День вечереет, облака
Лениво тянутся грядою, —
И ночи тьма издалека
Идет неслышною стопою.Идет и стелет по полям
Ночные тени осторожно, —
И слышит ухо тут и там,
Как тонет в тьме звук дня тревожный.Пора на отдых, на покой, —
Заботы в сторону дневные;
Уж над усталой головой
Летают образы ночные.
Всё люди, люди!.. тьма людей!..
Но присмотрись, голубчик, строго,
Меж ними искренних друзей
Найдёшь, голубчик, ты не много!
Я не хочу тем оскорбить
Святое чувство человека,
Что не способен он любить…
Он просто нравственный калека!
Он любит, любит… но кого?
Ты приглядись к нему поближе, —
Себя он любит — одного…
И вразуми его поди же:
Что создан он не для себя —
Его другое назначенье:
Он должен, каждого любя,
Нести с ним скорбь и удрученье;
Но это, кажется, мечта, —
Души бесплодное стремленье…
Не воплотится никогда
В людях великое ученье:
«Что выше нет любви такой
И больше нет такой услуги,
Как в жизни жертвовать собой
За своя ближния и други»!
Охвачен я житейской тьмой,
И нет пути из тьмы…
Такая жизнь, о боже мой!
Ужаснее тюрьмы.В тюрьму хоть солнца луч порой
В оконце проскользнет
И вольный ветер с мостовой
Шум жизни донесет.Там хоть цепей услышишь звук
И стон в глухих стенах, —
И этот стон напомнит вдруг
О лучших в жизни днях.Там хоть надежды велики,
Чего-то сердце ждет,
И заключенный в час тоски
Хоть песню запоет.И эта песня не замрет
С тюремной тишиной —
Другой страдалец пропоет
Ту песню за стеной.А здесь?.. Не та здесь тишина!..
Здесь все, как гроб, молчит;
Здесь в холод прячется весна
И песня не звучит; Здесь нет цепей, но здесь зато
Есть море тяжких бед:
Не верит сердце ни во что,
В душе надежды нет.Здесь все темно, темно до дна, —
Прозренья ум не ждет;
Запой здесь песню — и она
Без отзыва замрет.Здесь над понурой головой,
Над волосом седым —
И чары ласк, и звук живой
Проносятся, как дым.И все, и все несется прочь,
Как будто от чумы…
И что же в силах превозмочь
Давленье этой тьмы? Исхода нет передо мной…
Но, сердце! лучше верь:
Быть может, смерть из тьмы глухой
Отворит к свету дверь.
Я, весь измученный тяжелою работой,
Сижу в ночной тиши, окончив труд дневной.
Болит моя душа, истерзана заботой,
И ноет грудь моя, надорвана тоской.Проходит жизнь моя темно и безотрадно;
Грядущее мое мне счастья не сулит,
И то, к чему я рвусь душой моей так жадно,
Меня едва ли чем отрадным подарит.Мне суждено всегда встречать одни лишенья
Да мучиться в душе тяжелою тоской,
И думать об одном, что все мои стремленья
Бесплодно пропадут, убиты жизни тьмой.Суровых, тяжких дней прожито мной довольно,
И много сил души истрачено в борьбе, —
И дума горькая встает в душе невольно:
За трату этих сил — что добыл я себе? Одно бесцветное, пустое жизни поле,
Где не на чем кругом очей остановить, —
И. жаждою томясь, грустишь о горькой доле,
Что нечем жажды той душевной утолить.И голову в тоске на грудь невольно склонить,
И жизни в этот час не рад я, как врагу,
И горькую слезу в ночной тиши уронишь…
Зачем из этой тьмы я выйти не могу?
(Памяти А. В. Кольцова)«Мне грустно, больно, тяжело…
Что принесли мне эти строки?
Я в жизни видел только зло
Да слышал горькие упреки.Вот труд прошедшей жизни всей!
Тут много дум и песен стройных.
Они мне стоили ночей,
Ночей бессонных, беспокойных.Всегда задумчив, грустен, тих,
Я их писал от всех украдкой, —
И стал для ближних я своих
Неразрешимою загадкой.За искру чистого огня,
Что в грудь вложил мне всемогущий,
Они преследуют меня
Своею злобою гнетущей.Меня гнетут в своей семье,
В глуши родной я погибаю!..
Когда ж достичь удастся мне,
Чего так пламенно желаю.Иль к свету мне дороги нет
За то, что я правдив и честен?» —
Так думал труженик-поэт,
Склонясь с тоской над книгой песен.Жизнь без свободы для него
Была тяжка, — он жаждал воли, —
И надрывалась грудь его
От горькой скорби и от боли.Перед собой он видел тьму,
В прошедшем — море зла лежало.
Но мысль бессмертная ему
Успокоительно шептала: «На свете ты для всех чужой,
Твой труд считают за пустое;
Тебя все близкое, родное
Возненавидело душой… Но не робей! Могучей мысли
Горит светильник пред тобой.
Пусть тучи черные нависли
Над терпеливой головой.Трудись и веруй в дарованье,
Оно спасет тебя всегда;
Людская злоба не беда
Для тех, кто чтит свое призванье.Пусть люди, близкие тебе,
С тобою борются сурово;
Хотя погибнешь ты в борьбе —
Но не погубят люди слова.Придет пора, они поймут,
Что не напрасно ты трудился,
И тот, кто над тобой глумился,
Благословит твой честный труд!»И мысли веровал он свято,
Переносил и скорбь и гнет
И неуклонно шел вперед
Дорогой жизни, тьмой объятой.Упорно бился он с судьбой,
И песню пел в час тяжкой муки,
И воплощал он в песне той
Все стены сердца, боли звуки… И умер он, тоской томим,
В неволе, плача о свободе, —
Но песня, созданная им,
Жива и носится в народе.