Здравствуй, новый гость земной!
К счастью в мир тебя встречаем!
И в восторге над тобой
Небеса благословляем!
За минуту все в слезах:
Мать растерзана страданьем!
Близ нее безмолвный страх
С безнадежным ожиданьем!
Среди лесов, унылых и заброшенных,
Пусть остается хлеб в полях нескошенным!
Мы ждем гостей незваных и непрошенных,
Мы ждем гостей!
Пускай гниют колосья перезрелые!
Они придут на нивы пожелтелые,
И не сносить вам, честные и смелые,
Своих голов!
Как просто объявить себя святым,
Тряпицу вывесив, как флаг, на жерди
Над глинобитный домиком своим,
И размышлять о жизни и о смерти;
Уйдя от всех трудов, тревог, забот,
Накрыв худые плечи мешковиной,
Скрестить колени, восседать, как бог,
Потряхивая шевелюрой львиной.
Ты в мире гость и в каждом доме гость.
Вставай, иди топчи свою дорожку.
И ты, мой юный, мой печальный,
Уходишь прочь!
Привет тебе, привет прощальный
Шлю в эту ночь.
А я всё тот же гость усталый
Земли чужой,
Бреду, как путник запоздалый,
За красотой.
Она и блещет и смеется,
А мне — одно:
Используйте силу свою.
Мы гости со стороны.
Вы бьете по острию.
Я гвоздь от иной стены. Мне спину согнули дугой,
по шляпку вбили вовнутрь.
Я гвоздь от стены другой.
Слабо вам перевернуть?! Битый ноготь черней, чем деготь —
боязно глаз впереть.
Назад невозможно дергать.
Невозможно — вперед. Вы сами в крови. Всё испортив,
Я в высокой узкой башне,
Кто меня привел сюда?
Я в высокой узкой башне
Гость — надолго, гость — всегдашний,
Узник навсегда!
Помню горы, лес и поле,
Все раздолие дорог.
Помню горы, лес и поле,
Где по воле, где на воле
Я скитаться мог!
Дикий ветер
Стекла гнет,
Ставни с петель
Буйно рвет.
Час заутрени пасхальной,
Звон далекий, звон печальный,
Глухота и чернота.
Только ветер, гость нахальный,
Потрясает ворота.
За окном черно и пусто,
Тот день всегда необычаен.
Скрывая скуку, горечь, злость,
Поэт — приветливый хозяин,
Читатель — благосклонный гость.
Один ведет гостей в хоромы,
Другой — под своды шалаша,
А третий — прямо в ночь истомы,
Моим — и дыба хороша.
Там, где вечно дремлет тайна,
Есть нездешние поля.
Только гость я, гость случайный
На горах твоих, земля.
Широки леса и воды,
Крепок взмах воздушных крыл.
Но века твои и годы
Затуманил бег светил.
Александре Васильевне Гольштейн
Гость Севера! Когда твоя дорога
Ведет к вратам единственного града,
Где блещет храм, чья снежная громада,
Эфирней гор, встает у их порога,
Но Красота смиренствует, убога,
Средь нищих стен, как бледная лампада,
Туда иди из мраморного сада
Кометой огненно-эфирной
В пучине солнечных семей,
Минутный гость и гость всемирный,
Ты долго странствовал ничей.И лишь порой к нам блеск мгновенный
Ты досылал своим лучом,
То просияв звездой нетленной,
То грозным, пламенным мечом.Но час и твой пробил, комета!
Благослови глагол его!
Пора свершать душе поэта
Свой путь у солнца одного, Довольно странствовать по миру,
Разноцветно поют фонарики,
Озеркаленные заливом,
И трелят на флейтах арийки
Гейши, подобные сливам.
В кимоно фиолетово-розовом,
Смеющиеся чаруйно,
С каждым, волнуемым позывом,
Встречаются беспоцелуйно…
Уютные домики чайные
Выглядят, как игрушки.
Аннушка, тут гость сейчас сидел,
Все на дверь твою, вздыхая, он глядел:
«Пропадаю, мол, без Аннушки с тоски,
Сердца вашего прошу я и руки».Аннушка, добра желает мать:
Что-то графской и кареты не слыхать.
А у гостя — что шелков, да что белил,
«А постель я с ними б нашу разделил».И кого-кого не путал этот май,
Принца, видишь, нам из-за моря подай,
А как осень-то неслышно подошла,
Смотришь: каждая приказчика нашла.Аннушка, конфетинка моя!
В. В. ГофмануСлепнут взоры: а джиорно
Освещен двухсветный зал.
Гость придворный непритворно
Шепчет даме мадригал, -Контредансом, контредансом
Завиваясь в «chinoise» *.
Искры прыщут по фаянсам,
По краям хрустальных ваз.Там — вдали — проходит полный
Седовласый кавалер.
У окна вскипают волны
Разлетевшихся портьер.Обернулся: из-за пальмы
Разбуди меня завтра рано,
О моя терпеливая мать!
Я пойду за дорожным курганом
Дорогого гостя встречать.
Я сегодня увидел в пуще
След широких колес на лугу.
Треплет ветер под облачной кущей
Золотую его дугу.
Ворота тесовы
Растворилися,
На конях, на санях,
Гости въехали;
Им хозяин с женой
Низко кланялись,
Со двора повели
В светлу горенку.
Перед спасом святым
Гости молятся;
В среду были именины
Молодого паука.
Он смотрел из паутины
И поглаживал бока.
Рим-тим-тим!
Слез по шторе,
Гости в сборе?
Начинай!
Таракан играл на скрипке,
«Наш милый гость спешит отсюда.
Скажите, дети, что ему
Дадите вы, чтобы подольше
Остался он у нас в дому?»
И старший сын ответил быстро:
«Мой сокол гостю лучший дар;
Он прежде был красив, а нынче
В крыло подстрелен, слеп и стар».
Нынче ночью к себе
В гости друга я жду.
«Без знакомых, один, —
Сказал, — радость! приду.
Месяц будет иль будь
Конь дорогу найдет;
Сам лукавый впотьмах
С ней его его не собьет.
Откуда милый гость? Не с неба ль брошен он?
Златистою каймой он пышно обведен;
На нем лазурь небес, на нем зари порфира. Нет, это сын земли — сей гость земного пира,
Луг — родина ему; из праха он рожден.
Так, видно, чудный перл был в землю посажен,
Чтоб произвесть его на украшенье мира? О нет, чтоб вознестись увенчанной главой,
Из черного зерна он должен был родиться
И корень вить в грязи, во мраке, под землей. Так семя горести во грудь певцу ложится,
И в сердце водрузив тяжелый корень свой,
Цветущей песнею из уст его стремится.
Много листьев красовалося
На черемухе весной
И гостей перебывалося
Вплоть до осени сырой.
Издалёка в ночь прохладную
Ветерок к ней прилетал
И о чем-то весть отрадную
Ей, как друг, передавал.
Чуть, бывало, загорается
Алой зорьки полоса —
Ты, река ли моя, реченька,
Ты, река ли моя быстрая!
Течешь, речка, не колыхнешься,
На крутой берег не взольешься.
На крутой берег не взольешься,
Желтым песком не возмутишься!
«От чего же мне возмутиться?
В трактире кто-то как увидел попугая,
И захотел ево поесть.
Дает трактирщику пречудно странну весть,
Ево гораздо испугая,
И говорит ему, пожалуй государь,
Мне ету птаху ты изжарь:
Не говорил о том гораздо он пространно;
Однако ето странно,
Такую птицу печь,
И мудрена та речь;
Под утро, когда устанут
Влюбленность, и грусть, и зависть,
И гости опохмелятся
И выпьют воды со льдом,
Скажет хозяйка: — Хотите
Послушать старую запись? —
И мой глуховатый голос
Войдет в незнакомый дом.
И кубики льда в стакане
Жили-были два друга: зайчик Серый Хвостик и лисица Рыжий Хвостик.
Построили они себе домики и стали друг к другу в гости ходить.
Чуть только лисица к зайчику не идет, зайчик бежит к лисице и кричит:
«Рыжий Хвостик! Что с тобой?»
А если зайчик к лисице не идет, лисица к зайчику бежит и кричит:
«Серый Хвостик! Что с тобой?»
Как-то зайчик Серый Хвостик
Прибежал к лисице в гости:
Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают;
Все уж увенчаны гости; иной обоняет, зажмурясь,
Ладана сладостный дым; другой открывает амфору,
Запах веселый вина разливая далече; сосуды
Светлой студеной воды, золотистые хлебы, янтарный
Мед и сыр молодой — все готово; весь убран цветами
Жертвенник. Хоры поют. Но в начале трапезы, о други,
Должно творить возлиянья, вещать благовещие речи,
Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой душою
Правду блюсти; ведь оно ж и легче. Теперь мы приступим:
Ворота тесовы
Растворилися,
На конях, на санях,
Гости вехали;
Им хозяин с женой
Низко кланялись,
Со двора повели
В светлу горенку.
Перед Спасом святым
Гости молятся;
Вечерние люди уходят в дома.
Над городом синяя ночь зажжена.
Боярышни тихо идут в терема.
По улице веет, гуляет весна.
На улице праздник, на улице свет,
И свечки, и вербы встречают зарю.
Дремотная сонь, неуловленный бред
Заморские гости приснились царю…
В чужой земле и в городе чужом
Мы наконец живем почти вдвоем,
Без званых и непрошеных гостей,
Без телефона, писем и друзей.
Нам с глазу на глаз можно день прожить
И, слава богу, некому звонить.
Сороконожкой наша жизнь была,
На сорока ногах она ползла.
Как грустно — так куда-нибудь звонок,
Как скучно — мигом гости на порог,
Война здесь прошла, прокричала
Стальными глотками пушек,
В руке дома изломала,
Как вязку хрустнувших сушек.
Вот там, за сырым перелеском,
Гости Войны сидели,
Она забавляла их блеском
Пускаемых к небу шрапнелей.
Смерть-сестру пригласила; «Участвуй, —
Ей сказала, — как старшая, в пире!»
«Двух станов не боец, а только гость случайный…»
Двух станов не боец, а — если гость случайный —
То гость — как в глотке кость, гость —
как в подметке гвоздь.
Была мне голова дана — по ней стучали
В два молота: одних — корысть и прочих — злость.
Вы с этой головы — к создателеву чуду
Терпение мое, рабочее, прибавь —
Если птица залетит в окно,
Это к смерти, люди говорят.
Не пугай приметой. Всё равно
Раньше птиц к нам пули залетят.Но сегодня, — солнце ли, весна ль —
Прямо с неба в комнату нырнул
Красногрудый, стукнулся в рояль,
Заметался и на шкаф порхнул.Снегирёк, наверно, молодой!
Еле жив от страха сам, небось,
Ты ко мне со смертью иль с бедой
Залетел, непрошенный мой гость? За диван забился в уголок.
По Москве брожу я с негром,
А вокруг белым-бело.
Белым снегом, белым снегом
Всю столицу замело.Друга черного встречаю
И вожу смотреть Москву,
Господином величаю
И товарищем зову.Мне с тобой легко и странно,
Как со сбывшейся мечтой.
Здравствуй, государство Гана
(Бывший Берег Золотой)! Я когда-то в пионерах,
(На приезд трех друзей)
О, радость, радость, я жизнью бывалою
Снова дышу!
Трепещет лира:
В струнах позабытых
Я звуков согласных,
Я звуков живительных
В восторге ищу.
Гремит, как прежде, подруга бессмертная;
Скучная картина!
Тучи без конца,
Дождик так и льется,
Лужи у крыльца…
Чахлая рябина
Мокнет под окном;
Смотрит деревушка
Сереньким пятном.
Что ты рано в гости,
Осень, к нам пришла?