Кто за нас—иди за нами!
И сомкнутыми рядами
Мы пройдем над головами
Проклинающих врагов…
Кто за нас—иди за нами,
Чтобы не было рабов!
Кто мы? Нас много. Мы—люди великой свободы.
Мы за страданья доступнаго счастья хотим.
Родина! Родина! Даром пропавшие годы,
Даром пропавшую мощь мы тебе возвратим.
Кто за нас—иди за нами!
Мы возможнаго хотим.
Мы берем свой хлеб горбами.
Русь века питалась нами.
Мы на Волге—бурлаками;
Под камнями с фонарями
Мы за тачками бежим;
По железу молотками
Мы стучим, стучим, стучим…
Кровью горячей мы рабство веками поили.
Все впереди! Не напрасно века проходили:
Прадед не знал, до чего дострадается внук.
Кто за нас—иди за нами!
Жизнь и правда нас зовут!
Будут дни: блестя штыками,
На своих свои пойдут…
Но не раз враги пред нами
Жерла пушек повернут…
Вечная память погибшим за дело святое!
Вечная память замученным в тюрьмах гнилых!
Вечная память сказавшим нам слово живое!
Вечная память!..
И месть за них!
ТРИ ЗНАМЕНИ.
Над землею вьется знамя, знамя черное.
Знамя черное, громадное, как туча.
Стонет, плачет чья-то грудь под пыткою.
Долго стонет… Как она могуча!
В грудь могучую,
В грудь живучую,
Злым судьей на смерть осужденную,
Кто-то сталь вонзил раскаленную,
Кто?
Кто этот великан, сваливший великана?
Как шла борьба? Великая борьба?
Судьба-ли это? Или не судьба?
И не было-ли здесь обмана?
Не видно ничего. Откуда тьма кругом?
А! Знамя черное родило эту тьму.
Чуть слышно борется замученный с врагом.
Куда вошел я? А! В тюрьму.
Вот знамя черное замкнулось аркой свода.
Как душно здесь! И хочется кричать.
И я рванулся. Закричал:—Свобода! —
A эхо мне ответило:—Молчать!—.
Тюрьма. Мы все живем в тюрьме,
Под черным знаменем окаменелым.
В тюрьме, где можно лишь страдать душой и телом,
Иль ползать гадами во тьме.
Во тьме! Во тьме!
Вы, что родились
Под черным знаменем,
Под страшным символом бича и тьмы,
Давайте грезить
О светлом времени,
О днях падения твердынь тюрьмы.
Давайте грезить.
Вот знамя черное
В клочки разорвано. Горит в кострах.
Тюрьма упала.
Бегут тюремщики,
В преступных душах их и злость, и страх.
Уж мы свободны.
Воть символ новаго —
Мы знамя белое несем вперед.
Уж мы не стадо
Рабов закованных.
Уж мы—стихия. Уж мы—народ.
Проходят годы.
И труд свободнаго,
И гения смелаго творят, творят.
Над нами знамя
Святое, белое,
И нет возврата нам в тюрьму, назад,
Но кто это? Кто там? Подходят сюда…
Их много. Как много… Все страшныя лица.
Эй! Кто вы, бродяги? Вон наша граница!
Здесь строится мирное царство труда.
Эй! Кто вы, бродяги? Откуда? Куда?
— Не бродяги мы. Не люди мы.
Мы—лишь призраки людей.
Стоны, слезы—мы. Мы вырвались
Из раздавленных грудей.
Наше небо—пропасть черная,
Каждый день наш—черный день.
Мы из тюрьм идем, из каторги,
Из голодных деревень.
Там религия—безправие,
Там пророки—палачи.
Там земля и стены шепчут:
— Эй! Молчи! —
А! Страшно мне. Сквозь тьму, сквозь стены
Я вижу все. Я вижу все.
Вон ночью вешают кого-то,
Вон бьют кого-то… по лицу…
А! Страшно. Где мой сон прекрасный?
Где знамя белое мое?
В моей душе нет ликования,
Но гнев растет в моей душе.
И вижу я теперь не знамя белое —
Вон знамя красное, как зарево, горит.
Я слышу дикий крик: «О! будьте прокляты!»
И знаю я, кому и кто кричит.
И хочется и мне кричать: «О! Будьте прокляты!»
Бежать и оставлять кровавый след.
И хочется поднять стакан вина безумнаго,
Вина кроваваго,
И пить, и пить за красный цвет…
и
к т о
п р и д я
в т в о и
з а п р е т н ы я
г д е н е б ы л д о т о г о н и к т о
н а й д е т б е з м о л в н ы я т в о и
и т а й н ы с в е т а н и з в е д я
в т ь м ы б е з о т в е т н ы я
р о д и т т е б е м е ч т ы
т о т с в е т л ы й т ы
т в о я з в е з д а ж и в а я
т в о й г е н и й д в о й н и к а
е г о с м и р е н н о п р и з ы в а я
с м у т я сь м о л и с ь и з д а л е к а
а т ы а т ы в е ч е р н я я з в е з д а
т е б е т у д а
г л я д е т ь
г д е я
я
— Рыцарь дальний, рыцарь дальний, покажи свой лик печальный.
Деве, в башне заключенной, бледный лик свой покажи.
— Не могу я, рыцарь дальний, раскрутить свой путь спиральный.
Рыцарь дальний, рыцарь дальний, покажи свой лик печальный.
К башне белой, к башне дальней, путь не здешний, путь астральный.
— Солнце вправо. Я налево, Дева! Путь мой сторожи.
— Скорбной деве в башне дальней покажи свой лик печальный,
Сохраняя путь спиральный, бледный лик свой покажи.
Не иди в дом пира. Иди в дом плача,
Чтоб забылись грехи, чтоб открылась душа.
Чтоб светлела порфира, чтоб яснела задача,
Не иди в дом пира, иди в дом плача.
В воротах мира, рыдая и плача,
Цветут чудо-стихи, бездумно дыша.
Не иди в дом пира. Иди в дом плача,
Чтоб забылись грехи. Чтоб открылась душа.
Моя любовь, чем дальше, — сильней,
Шлю, как комету, любовь мою.
Вольней, безгрешной, чаровней,
Моя любовь, чем дальше, — сильней.
В пустынях мира узор огней
Моей любовью черчу — пою.
Моя любовь, чем дальше, — сильней,
Шлю, как комету, любовь мою.
Тебя я помню. Ты рыдала
На Гревской площади, под виселицей.
И ночь, и смерть, и ты рыдала.
Тебя я помню. Ты рыдала...
Но я забыл, по ком рыдала.
Не под моей ли черной виселицей.
Тебя я помню. Ты рыдала
На Гревской площади под виселицей.
Растет цветок мой стих певучий
Из грязи пошлых дней людских.
Под бурей огненных созвучий
Растет цветок мой стих певучий
В бурьяне злых благополучий,
Обиженно-могучий стих.
Растет цветок мой стих певучий
Из грязи пошлых дней людских.
Из мудрой книги клич победный.
И в керубийнах дышет вера.
Бессмертьем полон мрамор бледный
Из мудрой книги клич победный,
И мощный Коллеони медный
Живей живого кондотьера.
Из мудрой книги клич победный,
И в керубийнах дышет вера.
Не знать, куда ведут ступени
И жить всегда на высоте.
Под небом в башни светлой лени.
Не знать, куда ведут ступени.
Пред Богом снов склоняя колени,
Молиться-петь мечту мечте.
Не знать, куда ведут ступени
И жить всегда на высоте.
Когда сказал себе: Хочу,
Кто мной во мне безспросу хочет?
От скольких свеч зажог свечу,
Когда сказал себе: Хочу.
Уйду я в ночь и помолчу.
Пусть чорт над духом не хохочет.
Когда сказал себе: Хочу,
Кто мной во мне безспросу хочет?
Глядит с руки моей топазом
Грустящий перстень Ашторет.
Как тихим, все познавшим глазом.
Глядит с руки моей топазом.
И смерть и жизнь разбивши разом.
Мир заключил я в триолет.
Глядит с руки моей топазом
Грустящий камень Ашторет.
Один справляю день рожденья
Тихонько, скромно ввечеру.
Что вспомню? Звезды вдохновенья.
Один справляю день рожденья.
И где вы радости, мученья?
Творил. Как жил? И как умру?
Один справляю день рожденья
Тихонько, скромно ввечеру.
Сказал в душе своей: Поэт.
И верь ему в делах и слове.
В кругу житейских благ и бед.
Сказал в душе своей: Поэт
И вот твой храм. И вот твой свет
Во всех сомненьях наготове.
Сказал в душе своей: Поэт.
И верь ему в делах и слове.
Строка святого вдохновенья
Сильней, чем грешный человек.
Родится в век столпотворенья
Строка святого вдохновенья.
И сила верного мгновенья.
В веках спасет заблудший век.
Строка святого вдохновенья
Сильней, чем грешный человек.
Есть вечным душам Ад и Рай
Но не томись напрасным страхом
И мелких бесов призирай.
Есть вечным душам Ад и Рай
А ты, поэт, живи-играй
Носясь, как ласточка над прахом.
Есть вечным душам Ад и Рай
Но не томись напрасным страхом.
Один ли я? Нас много, много.
Но где вы, все мои друзья?
Мы все как будто славим Бога.
Один ли я? Нас много, много.
Но не одна нам всем дорога.
Мы все по тропкам я да я.
Один ли я? Нас много, много.
Но где вы, все мои друзья?
Пропал прелестный триолет,
Забытый в суете всегдашней.
На мысль мгновенную ответ,
Пропал прелестный триолет.
Кем снова он увидит свет?
Портретом? Лаской? Песней? Башней?
Пропал прелестный триолет,
Забытый в суете всегдашней.
К тебе, мой нежный триолет,
В годину грусти возвращаюсь.
В твоих законах лунный свет.
К тебе, мой нежный триолет,
В моей душе проложен след.
К Луне тобою приобщаюсь.
К тебе, мой нежный триолет,
В годину грусти возвращаюсь.
Спокойно ближних зло приемлю,
Любовью дальних окружен.
В сияньи вечном видя Землю,
Спокойно ближних зло приемлю.
И хору радостному внемлю
При скорбном звоне похорон.
Спокойно ближних зло приемлю,
Любовью дальних окружен.
Мы сердце женщины куем
В диск, наше Солнце отражающий:
Целуем, молимся поем —
Мы сердце женщины куем.
Проходит срок. И видим в нем
Нежданный лик, нас раздражающий
Мы сердце женщины куем
В диск, наше Солнце отражающий.