Помедли, помедли, вечерний день,
Продлись, продлись, очарованье.
Любовь минувших лет, сигнал из неоткуда,
Песчинка, спящая на океанском дне,
Луч радуги в зеркальной западне…
Любовь ушедших дней, несбывшееся чудо,
Нечасто вспоминаешься ты мне.
Прерывистой морзянкою капели
Порой напомнишь об ином апреле,
Порою в чьей-то промелькнешь строке…
Ты где-то там, на дальнем, смутном плане,
Снежинка, пролетевшая сквозь пламя
Не разлучайся, пока ты жив,
Ни ради горя, ни для игры.
Любовь не стерпит, не отомстив,
Любовь отнимет свои дары.
Не разлучайся, пока живёшь,
Храни ревниво заветный круг.
В разлуке вольной таится ложь.
Любовь не любит земных разлук,
«Взгляните на меня: я в двадцать лет старик;
Весь высох как скелет, едва таскаю ноги;
Смотрю в очки, ношу парик;
Был Крезом год назад, теперь я Ир убогий».
— «Какой же адский дух с тобою так сшутил?»
— «Красавицы: увы! я страстно их любил!»
— «За что ж, когда они тебе врагами были?»
— «Нас учат, чтобы мы врагов своих любили!»
Сегодня заря встает из-за туч.
Пологом туч от меня она спрятана.
Не свет и не мгла… И темен сургуч,
Которым «Любовь» моя запечатана.
И хочется мне печати сломать…
Но воля моя смирением связана.
Пусть вечно закрытой лежит тетрадь,
Пусть будет Любовь моя — недосказана.
Не страстные томления,
Не юный жар в крови, —
Блаженны озарения
И радости любви.
Вовеки неизменная
В величии чудес,
Любовь, любовь блаженная,
Сходящая с небес!
Она не разгорается
В губительный пожар, —
Пора любви, пора стихов
Не одновременно приходят…
Зажжется стих — молчит любовь,
Придет любовь — стихи уходят.
Зачем, когда моя мечта
Любимый образ представляла,
Молчали мертвые уста
И память рифм не открывала?
Быть может, не любовь — одно стремленье
Моя любовь к тебе, далёкий друг.
Боюсь скреплять желаний тайный круг,
Страшнее смерти мне успокоенье.
Душа — алтарь. Свершается горенье.
Любовь? — Иль не любовь? — Не злой недуг,
А сладостный предчувствия испуг,
Простых вещей моё обожествленье.
Иду к тебе. И в этот вечный миг
Никто иной желанья не достоин,
Слишком холодно на дворе,
Зря любовь пришла в декабре.
У любви зимой — короткий век.
Тихо падает на землю снег.
Снег — на улицах, снег — в лесах
И в словах твоих. И в глазах.
У любви зимой — короткий век.
Тихо падает на землю снег.
«Люби!» поют шуршащия березы,
Когда на них сережки расцвели.
«Люби!» поет сирень в цветной пыли.
«Люби! Люби!» поют, пылая, розы.
Страшись безлюбья. И беги угрозы
Безстрастия. Твой полдень вмиг—вдали.
Твою зарю теченья зорь сожгли.
Люби любовь. Люби огонь и грезы.
Мы пьем в любви отраву сладкую;
Но всё отраву пьем мы в ней,
И платим мы за радость краткую
Ей безвесельем долгих дней.
Огонь любви, огонь живительный!
Все говорят: но что мы зрим?
Опустошает, разрушительный,
Он душу, объятую им!
Кто заглушит воспоминания
О днях блаженства и страдания,
Выди, Тирсис, отсюду, пора любовь кинуть:
Довольно и долго зде в любви могл ты гинуть.
Не в сем то острове, где мысль бывает уныла,
Находится честь, что всем добрым людей мила.
Надо любить было: Любовь учит жити,
Той огнь без света в сердце не возможет быти.
Но уже, Тирсис, за мной следовать есть время,
И знай, что мое сличье не от смертна племя.
В любви мелочей не бывает.
Все высшего смысла полно… Вот кто-то ромашку срывает.
Надежды своей не скрывает.
Расставшись —
Глядит на окно.В любви мелочей не бывает.
Все скрытого смысла полно…
Нежданно печаль наплывает.
Улыбка в ответ остывает,
Хоть было недавно смешно.
И к прошлым словам не взывает.
Кто любит в первый раз, как Бог тот счастлив,
Хотя бы и несчастно он влюбился;
Но тот глупец, кто любит во второй раз
И вновь любви взаимной не добился.
Увы! Как раз такой глупец я: снова
Я от любви непризнанной страдаю,
И солнце, месяц, звезды, все смеются,
И с ними я смеюсь — и умираю!
Не ищи сказать любовь,
Рассказать ее нельзя.
Нежный ветер движется
Молча и невидимо.
Я сказал свою любовь,
Все ей сердце рассказал,
С трепетом и с ужасом.
Ах, она сокрылась прочь.
Ветра любви промчались надо мной!
И я цвету, как яблоня весной!
Все лепестки и все листки мои
дрожат от ощущения любви. Упруги корни, ветви горячи
и сердце изумленное молчит,
готовое от радости разбиться.
И ничего на свете не боится! Ты отложил великие дела
и все смотрел, как яблоня цвела,
как от движения твоей руки
дрожат ее листки и лепестки!
Не ищи сказать любовь,
Разсказать ее нельзя.
Нежный ветер движется
Молча и невидимо.
Я сказал свою любовь,
Все ей сердце разсказал,
С трепетом и с ужасом.
Ах, она сокрылась прочь.
Я так тебя любил, как ты любить не можешь:
Безумно, пламенно… с рыданием немым.
Потухла страсть моя, недуг неизлечим, —
Ему забвеньем не
поможешь!
Все кончено… Иной я отдаюсь судьбе,
С ней я могу идти бесстрастно до могилы;
Ей весь избыток чувств, ей весь остаток силы,
Одно проклятие — тебе.
Отпадения в мир сладострастия
Нам самою судьбой суждены.
Нам неведомо высшее счастие.
И любить и желать — мы должны.И не любит ли жизнь настоящее?
И не светят ли звезды за мглой?
И не хочет ли солнце горящее
Сочетаться любовью с землей? И не дышит ли влага прозрачная,
В глубину принимая лучи?
И не ждет ли земля новобрачная?
Так люби. И целуй. И молчи.
Сфинкс, не разгаданный до гроба, —
О нем и ныне спорят вновь;
В любви его роптала злоба,
А в злобе теплилась любовь.
Дитя осьмнадцатого века,
Его страстей он жертвой был:
И презирал он человека,
И человечество любил.
Не имеет любовь моя
пограничной своей черты:
я верна тебе, как земля,
по которой уходишь ты. Будет поезд. И самолет.
Будут лодки и корабли.
Если в море твой путь уйдет,
море тоже — вокруг земли. Вот какая тебе цена.
И другой не будет, не жди.
А теперь я хочу быть одна,
уходи.
Хрустит под сапогом валежник:
Еще недавно здесь был куст.
В моей душе — ведь я элежник! —
Отдался грустью этот хруст.
Так каждодневно портят, рубят
И обезглушивают глушь.
И чем же парк они полюбят,
Раз вовсе не имеют душ?!.
Ах, я слез любовных жажду,
Жажду нежно-скорбных снов
И боюсь, что эту жажду
Утолю в конце концов.
Ах, небесной муке сладкой
Вновь любовь открыла путь,
Яд любви проник украдкой
В неокрепнувшую грудь.
Любви приметы
Я не забыл,
Я ей служил
В былые леты!
В ней говорит
И жар ланит,
И вздох случайный…
О! я знаком
С сим языком
Любови тайной!
Играй, Адель,
Не знай печали;
Хариты, Лель
Тебя венчали
И колыбель
Твою качали;
Твоя весна
Тиха, ясна;
Для наслажденья
Ты рождена;
Амур откормленный, любви гонец крылатый!
Ужели и моих томлений ты вожатый?
НЕ верю. Ты, любовь, печальница моя.
Пришла незванная. Согрета тайно я
Твоей улыбкою и благостной, и строгой.
Ты шла нагорною, пустынную дорогой,
Остановилася в пути, как странник дальний.
У кота от лени и тепла разошлись ушки.
Разехались бархатные ушки.
А кот раски… — ис…
на болоте качались беловатики.
Жил был
Ботик-животик
Воркотик
Дуратик
Котик пушатик,
Пушончик,
Единый раз вскипает пеной
И рассыпается волна.
Не может сердце жить изменой,
Измены нет: любовь — одна.
Мы негодуем иль играем,
Иль лжем — но в сердце тишина.
Мы никогда не изменяем:
Душа одна — любовь одна.
Скакал я на своем коне к тебе, о любовь.
Душа стремилась в сладком сне к тебе, о любовь.Я слышал смутно лязг мечей и пение стрел,
Летя от осени к весне к тебе, о любовь.За Фебом рдяно-золотым я несся вослед,
Он плыл на огненном руне к тебе, о любовь.И в ночь я не слезал с коня, узды не кидал,
Спеша, доверившись луне, к тебе, о любовь.Врагами тайно окружен, изранен я был,
Но все стремился к вышине, к тебе, о любовь.Истекши кровью, я упал на розовый снег…
Лечу, лечу, казалось мне, к тебе, о любовь.
Без любви и без страсти
Все дни суть неприятны:
Вздыхать надо, чтоб сласти
Любовны были знатны.Чем день всякой провождать,
Ежели без любви жить?
Буде престать угождать,
То что ж надлежит чинить? Ох, коль жизнь есть несносна,
Кто страсти не имеет!
А душа, к любви косна,
Без потех вся стареет.Чем день всякой провождать,
Коль обманулся ты в любви,
Скорей опять влюбись,
А лучше — посох свой возьми
И странствовать пустись.
Увидишь горы и моря, —
И новый быт людей
Волною шумною зальет
Огонь любви твоей.
Когда умирает любовь,
Врачи не толпятся в палате,
Давно понимает любой —
Насильно не бросишь
В объятья…
Насильно сердца не зажжешь.
Ни в чем никого не вините.
Здесь каждое слово —
Как нож,
Не оставляй следов (слов) любви –
такая любовь, первая ли последняя,
это ложь, и не просто, а Ложь-на-Крови,
умышленно распространяя сведенья, вымышленные обезумевшим от страсти умом,
а не тою, что милосердствует
и долготерпит. Он не терпит, синим огнём
полыхает и с тою даже не соседствует.А такая (не та) проедает от кишок
до мозжечка, до горла, до пишущей руки,
и остаются письма, и посмертный шок,
и вечность, а по углам пауки.