Найдено стихов - 17.
Все стихи показаны на одной странице.
Прокручивайте страницу вниз, чтобы посмотреть все стихи.
Мы искали дорогу по Веге —
По ночной, очень яркой звезде.
Почему только ночью уходим в побеги,
Почему же нас ловят всегда и везде? Потому, что везли нас в телятниках скопом,
Потому, что не помним дорогу назад,
Потому, что сидели в бараках без окон,
Потому, что отвыкли от света глаза!
Сколько павших бойцов полегло вдоль дорог —
Кто считал, кто считал!..
Сообщается в сводках Информбюро
Лишь про то, сколько враг потерял.Но не думай, что мы обошлись без потерь —
Просто так, просто так…
Видишь — в поле застыл, как подстреленный зверь,
Весь в огне, искалеченный танк! Где ты, Валя Петров? — что за глупый вопрос:
Ты закрыл своим танком брешь.
Ну, а в сводках прочтём: враг потери понёс,
Ну, а мы — на исходный рубеж.
Может быть, покажется странным кому-то,
Что не замечаем попутной красы,
Но на перегонах мы теряем минуты,
А на остановках — теряем часы.Посылая машину в галоп,
Мы летим, не надеясь на Бога!..
Для одних под колесами — гроб,
Для других — просто к цели дорога.До чего ж чумные они человеки:
Руки на баранке, и — вечно в пыли!..
Но на остановках мы теряем копейки,
А на перегонах теряем рубли.Посылая машину в галоп,
Мы летим, не надеясь на Бога!..
Для одних под колесами — гроб,
Для других — просто к цели дорога.
Дорога, дорога — счёта нет шагам,
И не знаешь, где конец пути,
По дороге мы идём по разным сторонам
И не можем её перейти.
Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом.
Улыбнись — я напротив, я рядом.
Побегу на красный свет, оштрафуют — не беда,
Только — ты подскажи мне когда.
Улыбка, улыбка — для кого она?
Ведь, как я, её никто не ждёт!
Я замер и глаза закрыл, открыл, но — ты одна,
А я опять прозевал переход!
Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом.
Улыбнись — я напротив, я рядом.
Побегу на красный свет, оштрафуют — не беда,
Только — ты подскажи мне когда.
Шагаю, шагаю, — кто мне запретит! —
И шаги отсчитывают путь.
За тобой готов до бесконечности идти,
Только — ты не сверни куда-нибудь.
Улыбнись мне хоть как-нибудь взглядом.
Улыбнись — я напротив, я рядом.
Путь наш долог, но ведь он всё же кончится, боюсь, —
Перейди, если я не решусь.
Дорога сломала степь напополам,
И неясно — где конец пути.
По дороге мы идём по разным сторонам
И не можем её перейти.Сколько зим этот путь продлится?
Кто-то должен рискнуть, решиться!
Надо нам поговорить — перекрёсток недалёк.
Перейди, если мне невдомёк.Дорога, дорога поперёк земли —
Поперёк судьбы глубокий след.
Многие уже себе попутчиков нашли
Ненадолго, а спутников — нет.Промелькнёт, как беда, ухмылка,
Разведёт навсегда развилка…
Где же нужные слова, кто же первый их найдёт?
Я опять прозевал переход.Река! Избавленье послано двоим,
Стоит только руку протянуть…
Но опять, опять на разных палубах стоим,
Подскажите же нам что-нибудь! Волжский ветер, хмельной и вязкий,
Шепчет в уши одной подсказкой:
«Время мало, торопись и не жди конца пути».
Кто же первый рискнёт перейти?
Позабыв про дела и тревоги
И не в силах себя удержать,
Так люблю я стоять у дороги -
Запоздалых прохожих пугать!
"Гражданин, разрешите папироску!"
"Не курю. Извините, пока!"
И тогда я так просто, без спросу
Отбираю у дяди бока.
Сделав вид, что уж все позабыто,
Отбежав на полсотни шагов,
Обзовет меня дядя бандитом,
Хулиганом — и будет таков.
Если ж женщину я повстречаю -
У нее не прошу закурить,
А спокойно ей так намекаю,
Что ей некуда больше спешить…
Позабыв про дела и тревоги
И не в силах себя удержать,
Так люблю я стоять на дороге!..
Только лучше б мне баб не встречать!
Расскажи, дорогой,
Что случилось с тобой,
Расскажи, дорогой, не таясь!
Может, всё потерял,
Проиграл,
прошвырял?
Может, ангел-хранитель не спас? Или просто устал,
Или поздно стрелял?
Или спутал, бедняга, где верх, а где низ?
В рай хотел? Это верх.
Ах, чудак-человек,
Что поделать теперь? Улыбнись! Сколько славных парней, загоняя коней,
Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи!
Неужели, чудак, ты собрался туда?
Что с тобой, дорогой, расскажи.Может быть, дорогой,
Ты скакал за судьбой,
Умолял: «Подожди, оглянись!»
Оглянулась она —
И стара, и страшна.
Наплевать на неё, улыбнись! А беду, чёрт возьми,
Ты запей, задыми
И, попробуй, ещё раз садись на коня.
Хоть на миг, на чуть-чуть
Ты её позабудь,
Обними, если хочешь, меня.Сколько славных парней, загоняя коней,
Рвутся в мир, где не будет ни злобы, ни лжи!
Неужели, чудак, ты собрался туда?
Что с тобой, дорогой, расскажи.Притомился — приляг,
Вся земля — для бродяг!
Целый век у тебя впереди.
А прервётся твой век —
Там, в земле, человек
Потеснится: давай, заходи! Отдохни, не спеши,
Сбрось всю тяжесть с души —
За удачею лучше идти налегке!
Всё богатство души
Нынче стоит гроши —
Меньше глины и грязи в реке! Сколько славных парней, загоняя коней,
Рвутся в мир, где ни злобы, ни лжи, — лишь покой.
Если, милый чудак, доберёшься туда,
Не забудь обо мне, дорогой.
Темнота впереди — подожди!
Там — стеною закаты багровые,
Встречный ветер, косые дожди
И дороги — дороги неровные.Там — чужие слова,
там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.Там проверка на прочность: бои,
И туманы, и ветры с прибоями.
Сердце путает ритмы свои
И стучит с перебоями.Там — чужие слова,
там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.Там и звуки, и краски не те,
Только — мне выбирать не приходится.
Очень нужен я там, в темноте…
Ничего! Распогодится! Там — чужие слова,
там — дурная молва,
Там ненужные встречи случаются,
Там сгорела, пожухла трава,
И следы не читаются
В темноте.
Проходят годы, прожитые всеми,
Но не у всех один и тот же срок.
Когда сказал: а вот, мол, в наше время, —
То это значит, что подвёл итог.Вот! В наше время всё было не так —
По другим мы дорогам ходили.
В наше время всё было не так —
Мы другие слова говорили…
В наше время всё было не так.Мы не всегда чем старше, тем мудрее,
Но почему-то — сразу не поймёшь —
Мы часто вспоминаем наше время,
Когда ругаем нашу молодёжь.Да! В наше время всё было не так —
По другим мы дорогам ходили.
В наше время всё было не так —
Мы другие слова говорили…
В наше время всё было не так.Конечно, неизбежно повторенье.
Но сетуя на тех, кто слишком юн,
И часто говоря: «Вот в наше время…»,
Мы вспоминаем молодость свою.Нет! В наше время всё было и так —
Мы по тем же дорогам ходили.
В наше время бывало и так —
Мы и те же слова говорили…
В наше время бывало и так!
Неважен возраст — все имеют цену,
Смотря чем дышишь ты и чем живёшь.
Мы всё же говорим: «Вот — наша смена!»,
Когда глядим на нашу молодежь.<В>
По другим мы дорогам ходили.
В наше время всё было не так —
Мы другие слова говорили…
В наше время всё было не так.>А молодёжь смеётся, твист танцует,
И многого не принимаем мы,
А сами говорим: «Не существует
У нас проблемы с нашими детьми».<В>
Мы по тем же дорогам ходили.
В наше время всё было не так —
Хоть мы те же слова говорили…
В наше время всё было не так.>Но молодёжь, которую ругаем
За лёгкость, за беспечность и за джаз, —
Конечно, будет на переднем крае
В жестокий час и просто в трудный час.<В>
Мы по тем же дорогам ходили.
В наше время бывало и так —
Мы и те же слова говорили…
В наше время бывало и так!>За наше время нам не надо нимбов,
Не надо монументов, мелодрам…
Отцы и дети пусть враждуют в книгах,
А наши дети — доверяют нам!<В>
По одной мы дороге ступаем.
В наше время — держать только так!
Об одном мы и том же мечтаем:
В наше время — держать только так!>
Если где-то в чужой, неспокойной ночи, ночи
Ты споткнулся и ходишь по краю —
Не таись, не молчи, до меня докричи, докричи,
Я твой голос услышу, узнаю.
Может, с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи, в спелой ржи?
Потерпи! Я иду, и усталости ноги не чуют.
Мы вернемся туда, где и травы врачуют,
Только — ты не умри, только — кровь удержи.
Если ж конь под тобой — ты домчи, доскачи, доскачи,
Конь дорогу отыщет, буланый,
В те края, где всегда бьют живые ключи, ключи,
И они исцелят твои раны.
Если трудно идёшь: по колена в грязи, по колена в грязи
Да по острым камням, босиком по воде по студёной,
Пропылённый, обветренный, дымный, огнём опалённый —
Хоть какой — доберись, добреди, доползи!
Здесь такой чистоты из-под снега ручьи, ручьи —
Не найдёшь, не придумаешь краше;
Здесь друзья, и цветы, и деревья ничьи, ничьи,
Стоит нам захотеть — будут наши.
Наши!
Где же ты? взаперти или в долгом пути, пути?
На развилках каких, перепутиях и перекрёстках?
Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трёх соснах
И не можешь обратно дорогу найти?
В младенчестве нас матери пугали,
Суля за ослушание Сибирь, грозя рукой, -
Они в сердцах бранились — и едва ли
Желали детям участи такой.
А мы пошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу…
К каким порогам приведет дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?
Мы Север свой отыщем без компаса -
Угрозы матерей мы зазубрили как завет, -
И ветер дул с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Мольбы и стоны здесь не выживают -
Хватает и уносит их поземка и метель,
Слова и слезы на ветру смерзают, -
Лишь брань и пули настигают цель.
И мы пошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу…
К каким порогам приведет дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?
Про все писать — не выдержит бумага,
Все — в прошлом, ну, а прошлое — былье и трын-трава, -
Не раз нам кости перемыла драга -
В нас, значит, было золото, братва!
Но чуден звон души моей помина,
И белый день белей, и ночь черней, и суше снег, -
И мерзлота надежней формалина
Мой труп на память сохранит навек.
И мы пошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу…
К каким порогам приведет дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?
Я на воспоминания не падок,
Но если занесла судьба — гляди и не тужи:
Мы здесь подохли — вон он, тот распадок, -
Нас выгребли бульдозеров ножи.
Здесь мы прошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу, -
К каким порогам привела дорога…
В какую пропасть напоследок прокричу?..
В сон мне — жёлтые огни,
И хриплю во сне я:
«Повремени, повремени —
Утро мудренее!»
Но и утром всё не так —
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьёшь с похмелья.
Эх, раз, да ещё раз,
Да ещё много, много, много, много раз,
Да ещё раз…
Или пьёшь с похмелья.
В кабаках зелёный штоф,
Белые салфетки —
Рай для нищих и шутов,
Мне ж — как птице в клетке.
В церкви — смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан…
Нет, и в церкви всё не так,
Всё не так, как надо!
Эх, раз, да ещё раз,
Да ещё много, много, много, много раз,
Да ещё раз…
Всё не так, как надо!
Я — на гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло.
А на горе стоит ольха,
А под горою — вишня.
Хоть бы склон увить плющом —
Мне б и то отрада.
Хоть бы что-нибудь ещё…
Всё не так, как надо!
Эх, раз, да ещё раз,
Да ещё много, много, много, много раз,
Да ещё раз…
Всё не так, как надо!
Я тогда — по полю вдоль реки:
Света — тьма, нет Бога!
А в чистом поле — васильки,
И — дальняя дорога.
Вдоль дороги — лес густой
С бабами-ягами,
А в конце дороги той —
Плаха с топорами.
Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги всё не так,
А в конце — подавно.
И ни церковь, и ни кабак —
Ничего не свято!
Нет, ребята, всё не так!
Всё не так, ребята…
Эх, раз, да ещё раз,
Да ещё много, много, много, много раз,
Да ещё раз…
Всё не так, ребята!
Ах, дороги узкие —
Вкось, наперерез, —
Версты белорусские —
С ухабами и без.
Как орехи грецкие,
Щелкаю я их, —
Ох, говорят, немецкие —
Гладко, напрямик…
Там, говорят, дороги — ряда по три,
И нет табличек с «Ахтунг!» или «Хальт!».
Ну что же — мы прокатимся, посмотрим,
Понюхаем не порох, а асфальт.
Горочки пологие —
Я их — щелк да щелк!
Но в душе, как в логове,
Затаился волк.
Ату, колеса гончие!
Целюсь под обрез —
И с волком этим кончу я
На отметке «Брест».
Я там напьюсь водички из колодца
И покажу отметки в паспортах.
Потом мне пограничник улыбнется,
Узнав, должно быть, — или просто так.
После всякой зауми
Вроде: «Кто таков?»-
Как взвились шлагбаумы
Вверх, до облаков!
Лишь взял товарищ в кителе
Снимок для жены —
И… только нас и видели
С нашей стороны!
Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу!
Они — рукой подать — наискосок…
Так я впервые пересек границу
И чьи-то там сомненья пресек.
Ах, дороги скользкие —
Вот и ваш черед, -
Деревеньки польские —
Стрелочки вперед;
Телеги под навесами,
Булыжник-чешуя…
По-польски ни бельмеса мы —
Ни жена, ни я!
Потосковав о ломте, о стакане,
Остановились где-то наугад, -
И я сказал по-русски: «Прошу, пани!» —
И получилось точно и впопад!
Ах, еда дорожная
Из немногих блюд!
Ем неосторожно я
Все, что подают.
Напоследок — сладкое,
Стало быть — кончай!
И на их хербатку я
Дую, как на чай.
А панночка пощелкала на счетах
(Всё, как у нас — Зачем туристы врут!)-
И я, прикинув разницу валют,
Ей отсчитал не помню сколько злотых
И проворчал: «По божески дерут»…
Где же песни-здравицы, -
Ну-ка подавай! -
Польские красавицы,
Для туристов — рай?
Рядом на поляночке —
Души нараспах —
Веселились панночки
С граблями в руках.
«Да, побывала Польша в самом пекле, -
Сказал старик и лошадей распряг…-
Красавицы-полячки не поблекли —
А сгинули в немецких лагерях…»
Лемеха в едаются
В землю, как каблук,
Пеплы попадаются
До сих пор под плуг.
Память вдруг разрытая —
Неживой укор:
Жизни недожитые —
Для колосьев корм.
В моем мозгу, который вдруг сдавило
Как обручем, — но так его, дави! -
Варшавское восстание кровило,
Захлебываясь в собственной крови…
Дрались — худо, бедно ли,
А наши корпуса —
В пригороде медлили
Целых два часа.
В марш-бросок, в атаку ли —
Рвались, как один, -
И танкисты плакали
На броню машин…
Военный эпизод — давно преданье,
В историю ушел, порос быльем, -
Но не забыто это опозданье,
Коль скоро мы заспорили о нем.
Почему же медлили
Наши корпуса?
Почему обедали
Эти два часа?
Потому что, танками,
Мокрыми от слез,
Англичанам с янками
Мы утерли нос!
А может быть, разведка оплошала —
Не доложила?. Что теперь гадать!
Но вот сейчас читаю я: «Варшава» —
И еду, и хочу не опоздать!
Я вышел ростом и лицом —
Спасибо матери с отцом;
С людьми в ладу — не понукал, не помыкал;
Спины не гнул — прямым ходил,
И в ус не дул, и жил как жил,
И голове своей руками помогал…
Бродяжил и пришёл домой
Уже с годами за спиной,
Висят года на мне — ни бросить, ни продать.
Но на начальника попал,
Который бойко вербовал,
И за Урал машины стал перегонять.
Дорога, а в дороге — МАЗ,
Который по уши увяз,
В кабине — тьма, напарник третий час молчит,
Хоть бы кричал, аж зло берёт:
Назад пятьсот,
пятьсот вперёд,
А он зубами «Танец с саблями» стучит!
Мы оба знали про маршрут,
Что этот МАЗ на стройках ждут.
А наше дело — сел, поехал. Ночь, полночь…
Ну надо ж так! Под Новый год!
Назад пятьсот,
пятьсот вперёд!
Сигналим зря — пурга, и некому помочь!
«Глуши мотор, — он говорит, —
Пусть этот МАЗ огнём горит!»
Мол видишь сам — тут больше нечего ловить.
Мол, видишь сам — кругом пятьсот,
И к ночи точно занесёт,
Так заровняет, что не надо хоронить!
Я отвечаю: «Не канючь!»
А он — за гаечный за ключ
И волком смотрит (он вообще бывает крут).
А что ему — кругом пятьсот,
И кто кого переживёт,
Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!
Он был мне больше чем родня —
Он ел с ладони у меня,
А тут глядит в глаза — и холодно спине.
А что ему — кругом пятьсот,
И кто там после разберёт,
Что он забыл, кто я ему и кто он мне!
И он ушёл куда-то вбок.
Я отпустил, а сам прилёг,
Мне снился сон про наш «весёлый» наворот.
Что будто вновь — кругом пятьсот,
Ищу я выход из ворот,
Но нет его, есть только вход,
и то не тот.…
Конец простой: пришел тягач,
И там был трос, и там был врач,
И МАЗ попал, куда положено ему.
И он пришёл — трясётся весь…
А там — опять далёкий рейс,
Я зла не помню — я опять его возьму!
Мы из породы битых, но живучих,
Мы помним всё, нам память дорога.
Я говорю как мхатовский лазутчик,
Заброшенный в «Таганку» — в тыл врага.Теперь — в обнимку, как боксёры в клинче.
И я, когда-то мхатовский студент,
Олегу Николаевичу нынче
Докладываю данные развед-, Что на «Таганке» той толпа нахальная
У кассы давится — Гоморр, Содом! —
Цыганки с картами, дорога дальняя
И снова строится казённый дом.При всех делах таганцы с вами схожи,
Хотя, конечно, разницу найдёшь:
Спектаклям МХАТа рукоплещут ложи,
А те, без ложной скромности, без лож.В свой полувек Олег на век моложе —
Вторая жизнь взамен семи смертей,
Из-за того что есть в театре ложи,
Ты можешь смело приглашать гостей.Таганцы наших авторов хватают,
И тоже научились брать нутром,
У них гурьбой Булгакова играют,
И Пушкина — опять же впятером.Шагают роты в выкладке на марше,
Двум ротным — ордена за марш-бросок!
Всего на десять лет Любимов старше
Плюс «Десять дней…» — ну разве это срок?! Гадали разное — года в гаданиях:
Мол доиграются — и грянет гром.
К тому ж кирпичики на новых зданиях
Напоминают всем казённый дом.В истории искать примеры надо:
Был на Руси такой же человек —
Он щит прибил к воротам Цареграда
И звался тоже, кажется, Олег… Семь лет назад ты в ехал в двери МХАТа,
Влетел на белом княжеском коне.
Ты сталь сварил, теперь все ждут проката —
И изнутри, конечно, и извне.На мхатовскую мельницу налили
Расплав горячий — это удалось.
Чуть было «Чайке» крылья не спалили,
Но, слава богу, славой обошлось.Во многом совпадают интересы:
В «Таганке» пьют за старый Новый год,
В обоих коллективах «мерседесы»,
Вот только «Чаек» нам недостаёт.А на «Таганке» — там возня повальная:
Перед гастролями она бурлит —
Им предстоит в Париж дорога дальняя,
Но «Птица синяя» не предстоит.Здесь режиссёр в актёре умирает,
Но — вот вам парадокс и перегиб:
Абдулов Сева — Севу каждый знает —
В Ефремове чуть было не погиб.Нет, право, мы похожи, даже в споре,
Живём и против правды не грешим:
Я тоже чуть не умер в режиссёре,
И, кстати, с удовольствием большим… Идут во МХАТ актёры, и едва ли
Затем, что больше платят за труды.
Но дай бог счастья тем, кто на бульваре,
Где чище стали Чистые пруды! Тоскуй, Олег, в минуты дорогие
По вечно и доподлинно живым!
Все понимают эту ностальгию
По бывшим современникам твоим.Волхвы пророчили концы печальные:
Мол змеи в черепе коня живут…
А мне вот кажется, дороги дальние,
Глядишь, когда-нибудь и совпадут.Учёные, конечно, не наврали.
Но ведь страна искусств — страна чудес,
Развитье здесь идёт не по спирали,
А вкривь и вкось, вразрез, наперерез.Затихла брань, но временны поблажки,
Светла Адмиралтейская игла.
«Таганка», МХАТ идут в одной упряжке,
И общая телега тяжела.Мы пара тварей с Ноева ковчега,
Два полушарья мы одной коры.
Не надо в академики Олега!
Бросайте дружно чёрные шары! И с той поры как люди слезли с веток,
Сей день — один из главных. Можно встать
И тост поднять за десять пятилеток —
За сто на два, за два по двадцать пять!
У Доски, где почётные граждане,
Я стоял больше часа однажды и
Вещи слышал там — очень важные…«…В самом ихнем тылу,
Под какой-то дырой,
Мы лежали в пылу
Да над самой горой, На природе (как в песне — на лоне),
И они у нас как на ладони,
Я и друг — тот, с которым зимой
Из Сибири сошлись под Москвой.Раньше оба мы были охотники —
А теперь на нас ватные потники
Да протёртые подлокотники! Я в Сибири всего
Только соболя бил,
Ну, а друг — он, того,
На медведя ходил.Он колпашевский — тоже берлога! —
Ну, а я из Выезжего Лога.
И ещё (если друг не хитрит):
Белку — в глаз, да в любой, говорит… Разговор у нас с немцем двухствольчатый:
Кто шевелится — тот и кончатый,
Будь он лапчатый, перепончатый! Только спорить любил
Мой сибирский дружок —
Он во всём находил
Свой, невидимый прок, —Оторвался на миг от прицела
И сказал: «Это мёртвое тело —
Бьюсь на пачку махорки с тобой!»
Я взглянул — говорю: «Нет — живой! Ты его лучше пулей попотчевай.
Я опричь же того ставлю хошь чего —
Он усидчивый да улёжчивый!»Друг от счастья завыл —
Он уверен в себе:
На медведя ходил
Где-то в ихней тайге —Он аж вскрикнул (негромко, конечно,
Потому что — светло, не кромешно),
Поглядел ещё раз на овраг —
И сказал, что я лапоть и враг.И ещё заявил, что икра у них!
И вообще, мол, любого добра у них!..
И — позарился на мой браунинг.Я тот браунинг взял
После ходки одной:
Фрица, значит, подмял,
А потом — за спиной… И за этот мой подвиг геройский
Подарил сам майор Коханойский
Этот браунинг — тот, что со мной, —
Он уж очень был мне дорогой! Но он только на это позарился.
Я и парился, и мытарился…
Если б знал он, как я отоварился! Я сначала: «Не дам,
Не поддамся тебе!»
А потом: «По рукам!» —
И аж плюнул в злобе.Ведь не вещи же ценные в споре!
Мы сошлись на таком договоре:
Значит, я прикрываю, а тот —
Во весь рост на секунду встаёт… Мы ещё пять минут погутарили —
По рукам, как положено, вдарили,
Вроде на поле — на базаре ли! Шепчет он: «Коль меня
И в натуре убьют,
Значит здесь схоронят,
И — чего ещё тут…»Поглядел ещё раз вдоль дороги —
И шагнул как медведь из берлоги,
И хотя уже стало светло —
Видел я, как сверкнуло стекло.Я нажал — выстрел был первосортненький,
Хотя «соболь» попался мне вёртненький.
А у ног моих — уже мёртвенький… Что теперь и наган мне —
Не им воевать.
Но свалился к ногам мне —
Забыл как и звать, —На природе (как в песне — на лоне),
И они у нас как на ладони.
…Я потом разговор вспоминал:
Может, правда, он белок стрелял?.. Вот всю жизнь и кручусь я как верченый.
На Доске меня этой зачерчивай!
…Эх, зачем он был недоверчивый!»