Развенчан нами сей кумир
С его бездейственной, фразистою любовью,
Умны мы стали: верит мир
Лишь доблести, запечатленной кровью… Год написания: без даты
Твои права на славу очень хрупки,
И если вычесть из заслуг
Ошибки юности и поздних лет уступки, —
Пиши пропало, милый друг.
Как ты кротка, как ты послушна,
Ты рада быть его рабой,
Но он внимает равнодушно,
Уныл и холоден душой.А прежде… помнишь? Молода,
Горда, надменна, и прекрасна,
Ты им играла самовластно,
Но он любил, любил тогда! Так солнце осени — без туч
Стоит, не грея, на лазури,
А летом и сквозь сумрак бури
Бросает животворный луч…
И скучно, и грустно, и некого в карты надуть
В минуту карманной невзгоды…
Жена?.., но что пользы жену обмануть?
Ведь ей же отдашь на расходы!
Засядешь с друзьями, но счастия нет и следа —
И черви, и пики, и всё так ничтожно.
Ремизиться вечно не стоит труда,
Наверно играть невозможно…
Крепиться?.. Но рано иль поздно обрежешься вдруг,
Забыв увещанья рассудка…
И так за годом год… Конечно, не совсем
Разнообразно… да зато спокойно,
Благонамеренно, благопристойно…
И благоприобретенье меж тем
Расти всё будет… Счастие малюток
Упрочится… Да что ж?.. И кроме шуток,
Чем худо?.. [А? Решайся-ка, сестра,
А ежели когда-нибудь хандра
Найдет случайно…]
Пододвинь перо, бумагу, книги!
Милый друг! Легенду я слыхал:
Пали с плеч подвижника вериги,
И подвижник мертвый пал! Помогай же мне трудиться, Зина!
Труд всегда меня животворил.
Вот еще красивая картина —
Запиши, пока я не забыл! Да не плачь украдкой! Верь надежде,
Смейся, пой, как пела ты весной,
Повторяй друзьям моим, как прежде,
Каждый стих, записанный тобой.Говори, что ты довольна другом:
И на меня, угрюмого, больного,
Их добрые почтительные лица
Глядят с таким глубоким сожаленьем,
Что совестно становится. Ничем
Я их любви не заслужил.
…И он их не чуждался в годы оны
И вычитал оттуда, что она
Курит сигары, носит панталоны
И с мужем развелась и влюблена
В какого-то повесу…
Двести уж дней,
Двести ночей
Муки мои продолжаются;
Ночью и днем
В сердце твоем
Стоны мои отзываются,
Двести уж дней,
Двести ночей!
Темные зимние дни,
Ясные зимние ночи…
За желанье свободы народу,
Потеряем мы сами свободу,
За святое стремленье к добру —
Нам в тюрьме отведут конуру.Год написания: без даты
Непостижною святынею
Перед нами, без речей,
Небо круглою равниною
Блещет в ризе из лучей.Что же там за далью синею,
Далью, видной для очей,
Где слито оно с пустынею
Днем и в сумраке ночей? Не понять нам. Чудной тайностью
То для глаз облечено;
И постигнутые крайностью, Видим только мы одно,
Что мир создан не случайностью,
Зазевайся, впрочем, шляпу
Сдернуть — царь-отец
Отошлет и по этапу —
Чур: в один конец!
Если ты красоте поклоняешься,
Снег и зиму люби. Красоту
Называют недаром холодною, —
Погляди на коней на мосту,
Полюбуйся Дворцовою площадью
При сиянии солнца зимой:
На колонне из белого мрамора
Черный ангел с простертой рукой.
Не картина ли? Погляди на коней на мосту… — статуи работы П.К. Клодта на Аничковом мосту в Петербурге.
На колонне из белого мрамора… — покрытая инеем Александровская колонна, на Дворцовой площади.Год написания: без даты
Есть и Руси чем гордиться,
С нею не шути,
Только славным поклониться —
Далеко идти! Вестминстерское аббатство
Родины твоей —
Край подземного богатства
Снеговых степей… Вестминстерское аббатство — храм в Лондоне, место погребения государственных деятелей, полководцев, ученых, писателей.
Уезжая в страну равноправную,
Где живут без чиновной амбиции
И почти без надзора полиции, —
Там найдете природу вы славную.Там подругу вы по сердцу встретите
И, как время пройдет, не заметите.А поживши там время недолгое,
Вы вернетесь в отчизну прекрасную,
Где имеют правительство строгое
И природу несчастную.Там Швейцарию, верно, вспомяните
И, как солнышко ярко засветится,
Собираться опять туда станете.
Дни идут… всё так же воздух душен,
Дряхлый мир — на роковом пути…
Человек — до ужаса бездушен,
Слабому спасенья не найти! Но… молчи, во гневе справедливом!
Ни людей, ни века не кляни:
Волю дав лирическим порывам,
Изойдешь слезами в наши дни…
В Европе удобно, но родины ласки
Ни с чем несравнимы. Вернувшись домой,
В телегу спешу пересесть из коляски
И марш на охоту! Денек не дурной, Под солнцем осенним родная картина
Отвыкшему глазу нова…
О матушка Русь! ты приветствуешь сына
Так нежно, что кругом идет голова! Твои мужики на меня выгоняли
Зверей из лесов целый день,
А ночью возвратный мой путь освещали
Пожары твоих деревень.
Душно! без счастья и воли
Ночь бесконечно длинна.
Буря бы грянула, что ли?
Чаша с краями полна! Грязь над пучиною моря,
В поле, в лесу засвищи,
Чашу народного горя
Всю расплещи!..
Где твое личико смуглое
Нынче смеется, кому?
Эх, одиночество круглое!
Не посулю никому! А ведь, бывало, охотно
Шла ты ко мне вечерком;
Как мы с тобой беззаботно
Веселы были вдвоем! Как выражала ты живо
Милые чувства свои!
Помнишь, тебе особливо
Нравились зубы мои; Как любовалась ты ими,
Вчерашний день, часу в шестом,
Зашел я на Сенную;
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистел, играя…
И Музе я сказал: «Гляди!
Сестра твоя родная!»
. . . . . . . . . . . . . . .
Взирает он на жизнь сурово, строго,
И, глядя на него, подумать можно:
(У! у него здесь) (надо указать на лоб)
(много! много!)
Солидный вид и страшный мрак во взоре,
И на челе какой-то думы след,
Отрывистость и сухость в разговоре…
Да! Мудрецом его признает свет!
Такая внешность — мудрости залогом,
Внизу серебряник Чекалин
Свои изделья продает,
А наверху Земфира Пален,
Как милый розанчик, цветет.
Во вражде неостывающей
Несчастливца закалил
И душою непрощающей
Покарал — и отличил.
Великое чувство! У каждых дверей,
В какой стороне ни заедем,
Мы слышим, как дети зовут матерей,
Далеких, но рвущихся к детям.
Великое чувство! Его до конца
Мы живо в душе сохраняем, —
Мы любим сестру, и жену, и отца,
Но в муках мы мать вспоминаем!
В столицах шум, гремят витии,
Кипит словесная война,
А там, во глубине России —
Там вековая тишина.
Лишь ветер не дает покою
Вершинам придорожных ив,
И выгибаются дугою,
Целуясь с матерью-землею,
Колосья бесконечных нив…
Не пошлость старого обычая поэтов
Стихами воспевать красавицу свою
Причиною тому, что никаких куплетов,
Красавица моя, тебе я не пою,
Но чувство сладкого и гордого сознанья,
Что выше ты похвал, как выше описанья
Мадонна — полная нетленной красоты,
Чистейшей прелести и чудной простоты,
Перед которою чем глубже впечатленье,
Тем молчаливей восхищенье…
Безвестен я. Я вами не стяжал
Ни почестей, ни денег, ни похвал,
Стихи мои — плод жизни несчастливой,
У отдыха похищенных часов,
Сокрытых слез и думы боязливой;
Но вами я не восхвалял глупцов,
Но с подлостью не заключал союза, -
Нет! свой венец терновый приняла
Не дрогнув обесславленная Муза
И под кнутом без звука умерла.
«…Вы в своей душе благословенной
Парии — не знает вас народ,
Светский круг, бездушный и надменный,
Вас презреньем хладным обдает.И звучит бесцельно ваша лира,
Вы певцами темной стороны —
На любовь, на уваженье мира
Не стяжавшей права — рождены!..»Камень в сердце русское бросая,
Так о нас весь Запад говорит.
Заступись, страна моя родная!
Дай отпор!.. Но родина молчит…
Прости! Не помни дней паденья,
Тоски, унынья, озлобленья, -
Не помни бурь, не помни слез,
Не помни ревности угроз! Но дни, когда любви светило
Над нами ласково всходило
И бодро мы свершали путь, -
Благослови и не забудь!
Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом «прости».
Но даже плакать нету силы.
Пиши — прошу я одного…
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы —
С могилы сердца моего!
Родина мать! по равнинам твоим
Я не езжал еще с чувством таким! Вижу дитя на руках у родимой,
Сердце волнуется думой любимой: В добрую пору дитя родилось,
Милостив бог! не узнаешь ты слез! С детства никем не запуган, свободен,
Выберешь дело, к которому годен; Хочешь — останешься век мужиком,
Сможешь — под небо взовьешься орлом! В этих фантазиях много ошибок:
Ум человеческий тонок и гибок, Знаю, на место сетей крепостных
Люди придумали много иных, Так!.., но распутать их легче народу.
Муза! с надеждой приветствуй свободу!
Сеятель знанья на ниву народную!
Почву ты, что ли, находишь бесплодную, Худы ль твои семена?
Робок ли сердцем ты? слаб ли ты силами?
Труд награждается всходами хилыми, Доброго мало зерна!
Где ж вы, умелые, с бодрыми лицами,
Где же вы, с полными жита кошницами?
Труд засевающих робко, крупицами, Двиньте вперед!
Сейте разумное, доброе, вечное,
Сейте! Спасибо вам скажет сердечное
Русский народ…
О муза! наша песня спета.
Приди, закрой глаза поэта
На вечный сон небытия,
Сестра народа — и моя!
Не говори, что молодость сгубила
Ты, ревностью истерзана моей;
Не говори!.. близка моя могила,
А ты цветка весеннего свежей! Тот день, когда меня ты полюбила
И от меня услышала: люблю, —
Не проклинай! близка моя могила,
Поправлю все, все смертью искуплю! Не говори, что дни твои унылы,
Тюремщиком больного не зови:
Передо мной — холодный мрак могилы,
Перед тобой — объятия любви! Я знаю: ты другого полюбила,
В зимние сумерки нянины сказки
Саша любила. Поутру в салазки
Саша садилась, летела стрелой,
Полная счастья, с горы ледяной.
Няня кричит: «Не убейся, родная!»
Саша, салазки свои погоняя,
Весело мчится. На полном бегу
Набок салазки — и Саша в снегу!