Был лев слепой; а быть и знатному слепым
Дурное право состоянье.
Давай, хоть не давай лев подданным своим
О чем какое приказанье;
Иль правду в том
Или другом
Не думай лев узнать; обманут был кругом:
Лиса придет и рапортует:
Что львов запасной двор находится у нее
Во всей
Сохранности своей;
А перьвая с двора запасного ворует,
Да и другим дает щечить;
Чтоб не мешали ей тащить.
Волк тож бывало льву наскажет,
Когда он наловить зверей ему прикажет:
Что лов севодни был дурной,
И попадался зверь худой,
Себе же жирной кус оставит;
А чтоб поверил лев свидетелей поставит.
И словом: всяк кому по должности дойдет
Льву донести о чем, что хочет то налжет.
Тут кроме воровства и лжи не жди другова
От мала до большова.
Слепова льва легко обманывать зверям;
Так как иных господ слугам.
Какой-то пес ко львам в их область жить попался,
Который хоть про львов слыхал,
Однако никогда в глаза их не видал,
А менее того их образ жизни знал.
А как ко львам он замешался,
Того я не могу сказать,
Когда мне не солгать.
Довольно, пес ко львам попался
И между львов живет.
Пес видит, что у львов коварна жизнь идет:
Ни дружбы меж собой, ни правды львы не знают,
Друг друга с виду льстят, а внутренно терзают.
Привыкнув жить меж псов одною простотой,
Не зная ни коварств, ни злобы никакой,
Дивится жизни таковой
И рассуждает сам с собой:
«Хоть псы между собой грызутся
И тож, случится, подерутся,
Однако в прочем жизнь у них
Без всех коварств и мыслей злых,
Не как у львов». Пса жизнь такая раздражает,
Жилище львов он покидает.
Пес, прибежав домой, рассказывает псам:
Нет, наказание достаться жить ко львам,
Где каждый час один другого рад убить,
А вся причина та (когда у львов спросить):
Лев всякий хочет львищем быть.
Лев учредил совет какой-то неизвестно;
И посадя в нево сочленами слонов,
Прибавил больше к ним ослов.
Хотя слонам сидеть с ослами и не вместно,
Но лев не мог тово числа слонов набрать,
Какому надлежало
В совете заседать.
Ну, что ж? пускай числа всево бы недостало,
Ведь этоб не мешало
Дела производить. —
Нет; как же? а устав уж ли переступить?
Хоть будь ослы судьи, лишь счетом бы их стало.
А сверх того, как лев совет сей учреждал
Он эдак рассуждал,
И все надеждой льстился,
Что ум слонов
На разум наведет ослов.
Однако как совет открылся,
Дела совсем другим порядком потекли:
Ослы слонов с ума свели.
Одень невежду
В богатую одежду,
Не сладишь; и ослы тогда
Считают что они большие господа.
Не помню право я по случаю какому,
Отправил лев осла
К соседу льву другому;
Но разумеется не в качества посла.
К соседу дорогому
Какие-то подарки снесть.
Посольство отправлять у льва лисица есть.
Но хоть подарки несть осла употребили,
Однако все его богато нарядили.
Осел
Лишь на убор свой посмотрел,
Не вспомнился и взбеленился:
Легается и всех толкает, давит, бьет;
Дороги от осла зверям и умным нет;
Сам лев не так гордился.
Ослов поступок сей
Против достойнейших зверей
Стал свыше уж терпенья.
Пришли и на осла льву подали прошенье.
Лев прозьбу рассмотря, осла к себе призвал,
Ослу нарядному сказал:
Твое достоинство не чин определяет,
Один убор твой
Золотой;
Других зверей талант, заслуга отличает.
Убор с осла он снять велел.
Осел достоинства другова не имел,
И без убора стал, как прежде был… осел.
Два льва, соседи меж собой,
Пошли друг на́ друга войной,
За что, про что — никто не знает;
Так им хотелось, говорят.
А сверх того, когда лишь только захотят, —
Как у людских царей, случается, бывает, —
Найдут причину не одну,
Чтоб завести войну.
Львы эти только в том от них отменны были,
Когда войну они друг другу обявили,
Что мира вечного трактат,
Который иногда не служит ни недели,
Нарушить нужды не имели, —
Как у людских царей бывает, говорят, —
Затем что не в обыкновеньи
У львов такие сочиненьи.
Итак, один из этих львов
Другого полонил и область и скотов.
Привычка и предубежденье
Свое имеют рассужденье:
Хотя, как слышал я о том,
Житье зверям за этим львом
Противу прежнего ничем не хуже стало
(Не знаю, каково прошедшее бывало),
Однако каждый зверь все тайным был врагом,
И только на уме держали,
Как это им начать,
Чтоб им опять за старым, быть.
Как в свете все идет своею чередою, —
Оправясь, старый лев о том стал помышлять
Войною возвратить, что потерял войною.
Лишь только случай изменить
Льву звери новому сыскали,
Другого случая не ждали:
Ягнята, так сказать, волками даже стали.
Какую ж пользу лев тот прежний получил,
Что на другого льва войною он ходил?
Родных своих зверей, воюя, потерял,
А этих для себя не впрок завоевал.
Вот какова война: родное потеряй,
А что завоевал, своим не называй.
Лев, сказывали мне, любовницу имел.
(Ведь занимаются любовными делами,
Не только меж людьми, но также меж скотами.)
И жар к любовнице его охолодел.
А для того он тож, как люди поступают,
Что за другово с рук любовницу сживают,
Когда наскучится им все одну любить.
Хотел красавицу, но не бесчестно сжить:
Он барса пестрого хотел на ней женить.
Да как лев ни старался,
Жених замеченой никак не подавался.
«Но лев бы только приказал.» —
Да лев ей щастия желал;
А ведь любить жену указа не дается.
И в случаях таких политика ведется
И у зверей
Как у людей.
К тому же дело щеклотливо,
Любовницу себе в жены такую взять,
Котору ищет сам любовник с рук отдать.
А потому ничуть не диво
Что жениха не мог невесте лев сыскать.
Но свадьбы не хотел уж больше отлагать:
Придворному ослу он прямо предлагает;
Послушай, говорит: назначил я тебя
Любовницы моей супругом.
Возьми ее ты за себя;
А я тебе дам чин, и будешь ты мне другом. —
Осла, не как других, раздумье не берет.
Осел в бесчестьи незадорен;
На предложенье льва осел тотчас сговорен;
Сказав: хотя, как судит свет,
В женитьбе эдакой большой мне чести нет;
Но милость львиную она мне принесет:
А с ней толь знатны роги
На четвереньках сплошь ведь носят и двуноги.
Одень невежду
В богатую одежду, —
Не сладишь с ним тогда.
В наряде и ослы по спеси господа.
По случаю, не помню по какому,
Но разумеется, что не в лице посла,
Отправил лев осла
К соседу своему и другу, льву другому,
Какие-то, никак, ему подарки снесть:
Посольство отправлять у льва лисица есть.
Но хоть подарки снесть осла употребили,
Однако как посла богато нарядили,
Хотя б турецкого султана ослепить
И мир или войну заставить обявить.
Не вспомнился осел в уборе, взбеленился:
Лягается и всех толкает, давит, бьет;
Дороги ни встречны́м, ни поперечным нет;
Ни откупщик еще так много не гордился,
Сам лев с зверьми не так сурово обходился.
Ослов поступок сей
Против достойнейших осла других зверей
Стал наконец им не в терпенье.
Пришли и на осла льву подали прошенье,
Все грубости ему ословы рассказав.
Лев, просьбу каждого подробно разобрав,—
Не так, как львы с зверьми иные поступают,
Что их и на глаза к себе не допускают,
А суд и дело их любимцы отправляют, —
И так как лев зверей обиду всю узнал,
И видя, отчего осел так поступает,
Осла призвав, ему сказал,
Чтоб о себе, что он осел, не забывал:
«Твое достоинство и чин определяет
Один убор твой
Золотой,
Других достоинство ума их отличает».
И наказать осла, лев снять убор велел;
А как осел других достоинств не имел,
То без убора стал опять простой осел.
Осел с овцой с коровой и с козой
Когда-то в пайщики вступили,
И льва с собой пригласили
На договор такой,
Что естьли зверь какой
На чьей-нибудь земле в тенета попадется,
И зверя этова удастся изловить,
Тобы добычу разделить
По равной части всем, кому что доведется.
Случись,
Олень к козе в тенета попадись.
Тотчас друг другу повестили,
И вместе все они оленя задушили.
Дошло до дележа; лев тотчас говорит:
Одна тут часть моя, и мне принадлежит
Затем что договор такой мы положили.
«Об этом слова нет.» — Другая часть моя
Затем что львом я
Называюсь,
Что первым между вас считаюсь.
«Пускай и то.» — И третья часть моя,
По праву кто ково храбряе;
Еще четверту часть беру себе же я,
По праву кто ково сильняе;
А за последнюю, лишь только кто примись,
То тут же и простись.
Два волка при одном каком-то льве служили
И должности одни и милости носили,
Так что завидовать, кто только не хотел,
Ни тот, ни тот из них причины не имел.
Один, однако, волк все-на́-все быть хотел
И не терпел,
Что наравне с своим товарищем считался.
И всеми средствами придворными старался
Товарища у льва в немилость привести,
Считая, например, до этого дойти
То тою,
То другою
На волка клеветою.
Лев, видя это все, однако все молчал,
С тем, до чего дойдет; а сверх того считал,
Как волчья клевета без действа остается,
Волк, больше клеветать устав, и сам уймется.
А этот лев, как всяк о том известен был,
Не так, как львы, его товарищи другие,
И в состоянии людском цари иные,
Наушников держать и слушать не любил.
Неймется волку; все приходит
И на товарища то то, то это взводит.
Наскучил наконец лев волчьей клеветой
И думает: «Не так я поступлю с тобой.
Ты хочешь клеветой подбиться,
Чтобы товарища в немилость привести
И милости один нести,—
На самого ж тебя немилость обратится.
Нет, ошибаешься, когда ты так считал».
И тотчас отдал повеленье,
Чтоб волк, которого другой оклеветал,
За службу получил двойное награжденье
И должность лучше той, какую исправлял;
Другого ж от двора под строгое смотренье
Сослав безо всего, двойную должность дал.
Я б после этого придворным всем сказал,
Как маленьких дворов, так и больших: «Смотрите!
Чтоб с волком не иметь вам участи одной,
Друг на друга не клевещите;
А вы частехонько живете клеветой!»
В числе поборов, тех, других,
(Не помню право я за множеством каких,)
Определенных льву с звериного народа,
(Так как крестьяне по душам
Дают оброки господам;)
И масло так же шло для львова обихода.
А збор такой,
Как всякой и другой,
Имел приказ особой свой;
Зверей особых выбирали
Чтоб должность зборщиков при зборе отправляли.
Велик ли збор тот был, не удалось узнать;
А зборщиков немало было.
Да речь здесь не о том; мне хочется сказать
Что, как происходило,
Когда збирали тот
Доход:
Присяжных зборщиков часть самая большая
Друг другу жирненькой оброк передавая,
Катали в лапах наперед;
А масло ведь к сухому льнет:
То потому его немало
К звериным лапам приставало.
И так переходя кругом
Огромный масла ком
Стал маленьким комком.
Лев в этом своего не находил расчета;
А слон, которого призвал
Он для совета,
Напрямики его величеству сказал:
Где зборы,
Тут и воры;
И дело это таково:
Чем больше зборщиков, тем больше воровство.
Какой-то лев велел указ публиковать:
Что звери могут все вперед без опасенья,
Кто только смог ково душить и обдирать.
Что лучше быть могло такого позволенья,
Для тех, которые дерут и без того?
Указа этого нигде не толковали;
Всю силу тотчас понимали.
Уж то-то было пиршество!
И кожу кто лишь мог с ково,
Похваливают знай указ, да обдирают.
Душ, душ погибло тут!
Что и считают,
Не сочтут.
Лисице мудрено однако показалось,
Что дозволение такое состоялось.
Зверям свободу дать
Друг с друга кожи драть!
Весьма сомнительным лисица находила,
И для себя самой и для других скотов. —
«Повыведать бы льва» лисица говорила.
И львиное его величество спросила;
Не так чтоб прямо, нет; как спрашивают львов:
По лисьи; на весы кладя значенье слов.
Все хитростью, обиняками,
Придворно гладкими словами:
«Не будет ли его величеству во вред,
Что хищны звери власть такую получили?» —
Но сколько хитрости ее ни тонки были,
Ей лев на то в ответ:
Ни да, ни нет. —
Когдаже по львову расчисленью
Указ уж действие свое довольно взял,
По высочайшему тогда соизволенью
Лев всем зверям к себе явиться приказал.
Тут те, которые дородством отличились,
Домой не воротились. —
Вот я чево хотел, лисице лев сказал:
Когда указ вам дал.
Чем по клочкам мне жир сбирая суетиться,
Я лучше дал ему скопиться,
Чтоб облегчить мой труд. —
Хотела было тут
Лисица в возраженье
Сказать свое об этом мненье;
И изясниться льву о действии худом:
Да вобразила то что говорит со львом…
И я бы за пашей отнюдь не заступился;
Зажал бы как лисица рот,
Когдаб в Туреции родился;
Где иногда султан со льва пример берет.
Какой-то вздумал лев указ публиковать,
Что звери могут все вперед, без опасенья,
Кто только смог с кого, душить и обдирать.
Что лучше быть могло такого позволенья
Для тех, которые дерут и без того?
Об этом чтоб указе знали,
Его два раза не читали
Уж то-то было пиршество!
И кожу, кто лишь мог с кого,
Похваливают знай указ да обдирают.
Душ, душ погибло тут,
Что их считают, не сочтут!
Лисице мудрено, однако, показалось,
Что позволение такое состоялось
Зверям указом волю дать
Повольно меж собой друг с друга кожи драть!
Весьма сомнительным лисица находила
И в рассуждении самой, и всех скотов
«Повыведать бы льва!» — лисица говорила
И львиное его величество спросила,
Не так чтоб прямо, нет, — как спрашивают львов,
По-лисьи, на весы кладя значенье слов,
Все хитростью, обиняками,
Все гладкими придворными словами
«Не будет ли его величеству во вред,
Что звери власть такую получили?»
Но сколько хитрости ее ни тонки были,
Лев ей, однако же, на то ни да, ни нет.
Когда ж, по львову расчисленью,
Указ уж действие свое довольно взял,
По высочайшему тогда соизволенью
Лев всем зверям к себе явиться указал
Назад уже не возвращались.
«Тут те, которые жирняе всех казались,
Вот я чего хотел, — лисице лев сказал,—
Когда о вольности указ такой я дал
Чем жир мне по клочкам сбирать с зверей трудиться,
Я лучше дам ему скопиться
Султан ведь также позволяет,
Пашам с народа частно драть,
А сам уж кучами потом с пашей сдирает;
Так я и рассудил пример с султана взять».
Хотела было тут лисица в возраженье
Сказать свое об этом мненье
И изясниться льву о следствии худом,
Да вобразила то, что говорит со львом…
А мне хотелось бы, признаться,
Здесь об откупщиках словцо одно сказать,
Что также и они в число пашей годятся;
Да также думаю по-лисьи промолчать.
Один какой-то лев когда-то рассудил
Все осмотреть свое владенье,
Чтоб видеть свой народ и как они живут.
Лев этот, должно знать, был лучше многих львов —
Не тем чтоб он щадил скотов
И кожи с них не драл. Нет, кто бы ни попался,
Тож спуску не было. Да добрым он считался,
Затем что со зверей хоть сам он кожи драл,
Да обдирать промеж собой не допускал:
Всяк доступ до него имел и защищался.
И впрям, пусть лев один уж будет кожи драть,
Когда беды такой не можно миновать.
Природа, говорят, уж будто так хотела
И со зверей других льву кожи драть велела.
Итак, лев отдал повеленье,
Чтоб с ним и двор его готов к походу был.
Исполнено благоволенье,
И весь придворный штат
Для шествия со львом был взят, —
Штат, разумеется, какой при льве бывает,
Штат не такой,
Какой,
Вот например, султана окружает;
Придворный штат людских царей совсем другой,
Да только и при льве скотов был штат большой.
Что знают при дворе, <то> знают и в народе:
Лишь только сказано придворным о походе,
Ну весть придворные скоряе рассылать,
Кум к куму, к свату сват курьеров отправлять:
«Лев будет к вам, смотрите,
Себя и нас поберегите».
Придворным иногда
С уездными одна беда:
Ведь связи разные между людьми бывают.
Тот, кто со стороны тревоги те видал,
Какие, например, в людском быту видают,
Как царского куда прихода ожидают,
Все знает. Да и я не раз при том бывал,
Как, например, в тюрьму обиженных сажали,
Чтоб, сидя там, своей обиды не сказали;
Иному, — чтобы промолчал, —
Против того, чего из взяток получили,
Вдвойне и втрое возвратили;
И тысячи таких, и хуже этих дел:
Всяк вид всему давал такой, какой хотел,
Бездельства все свои бездельством прикрывали.
Со львом, ни дать ни взять,
Все это делали, да на зверину стать,
И все так гладко показали,
Как будто ничего. Куда он ни зайдет,
Везде и все как быть, как водится найдет.
Считая лев, что все в исправности нашел,
Доволен лев таков с походу возвратился
и льву старому, своему отцу, ну рассказывать свое путешествие с превеликим удовольствием. Старый лев все слушал.
«Ну, — говорит ему потом, — так ты считаешь,
Что все, что видел, ты в исправности нашел.
Однако ты себя напрасно утешаешь.
И я, бывало, так, как ты теперь, считал
(Когда еще не столько знал),
Что в истинном тебе все виде показали
Да рассуди ты сам: приход узнавши львов,
Кто будет прост таков,
Чтоб шалости не скрыть, как их тебе скрывали?
Царю, чтоб прямо все и видеть и узнать,
Придворный штат с собой в поход не должно брать».
Собравшись лев зверей ловить,
Осла в числе своих придворных приглашает
Чтоб на охоту с ним сходить.
Осел дивится и не знает
Как милость эту рассудить:
За тем что этова родясь с ним не случалось.
И с глупа показалось
Ему,
Что милость льва к нему
Такая,
Ево особу уважая.
Вот, говорит:
Вся мелочь при дворе меня пренебрегает,
Бранит
И обижает;
А сам и царь,
Мой государь,
Сподобил милости не погнушавшись мною:
Так знать чево нибудь я стою.
И не дурак ли я что всем я уступал?
Нет, полно уступать; сказал.
Как член суда иной, что в члены он попал,
Судейску важную осанку принимает,
Возносится и всех ни за что почитает;
И что ни делает и что ни говорит,
Всегда и всякому что член он подтвердит.
И ежели ково другова не поймает,
Хотя на улице к ребятам рад пристать,
И им что членом он сказать.
В письме к родным своим не может удержаться
Чтоб членом каждой раз ему не подписаться;
И словом: весь он член; и в доме от людей
Все член по нем до лошадей.
Так точно и осел мой начал возноситься:
Не знает как ему ступить;
Сам бодрости своей не рад. Чему-то быть!
Не всякому ослу случится
Льва на охоту проводить.
Да чем-то это все решится?
Осла лев на охоту брать…
Чтоб с царской милостью ослу не горевать. —
Зверей которых затравили:
Всех на осла взвалили,
И с головы до ног всево
Обвесили ево.
Тогда осел узнал что взят он на охоту,
Не в уважение к нему, а на работу.