Что ты несешь на мертвых небылицу,
Так нагло лезешь к ним в друзья?
Приязнь посмертная твоя
Не запятнает их гробницу.
Все те ж и Пушкин и Крылов,
Хоть ест их червь по воле бога;
Не лобызай же мертвецов —
И без тебя у них вас много!
Он вечно цеховой у Цинского приятель,
Он первой гильдии подлец,
Второй он гильдии купец
И третьей гильдии писатель.
Надуты губки для угрозы,
А шепчут нежные слова.
Скажи, откуда эти слезы —
Ты так не плакала сперва.
Я помню время: блеснут, бывало,
Две-три слезы из бойких глаз,
Но горем ты тогда играла,
Тогда ты плакала, смеясь.
Канарейка корм клевала
В клетке ивовых ветвей,
Звонко песни распевала,
Песни вольности своей.
Вечно пленницу тревожит
Мутный сон счастливых дней —
И понять она не может
Странной участи своей.
Глупца разубеждать в его победе мнимой
Идет лишь мальчику; не следуй в том ему:
Молчанье гордое и взор невозмутимый
Пристойны более высокому уму.
Гляди на свет без грусти, без упрека.
Пусть не смутит покоя твоего
Победа дерзкая нахального порока,
И глупости крикливой торжество.
Чуть ветерок завеет теплотою,
И в воздухе заслышится весна,
Моя душа, смущения полна,
Печальною обемлется мечтою.
Слезятся медленно покровы ледяные,
От солнца жаркого в могилу уходя;
Сияют в рощах листья молодые
Сквозь капли первые весеннего дождя.
Я слышал: чей-то голос пел
Молитву о душах скорбящих —
И тихий ангел в небе пролетел:
Я видел край его одежд блестящих.
И омрачилось небо тьмой,
И скрылось тихое виденье.
Кто озарит удел печальный мой!
Кто мне напомнит ласковое пенье?