Под горой, дождем размытой,
У оврага без моста
Приютилась под ракитой
Позабытая верста.Наклонившись набок низко,
Тусклой цифрою глядит;
Но далеко или близко —
Никому не говорит.Без нужды старушка мерит
Прежний путь, знакомый, свой;
Хоть и видит, а не верит,
Что проложен путь иной…
Заснув на холме луговом,
Вблизи большой дороги,
Я унесен был легким сном
Туда, где жили боги.Но я проснулся наконец
И смутно озирался:
Дорогой шел младой певец
И с пеньем удалялся.Вдали пропал за рощей он —
Но струны все звенели.
Ах! не они ли дивный сон
Мне на душу напели?
Пустынна и длинна моя дорога,
А небо лучезарнее, чем рай,
И яхонтами на подоле Бога
Сквозь дым сияет горизонта край.И дальше, там, где вестницею ночи
Зажглась шестиугольная звезда,
Глядят на землю голубые очи,
Колышется седая борода.Но кажется, устав от дел тревожных,
Не слышит старый и спокойный Бог,
Как крылья ласточек неосторожных
Касаются его тяжелых ног.
Скоро зимний ляжет путь,
Снег поля покроет,
Резво кони побегут
По большой дороге. Колокольчик зазвенит,
Вёрсты замелькают,
И дорога побежит
Под кибиткой нашей. Ну, ямщик, ступай скорей!
Ну, неситесь, кони!
Шибче, шибче бег коней,
Весело на сердце. Скоро зимний ляжет путь,
Снег поля покроет,
Резво кони побегут
По большой дороге.
Друг, нам разная дорога —
Не сходиться нам с тобой:
Для тебя — восторги Бога,
Для меня — вражда с борьбой;
Для тебя — печали рая,
Для меня — печаль земная;
Но под ласками любви
Не забудь, как я страдаю,
Как тебя благословляю —
Ты меня благослови.
Я видел пред собой дорогу
В тени раскидистых дубов,
Такую милую дорогу
Вдоль изгороди из цветов.Смотрел я в тягостной тревоге,
Как плыл по ней вечерний дым.
И каждый камень на дороге
Казался близким и родным.Но для чего идти мне ею?
Она меня не приведет
Туда, где я дышать не смею,
Где милая моя живет.Когда она родилась, ноги
В железо заковали ей,
И стали чужды ей дороги
В тени. склонившихся ветвей.Когда она родилась, сердце
В железо заковали ей,
И та, которую люблю я,
Не будет никогда моей.
В долинах ночь ещё темнеет,
Ещё светлеет звёздный дол,
И далеко крылами веет
Пустынный ветер, как орёл.Среди колонн на горном склоне
Стоишь, продрогший, в забытьи,
А при дороге ропщут кони
И возмущённые ручьи.Опять дорога. Мрак и тряска.
Но с моря выглянет рассвет,
И кони, упряжь и коляска
На скалы бросят силуэт.
Когда поблекнут георгины
Под ало-желчный лесосон,
Идите к домику Регины
Во все концы, со всех сторон.
Идите к домику Регины
По всем дорогам и тропам,
Бросайте на пути рябины,
Дабы назад вернуться вам.
Бросайте на пути рябины:
Все ваши скрестятся пути,
И вам, искателям Регины,
Назад дороги не найти.
Эй, товарищи, железнодорожник и водник!
Помните,
каждый честный работник
должен идти на субботник!
Вас
на субботник
может выйти
полмиллиона ровно.
А ходит всего 50 000,
да и то
случайно и неорганизованно.
Забита железная дорога, —
чинить,
чистить нужно!
Двиньтесь все на субботник,
и будет дорога починена,
почищена
и разгружена.
На нашу дорогу встречать выхожу я тебя, —
Но ты не приходишь… А сердце страдает, любя…
Я все ожидаю: вот-вот ты прорежешь листву
И мне улыбнешься опять наяву-наяву!
Отдашься… как прежде, отдашься! даруя, возьмешь.
Но ты не приходишь и, может быть, ты не придешь.
А я на дороге, на нашей встречаю тебя!
А я тебе верю!.. И мечется сердце, любя…
Под остриями
Вражеских пик
Светик убитый,
Светик убитый поник.
Миленький мальчик,
Маленький мой,
Ты не вернешься,
Ты не вернешься домой.
Били, стреляли, —
Ты не бежал,
Ты на дороге,
Ты на дороге лежал.
Конь офицера
Вражеских сил
Прямо на сердце,
Прямо на сердце ступил.
Маленький мальчик
Маленький мой,
Ты не вернешься
Ты не вернешься домой.
М. Лозинскому
Они летят, они еще в дороге,
Слова освобожденья и любви,
А я уже в предпесенной тревоге,
И холоднее льда уста мои.
Но скоро там, где жидкие березы,
Прильнувши к окнам, сухо шелестят, —
Венцом червонным заплетутся розы,
И голоса незримых прозвучат.
А дальше — свет невыносимо щедрый,
Как красное горячее вино…
Уже душистым, раскаленным ветром
Сознание мое опалено.
Большой дорогой, шоссе открытым,
Широкой шиной вздымая пыль,
Легко несется автомобиль.
Смеемся рощам, дождем омытым,
Смеемся далям, где темен лес,
Смеемся сини живых небес!
Поля, пригорки, луга, долинки,
Внезапно — церковь, изб темный ряд,
Мелькают лица, столбы летят…
И на подушках мы в лимузинке,
Куря беспечно, бесплодный взор
Бросаем бегло на весь простор…
25 мая 1911
Идти б дорогою свободной, —
Да лих, нельзя.
Мой путь лежит в степи холодной;
Иду, скользя.
Вокруг простор, никто не держит,
И нет оков,
И Божий гнев с небес не вержет
Своих громов.
Но светлый край далёк отсюда,
И где же он?
Его приблизит только чудо
Иль вещий сон.
Он мне, как счастие, неведом:
Меня ведёт
Моя судьба звериным следом
Среди болот.
К.М.С.Помнишь ли город тревожный,
Синюю дымку вдали?
Этой дорогою ложной
Молча с тобою мы шли…
Шли мы — луна поднималась
Выше из темных оград,
Ложной дорога казалась —
Я не вернулся назад.
Наша любовь обманулась,
Или стезя увлекла —
Только во мне шевельнулась
Синяя города мгла…
Помнишь ли город тревожный.
Синюго дымку вдали?
Этой дорогою ложной
Мы безрассудно пошли…23 августа 1899
Мороз оледенил дорогу.
Ты мне сказал: «Не упади»,
И шел, заботливый и строгий,
Держа мой локоть у груди.
Собаки лаяли за речкой,
И над деревней стыл дымок,
Растянут в синее колечко.
Со мною в ногу ты не мог
Попасть, и мы смеялись оба.
Остановились, обнялись…
И буду помнить я до гроба,
Как два дыханья поднялись,
Свились, и на морозе ровно
Теплело облачко двух душ.
И я подумала любовно:
— И там мы вместе, милый муж!
Порою туманной,
Дорогою трудной
Иду!
О, друг мой желанный,
Спаситель мой чудный, —
Я жду!
Мгновенное племя,
Цветут при дороге
Мечты.
Медлительно время,
И сердце в тревоге, —
А ты,
Хоть смертной тропою,
В последний, жестокий
Мой день,
Пройди предо мною,
Как призрак далёкий,
Как тень!
Ты проходишь дальними дорогами
В стороне от моего жилья.
За морями, за долами, за порогами
Где-то бродишь ты, Любовь моя.
И тебя, Невесту неневестную,
Тщетно ждет усталая душа,
То взлетая в высоту небесную,
То влачась в пыли, едва дыша.
Эту жизнь, с печалью и тревогами
Наших будней нищего былья,
Ты обходишь дальними дорогами
В стороне от нашего жилья.
Муза ушла по дороге,
Осенней, узкой, крутой,
И были смуглые ноги
Обрызганы крупной росой.
Я долго её просила
Зимы со мной подождать,
Но сказала: «Ведь здесь могила,
Как ты можешь ещё дышать?»
Я голубку ей дать хотела,
Ту, что всех в голубятне белей,
Но птица сама полетела
За стройной гостьей моей.
Я, глядя ей вслед, молчала,
Я любила её одну,
А в небе заря стояла,
Как ворота в её страну.
Не меч и не лазерный луч,
дорога тайгу опалила.
Цепляясь за тряпочки туч,
немного тайга отступила. Следы отступленья видны:
леса полегли, как пехота
на бранное поле войны.
Да так и гниют на болотах. Летит над погибелью путь
в края ледовитой погоды,
но просто с дороги свернуть
не смеют нигде пешеходы. С опаской ребенок глядит
в таежные глуби-трясины:
там нефть, как чудовищный кит
ворочает черную спину. Еще не закончен расчет
на этих угрюмах и кромах:
тайга от тайги не спасет,
и только дорога несет
к не очень знакомому дому.
«Живи один», мне Мысль сказала,
«Звезда Небес всегда одна,
Забудь восторг, начни сначала,
Дорога скорби — суждена».
«О, нет», шепнуло ей Мечтанье,
«Звезда — одна, один — цветок,
Но их дыханья и сиянья
Проходят множеством дорог».
И вечно-юное Стремленье
Прервало их неравный спор.
Взял лютню я, — и волны пенья,
Звеня, наполнили простор.
Неотвязный стоит на дороге,
Белый — смотрит в морозную ночь.
Я — навстречу в глубокой тревоге,
Он, шатаясь, торопится прочь.
Не осилить морозного чуда…
Рядом с ним вырастает вдали,
Там, где камней вздымается груда,
Голубая царица земли.
И царица — в мольбе и тревоге,
Обрученная с холодом зим…
Он — без жизни стоит на дороге,
Я — навстречу, бессмертьем томим.
Но напрасны бессмертные силы —
И царице свободы не жаль…
Торжествуя победу могилы,
Белый — смотрит в морозную даль.16 декабря 1901
Дорогами лесными тревожный свист машины.
Но насыпь отделили плеснеющей водой.
На лестнице чердачной поставлю два кувшина
Наполненных цветами, из глины голубой.Кричат лесные змеи, блестят перед закатом,
А в погребе распили старинное вино,
И часто заплывает туманом синеватым,
Холодным и тяжелым чердачное окно.Лесную голубику развесила пучками
И шкур к зиме купила у финского купца…
Но кто, змееголосый, выходит вечерами
И свищет пса у двери соседнего крыльца?
«Я смертельна для тех, кто нежен и юн.
Я птица печали. Я — Гамаюн.
Но тебя, сероглазый, не трону, иди.
Глаза я закрою, я крылья сложу на груди,
Чтоб, меня не заметив, ты верной дорогой пошел.
Я замру, я умру, чтобы ты свое счастье нашел…»
Так пел Гамаюн среди черных осенних ветвей,
Но путник свернул с осиянной дороги своей.
Я шел безнадёжной дорогой,
Когда ещё день не погас.
Горел во мне думою строгой
Вечерний томительный час.
И вдруг декорацией плоской
Мне всё показалось тогда, —
Заря протянулась полоской,
И блёсткой блеснула звезда,
И небо завесой висело,
Помостом лежала земля, —
Но тайная сила кипела,
Кулисы порой шевеля.
Она лицемерно таилась,
И меж декораций порой,
Невидима миру, грозилась
Предвечною, дикою мглой.
По золотым степям, по голубым дорогам
Неповторимой Родины моей
Брожу я странником — веселым и убогим —
И с тихой песнею вхожу в сердца людей.Идут года, тускнеет взор и серебрится волос,
А я бреду и радостно пою,
Пока во всех сердцах не прозвенит мой голос,
Пока не испою всю Родину мою.О всех обиженных, усталых, позабытых
Напоминает миру песнь моя,
И много в ней людских мечтаний скрытых,
И много жалоб в книгу Бытия…
Когда высоко под дугою
Звенело солнце для меня,
Я жил унылою мечтою,
Минуты светлые гоня… Они пугливо отлетали,
Но вот прибился мой звонок:
И где же вы, златые дали?
В тумане — юг, погас восток… А там стена, к закату ближе,
Такая страшная на взгляд…
Она всё выше… Мы всё ниже…
«Постой-ка, дядя!» — «Не велят».
Передо мной — моя дорога,
Хранитель вьется в высоте:
То — ангел, ропщущий на бога
В неизъяснимой чистоте.
К нему не долетают стоны,
Ему до неба — взмах крыла,
Но тайновиденья законы
Еще земля превозмогла.
Он, белокрылый, звонко бьется,
Я отразил его мятеж:
Высоко песня раздается, —
Здесь — вздохи те же, звуки те ж.
И я тянусь, подобный стеблю,
В голубоватый сумрак дня,
И тайно вздохами колеблю
Траву, обнявшую меня.30 сентября 1902
Бегун морей дорогою безбрежной
Стремился в даль могуществом ветрил,
И подо мною с кормою быстробежной
Кипучий вал шумливо говорил. Волнуемый тоскою безнадежной,
Я от пловцов чело моё укрыл,
Поникнул им над влагою мятежной
И жаркую слезу в неё сронил. Снедаема изменой беспощадно,
Моя душа к виновнице рвалась,
По ней слеза последняя слилась — И, схваченная раковиной жадной,
Быть может, перл она произвела
Для милого изменницы чела!
Я надую шины
У велосипеда,
На дорогу сдвину,
Сяду да поеду.
Знай, крути ногами
Да сиди не косо,
Завертятся
Светлые колеса.
По большой дороге
Полечу, как птица.
Замелькают ноги,
Засверкают спицы.
Крепко руль прижму я,
Наклоню я плечи.
Всех перегоню я,
Всех, кого ни встречу.
Не знаю, как созданы люди другие, —
Мне любы и дороги блага земные.Я милую землю, я солнце люблю,
Желаю, надеюсь, страстями киплю.И жаден мой слух, и мой глаз любопытен,
И весь я в желаньях моих ненасытен.Зачем (же) я вечно тоскую и плачу
И сердце на горе бесплодное трачу? Зачем не иду по дороге большой
За благами жизни, за пестрой толпой?
Тускло месяц дальной
Светит сквозь тумана,
И лежит печально
Снежная поляна.
Белые с морозу
Вдоль пути рядами
Тянутся березы
С голыми сучками.
Тройка мчится лихо,
Колокольчик зво́нок,
Напевает тихо
Мой ямщик спросонок.
Я в кибитке валкой
Еду да тоскую:
Скучно мне да жалко
Сторону родную.
Сквозь сеть алмазную зазеленел восток.
Вдаль по земле, таинственной и строгой,
Лучатся тысячи тропинок и дорог.
О, если б нам пройти чрез мир одной дорогой!
Всё видеть, всё понять, всё знать, всё пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами,
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Всё воспринять и снова воплотить.
Песни юности слагая,
Весь красивый и тугой,
Восклицал я: дорогая!
Ты шептала: дорогой!
Критик нас пугал, ругая,
Ну, а мы — ни в зуб ногой.
Восклицал я: дорогая!
Ты шептала: дорогой!
Передышки избегая,
Дни, декады, год, другой
Восклицал я: дорогая!
Ты шептала: дорогой!
От любви изнемогая,
Ждем — придет конец благой.
Я воскликну: дорогая!
Ты шепнешь мне: дорогой!
И попросим попугая
Быть понятливым слугой,
Чтоб кричал он, помогая:
— Дорогая! Дорогой!
Березы озябшие, березы тонкие,
Над вами кружатся галки звонкие, Над вами стынет небо морозное,
У берега бьется река многослезная.Опять прихожу к вам дорогой прибрежной,
Дорогой вечерней, дорогою снежной.И долго стою, и уйти мне не хочется,
И знаю, что к прошлому душа не воротится, И знаю, что прошлое душой не забудется,
Последние радости в печалях заблудятся… Березки озябшие, березки слабые,
Ах, если б весну вашу встретить могла бы я!