Ты на престоле. Я везде.
Ты здесь и ныне. Я же вечно.
Так вижу от звезды к звезде.
Ты на престоле. Я везде.
Чужой веселью и беде,
Лечу спирально-бесконечно.
Ты на престоле. Я везде.
Ты здесь и ныне. Я же вечно.
Тебя я помню. Ты рыдала
На Гревской площади, под виселицей.
И ночь, и смерть, и ты рыдала.
Тебя я помню. Ты рыдала...
Но я забыл, по ком рыдала.
Не под моей ли черной виселицей.
Тебя я помню. Ты рыдала
На Гревской площади под виселицей.
Строка святого вдохновенья
Сильней, чем грешный человек.
Родится в век столпотворенья
Строка святого вдохновенья.
И сила верного мгновенья.
В веках спасет заблудший век.
Строка святого вдохновенья
Сильней, чем грешный человек.
Спокойно ближних зло приемлю,
Любовью дальних окружен.
В сияньи вечном видя Землю,
Спокойно ближних зло приемлю.
И хору радостному внемлю
При скорбном звоне похорон.
Спокойно ближних зло приемлю,
Любовью дальних окружен.
Сказал в душе своей: Поэт.
И верь ему в делах и слове.
В кругу житейских благ и бед.
Сказал в душе своей: Поэт
И вот твой храм. И вот твой свет
Во всех сомненьях наготове.
Сказал в душе своей: Поэт.
И верь ему в делах и слове.
— Рыцарь дальний, рыцарь дальний, покажи свой лик печальный.
Деве, в башне заключенной, бледный лик свой покажи.
— Не могу я, рыцарь дальний, раскрутить свой путь спиральный.
Рыцарь дальний, рыцарь дальний, покажи свой лик печальный.
К башне белой, к башне дальней, путь не здешний, путь астральный.
— Солнце вправо. Я налево, Дева! Путь мой сторожи.
— Скорбной деве в башне дальней покажи свой лик печальный,
Сохраняя путь спиральный, бледный лик свой покажи.
Растет цветок мой стих певучий
Из грязи пошлых дней людских.
Под бурей огненных созвучий
Растет цветок мой стих певучий
В бурьяне злых благополучий,
Обиженно-могучий стих.
Растет цветок мой стих певучий
Из грязи пошлых дней людских.
Пропал прелестный триолет,
Забытый в суете всегдашней.
На мысль мгновенную ответ,
Пропал прелестный триолет.
Кем снова он увидит свет?
Портретом? Лаской? Песней? Башней?
Пропал прелестный триолет,
Забытый в суете всегдашней.
Пока ни холодно, ни жарко
В садах святой моей души,
Пряди быстрей седая Парка.
Пока ни холодно, ни жарко,
Так манит вдаль Харонья барка.
Быстрей веселый чорт пляши.
Пока ни холодно, ни жарко
В садах святой моей души.
Пляши, Мариула!
И в бубен бей!
О! Зов Вельзевула...
Пляши, Мариула,
Сомненья Саула
В душе моей.
Пляши, Мариула,
И в бубен бей!
Омою словом и добром.
О! Мысли белые хоромы.
Омыв слезой мой белый дом,
Омою словом и добром.
О мудрость демон бьет крылом.
О! Мудрости немые громы.
Омою словом и добром.
О! Мысли белые хоромы.
Окруженная снами луна
Вызывает змею из ущелья.
Я молюсь тебе в капище сна,
Окруженная снами луна.
Ах, тиха же моя тишина,
Высоко, высоко моя келья.
Окруженная снами луна
Вызывает змею из ущелья.
Один справляю день рожденья
Тихонько, скромно ввечеру.
Что вспомню? Звезды вдохновенья.
Один справляю день рожденья.
И где вы радости, мученья?
Творил. Как жил? И как умру?
Один справляю день рожденья
Тихонько, скромно ввечеру.
Один ли я? Нас много, много.
Но где вы, все мои друзья?
Мы все как будто славим Бога.
Один ли я? Нас много, много.
Но не одна нам всем дорога.
Мы все по тропкам я да я.
Один ли я? Нас много, много.
Но где вы, все мои друзья?
Не иди в дом пира. Иди в дом плача,
Чтоб забылись грехи, чтоб открылась душа.
Чтоб светлела порфира, чтоб яснела задача,
Не иди в дом пира, иди в дом плача.
В воротах мира, рыдая и плача,
Цветут чудо-стихи, бездумно дыша.
Не иди в дом пира. Иди в дом плача,
Чтоб забылись грехи. Чтоб открылась душа.
Не знать, куда ведут ступени
И жить всегда на высоте.
Под небом в башни светлой лени.
Не знать, куда ведут ступени.
Пред Богом снов склоняя колени,
Молиться-петь мечту мечте.
Не знать, куда ведут ступени
И жить всегда на высоте.
Мы сердце женщины куем
В диск, наше Солнце отражающий:
Целуем, молимся поем —
Мы сердце женщины куем.
Проходит срок. И видим в нем
Нежданный лик, нас раздражающий
Мы сердце женщины куем
В диск, наше Солнце отражающий.
Моя любовь, чем дальше, — сильней,
Шлю, как комету, любовь мою.
Вольней, безгрешной, чаровней,
Моя любовь, чем дальше, — сильней.
В пустынях мира узор огней
Моей любовью черчу — пою.
Моя любовь, чем дальше, — сильней,
Шлю, как комету, любовь мою.
Ловить Судьбу, седую птицу
Грешно, но хочется порой.
Зови. Я перейду границу
Ловить Судьбу, седую птицу.
Задумай строчку и страницу
И триолет Судьбы открой.
Ловить Судьбу, седую птицу
Грешно, но хочется порой.
Кто из людей меня узнал,
В ночи заслышав крик томящий?
Сквозь девятнадцать покрывал
Кто из людей меня узнал?
Я чорта творчеством изгнал
И где, какой я настоящий?
Кто из людей меня узнал,
В ночи заслышав крик томящий?
К тебе, мой нежный триолет,
В годину грусти возвращаюсь.
В твоих законах лунный свет.
К тебе, мой нежный триолет,
В моей душе проложен след.
К Луне тобою приобщаюсь.
К тебе, мой нежный триолет,
В годину грусти возвращаюсь.
Когда сказал себе: Хочу,
Кто мной во мне безспросу хочет?
От скольких свеч зажог свечу,
Когда сказал себе: Хочу.
Уйду я в ночь и помолчу.
Пусть чорт над духом не хохочет.
Когда сказал себе: Хочу,
Кто мной во мне безспросу хочет?
Из мудрой книги клич победный.
И в керубийнах дышет вера.
Бессмертьем полон мрамор бледный
Из мудрой книги клич победный,
И мощный Коллеони медный
Живей живого кондотьера.
Из мудрой книги клич победный,
И в керубийнах дышет вера.
Есть вечным душам Ад и Рай
Но не томись напрасным страхом
И мелких бесов призирай.
Есть вечным душам Ад и Рай
А ты, поэт, живи-играй
Носясь, как ласточка над прахом.
Есть вечным душам Ад и Рай
Но не томись напрасным страхом.
Держу в руке перо жар-птицы
Ловить же птицу не хочу.
Дойдя до радостной границы
Держу в руке перо жар-птицы
И отдаю мои страницы
Его предзнанному лучу.
Держу в руке перо жар-птицы
Ловить же птицу не хочу.
Господь, закрой уста поэта
На срок, когда не любит он.
Пускай зима. Дождемся лета.
Господь, закрой уста поэта.
Полюбит он, и песня эта
Нам будет радость и закон.
Господь, закрой уста поэта
На срок, когда не любит он.
Глядит с руки моей топазом
Грустящий перстень Ашторет.
Как тихим, все познавшим глазом.
Глядит с руки моей топазом.
И смерть и жизнь разбивши разом.
Мир заключил я в триолет.
Глядит с руки моей топазом
Грустящий камень Ашторет.
Волна морского триолета,
Мой задремавший чолн качни.
Возьми затихшего поэта,
Волна морского триолета.
Из неги ласкового лета
И бурей в душу мне дохни.
Волна морского триолета,
Мой задремавший чолн качни.
Брожу. Мечтаю. Вспоминаю.
Вчера, сегодня ли живу.
С людьми. Но вечность больше знаю.
Брожу. Мечтаю. Вспоминаю.
Благословляю. Проклинаю.
И что во сне? Что наяву?
Брожу. Мечтаю. Вспоминаю.
Вчера, сегодня ли живу.
Бегут хрустальные салазки
По голубому снегу сна.
Чертя узор бездумной сказки,
Бегут хрустальные салазки.
На небе радостные глазки
Зажгла последняя весна.
Бегут хрустальные салазки
По голубому снегу сна.
Ах, горяча слеза поэта
И горе тем, кто виноват.
Для их очей не станет света.
Ах, тяжела слеза поэта
Во храме, где молитва пета,
Где каждый камень жутко свят.
Ах, горяча слеза поэта
И горе тем, кто виноват.