Найдено стихов - 517.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Я сказала, а другой услышал
И шепнул другому, третий — понял,
А четвертый, взяв дубовый посох,
В ночь ушел — на подвиг. Мир об этом
Песнь сложил, и с этой самой песней
На устах — о жизнь! — встречаю смерть.
Я — есмь. Ты — будешь. Между нами — бездна.
Я пью. Ты жаждешь. Сговориться — тщетно.
Нас десять лет, нас сто тысячелетий
Раз единяют. — Бог мостов не строит.
Будь! — это заповедь моя. Дай — мимо
Пройти, дыханьем не нарушив роста.
Я — есмь. Ты будешь. Через десять вёсен
Ты скажешь: — есмь! — а я скажу: — когда-то…
Я — страница твоему перу.
Всё приму. Я белая страница.
Я — хранитель твоему добру:
Возращу и возвращу сторицей.
Я — деревня, чёрная земля.
Ты мне — луч и дождевая влага.
Ты — Господь и Господин, а я —
Чернозём — и белая бумага!
(отрывок из баллады)…Корабль затонул — без щеп,
Король затанцевал в Совете,
Зерна не выбивает цеп,
Ромео не пришел к Джульетте,
Клоун застрелился на рассвете,
Вождь слушает ворожею… (А балладу уничтожила: слабая. 1939 г.)
А была я когда-то цветами увенчана
И слагали мне стансы — поэты.
Девятнадцатый год, ты забыл, что я женщина…
Я сама позабыла про это!
Скажут имя мое — и тотчас же, как в зеркале
. . . . . . . . . .
И повис надо мной, как над брошенной церковью,
Тяжкий вздох сожалений бесплодных.
Так, в. . .Москве погребенная заживо,
Наблюдаю с усмешкою тонкой,
Как меня — даже ты, что три года охаживал! —
Обходить научился сторонкой.
А плакала я уже бабьей
Слезой — солонейшей солью.
Как та — на лужочке — с граблей —
Как эта — с серпочком — в поле.От голосу — слабже воска,
Как сахар в чаю моченный.
Стрелочкам своим поноску
Носила, как пес ученый.— «Ешь зернышко, я ж единой
Скорлупкой сыта с орешка!»
Никто не видал змеиной
В углах — по краям — усмешки.Не знали мои герои,
Что сей голубок под схимой —
Как Царь — за святой горою
Гордыни несосвятимой.
А человек идёт за плугом
И строит гнёзда.
Одна пред Господом заслуга:
Глядеть на звёзды.
И вот за то тебе спасибо,
Что, цепенея,
Двух звёзд моих не видишь — ибо
Нашёл — вечнее.
Обман сменяется обманом,
Рахилью — Лия.
Все женщины ведут в туманы:
Я — как другие.
Высоко́ моё оконце!
Не достанешь перстеньком!
На стене чердачной солнце
От окна легло крестом.
Тонкий крест оконной рамы.
Мир. — На вечны времена.
И мерещится мне: в самом
Небе я погребена!
На коленях у всех посидела
И у всех на груди полежала.
Все до страсти она обожала
И такими глазами глядела,
Что сам Бог в небесах.16 июня
Не поцеловали — приложились.
Не проговорили — продохнули.
Может быть — Вы на земле не жили,
Может быть — висел лишь плащ на стуле.
Может быть — давно под камнем плоским
Успокоился Ваш нежный возраст.
Я себя почувствовала воском:
Маленькой покойницею в розах.
Руку на сердце кладу — не бьется.
Так легко без счастья, без страданья!
— Так прошло — что у людей зовется —
На миру — любовное свиданье.
Не сердись, мой Ангел Божий,
Если правда выйдет ложью.
Встречный ветер не допрашивают,
Правды с соловья не спрашивают.
О бродяга, родства не помнящий —
Юность! — Помню: метель мела,
Сердце пело. — Из нежной комнаты
Я в метель тебя увела. . . . . . . . . .
И твой голос в метельной мгле:
— «Остригите мне, мама, волосы!
Они тянут меня к земле!»Ноябрь
О души бессмертный дар!
Слезный след жемчужный!
Бедный, бедный мой товар,
Никому не нужный! Сердце нынче не в цене, —
Все другим богаты!
Приговор мой на стене:
— Чересчур легка ты!..19 декабря
О нет, не узнает никто из вас
— Не сможет и не захочет! —
Как страстная совесть в бессонный час
Мне жизнь молодую точит! Как душит подушкой, как бьет в набат,
Как шепчет все то же слово…
— В какой обратился треклятый ад
Мой глупый грешок грошовый! Март
Простите Любви — она нищая!
У ней башмаки нечищены, —
И вовсе без башмаков! Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, —
Ей в дар башмачок сняла.Другой — на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый — узнать — прошел.Босая теперь — как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.30 декабря, Кунцево — Госпиталь
Скучают после кутежа.
А я как веселюсь — не чаешь!
Ты — господин, я — госпожа,
А главное — как ты, такая ж!
Не обманись! Ты знаешь сам
По злому холодку в гортани,
Что я была твоим устам —
Лишь пеною с холмов Шампани!
Есть золотые кутежи.
И этот мой кутеж оправдан:
Шампанское любовной лжи —
Без патоки любовной правды!
Солнце — одно, а шагает по всем городам.
Солнце — мое. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. — Никому. — Никогда.
Пусть погибают в бессменной ночи города!
В руки возьму! Чтоб не смело вертеться в кругу!
Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!
В вечную ночь пропадет — погонюсь по следам…
Солнце мое! Я тебя никому не отдам!
Твои руки черны от загару,
Твои ногти светлее стекла…
— Сигарера! Скрути мне сигару,
Чтобы дымом любовь изошла.Скажут люди, идущие мимо:
— Что с глазами-то? Свет, что ль, не мил?
А я тихо отвечу: — От дыму.
Я девчонку свою продымил!
Ты меня никогда не прогонишь:
Не отталкивают весну!
Ты меня и перстом не тронешь:
Слишком нежно пою ко сну!
Ты меня никогда не ославишь:
Моё имя — вода для уст!
Ты меня никогда не оставишь:
Дверь открыта, и дом твой — пуст!
Уходящее лето, раздвинув лазоревый полог
(Которого нету — ибо сплю на рогоже — девятнадцатый год)
Уходящее лето — последнюю розу
— От великой любви — прямо на сердце бросило мне.На кого же похоже твое уходящее лето?
На поэта?
— Ну нет!
На г. . . д. . . в. . .! Октябрь
Шампанское вероломно,
А всё ж наливай и пей!
Без розовых без цепей
Наспишься в могиле тёмной!
Ты мне не жених, не муж,
Твоя голова в тумане…
А вечно одну и ту ж —
Пусть любит герой в романе!
Это и много и мало.
Это и просто и тёмно.
Та, что была вероломной,
За вечер — верная стала.
Белой монашкою скромной,
— Парой опущенных глаз. —
Та, что была неуемной,
За вечер вдруг унялась.
Я не хочу ни есть, ни пить, ни жить.
А так: руки скрестить — тихонько плыть
Глазами по пустому небосклону.
Ни за свободу я — ни против оной
— О, Господи! — не шевельну перстом.
Я не дышать хочу — руки крестом!
Я счастлива жить образцово и просто:
Как солнце — как маятник — как календарь.
Быть светской пустынницей стройного роста,
Премудрой — как всякая Божия тварь.
Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый!
Входить без доклада, как луч и как взгляд.
Жить так, как пишу: образцово и сжато, —
Как Бог повелел и друзья не велят.
А следующий раз — глухонемая
Приду на свет, где всем свой стих дарю, свой слух дарю.Ведь все равно — что говорят — не понимаю.
Ведь все равно — кто разберет? — что говорю.Бог упаси меня — опять Коринной
В сей край придти, где люди тверже льдов, а льдины — скал.Глухонемою — и с такою длинной —
— Вот — до полу — косой, чтоб не узнал! 7 апреля
Большими тихими дорогами,
Большими тихими шагами…
Душа, как камень, в воду брошенный —
Все расширяющимися кругами…
Та глубока — вода, и та темна — вода…
Душа на все века — схоронена в груди.
И так достать ее оттуда надо мне,
И так сказать я ей хочу: в мою иди!
Буду выспрашивать воды широкого Дона,
Буду выспрашивать волны турецкого моря,
Смуглое солнце, что в каждом бою им светило,
Гулкие выси, где ворон, насытившись, дремлет.Скажет мне Дон: — Не видал я таких загорелых!
Скажет мне море: — Всех слез моих плакать — не хватит!
Солнце в ладони уйдет, и прокаркает ворон:
Трижды сто лет живу — кости не видел белее! Я журавлем полечу по казачьим станицам:
Плачут! — дорожную пыль допрошу: провожает!
Машет ковыль-трава вслед, распушила султаны.
Красен, ох, красен кизиль на горбу Перекопа! Всех допрошу: тех, кто с миром в ту лютую пору
В люльке мотались.
Череп в камнях — и тому не уйти от допросу:
Белый поход, ты нашел своего летописца.Ноябрь
Буду жалеть, умирая, цыганские песни,
Буду жалеть, умирая. . . . перстни,
Дым папиросный — бессонницу — легкую стаю
Строк под рукой.Бедных писаний своих Вавилонскую башню,
Писем — своих и чужих — огнедышащий холмик.
Дым папиросный — бессонницу — легкую смуту
Лбов под рукой.3-й день Пасхи
Был Вечный Жид за то наказан,
Что Бога прогневил отказом.
Судя по нашей общей каре —
Творцу кто отказал — и тварям
Кто не отказывал — равны.Июнь
В подвалах — красные окошки.
Визжат несчастные гармошки, —
Как будто не было флажков,
Мешков, штыков, большевиков.Так русский дух с подвалом сросся, —
Как будто не было и вовсе
На Красной площади — гробов,
Ни обезглавленных гербов. . . ладонь с ладонью —
Так наша жизнь слилась с гармонью.
Как будто Интернационал
У нас и дня не гостевал.Август
Все братья в жалости моей!
Мне жалко нищих и царей,
Мне жалко сына и отца… За будущую тень лица,
За тень грядущего венца,
За тень сквозного деревца…— Впалость плечей…21 мая
Где слезиночки роняла,
Завтра розы будут цвесть.
Я кружавчики сплетала,
Завтра сети буду плесть.Вместо моря мне — все небо,
Вместо моря — вся земля.
Не простой рыбацкий невод —
Песенная сеть моя! 15 июня
Глаза участливой соседки
И ровные шаги старушьи.
В руках, свисающих как ветки —
Божественное равнодушье.А юноша греметь с трибуны
Устал. — Все молнии иссякли.—
Лишь изредка на лоб мой юный
Слова — тяжелые, как капли.Луна как рубище льняное
Вдоль членов, кажущихся дымом.
— Как хорошо мне под луною —
С нелюбящим и нелюбимым.29 апреля
Глазами ведьмы зачарованной
Гляжу на Божие дитя запретное.
С тех пор как мне душа дарована,
Я стала тихая и безответная.
Забыла, как речною чайкою
Всю ночь стонала под людскими окнами.
Я в белом чепчике теперь — хозяйкою
Хожу степенною, голубоокою.
И даже кольца стали тусклые,
Рука на солнце — как мертвец спелёнутый.
Так солон хлеб мой, что нейдёт, во рту стоит, —
А в солонице соль лежит нетронута…
Да, вздохов обо мне — край непочатый!
А может быть — мне легче быть проклятой!
А может быть — цыганские заплаты —
Смиренные — моиНе меньше, чем несмешанное злато,
Чем белизной пылающие латы
Пред ликом судии.Долг плясуна — не дрогнуть вдоль каната,
Долг плясуна — забыть, что знал когда-то —
Иное вещество, Чем воздух — под ногой своей крылатой!
Оставь его. Он — как и ты — глашатай
Господа своего.17 мая