Уж рыбаки вернулись с ловли
И потускнели валуны,
Лег на соломенные кровли
Розово-серый блеск луны.Насторожившееся ухо
Слушает медленный прибой:
Плещется море мерно, глухо,
Словно часов старинных бой.И над тревожными волнами
В воздухе гаснущем, бледна,
За беспокойными ветвями —
Приподнимается луна.
Россия, Россия «рабоче-крестьянская»
И как не отчаяться! —
Едва началось твое счастье цыганское
И вот уж кончается.
Деревни голодные, степи бесплодные.
И лед твой не тронется —
Едва поднялось твое солнце холодное
И вот уже клонится.
Мне уж не придется впредь
Чистить зубы, щеки брить.
«Перед тем, как умереть,
Надо же поговорить».В вечность распахнулась дверь,
И «пора, мой друг, пора!»…
Просветлиться бы теперь,
Жизни прокричать ура! Стариковски помудреть, ,
С миром душу примирить…
…Перед тем, как умереть,
Не о чем мне говорить.
Оцуп Оцуп где ты был
Я поэму сочинил
Съездил в Витебск в Могилев
Пусть похвалит ГумилевТак уж мной заведено
То поэма то пшено
То свинина то рассказ
Съезжу я еще не разСто мильонов накоплю
Бриллиантов накуплю
Посмотрите как я сыт
Толсторож и знаменитУдивив талантом мир
Жизнь окончу как банкир
Свой поглаживая пуп
Уж не Оцуп, не оцуп.
Уже сухого снега хлопья
Швыряет ветер с высоты
И, поздней осени холопья,
Мятутся ржавые листы.Тоски смертельную заразу
Струит поблекшая заря.
Как все переменилось сразу
Железной волей ноября.Лишь дряхлой мраморной богини
Уста по-прежнему горды,
Хотя давно в ее кувшине
Не слышно пения воды.Да там, где на террасе гвозди
Хранят обрывки полотна,
Свои исклеванные гроздья
Еще качает бузина.
Мы скучали зимой, влюблялись весною,
Играли в теннис мы жарким летом…
Теперь летим под медной луною,
И осень правит кабриолетом.Уже позолота на вялых злаках,
А наша цель далека, близка ли?..
Уже охотники в красных фраках
С веселыми гончими — проскакали… Стало дышать трудней и слаще…
Скоро, о скоро падешь бездыханным
Под звуки рогов в дубовой чаще
На вереск болотный — днем туманным!
Моей тоски не превозмочь,
Не одолеть мечты упорной;
Уже медлительная ночь
Свой надвигает призрак чёрный.Уже пустая шепчет высь
О часе горестном и близком.
И тени красные слились
Над солнечным кровавым диском.И всё несносней и больней
Мои томления и муки.
Схожу с гранитных ступеней,
К закату простираю руки.Увы — безмолвен, как тоска,
Закат, пылающий далече.
Ведь он и эти облака
Лишь мглы победные предтечи.
Снег уже пожелтел и обтаял,
Обвалились ледяшки с крыльца.
Мне все кажется, что скоротаю
Здесь нехитрую жизнь до конца. В этом старом помещичьем доме,
Где скрипит под ногами паркет,
Где все вещи застыли в истоме
Одинаковых медленных лет. В сердце милые тени воскресли,
Вспоминаю былые года, -
Так приятно в вольтеровском кресле
О былом повздыхать иногда И, в окно тихим вечером глядя,
Видеть легкие сны наяву,
Не смущаясь сознанью, что ради
Мимолетной тоски — я живу.
Снова теплятся лампады
Ярче звезд у алтаря.
В сердце сладостной отрады
Занимается заря.Много здесь убогих, грешных,
Ниц опущенных очей,
Много в памяти кромешных
Неотмоленных ночей.Дышим мы на ладан росный,
Помним вечно про погост,
День скоромный или постный
Вечно нам Великий Пост.Но недаром бьем поклоны,
Молим Бога, чернецы:
Рай веселый, лог зеленый
Уж оставили гонцы.Уж они коней торопят,
Тучам слушаться велят;
Все-то горести утопят,
Все-то муки исцелят.
Н. ГумилевуСнова солнечное пламя
Льется знойным янтарем.
Нагруженные узлами,
Снова мы подошвы трем.Придорожная таверна
Уж далеко за спиной.
Небо медленно, но верно
Увеличивает зной.Ах, бессилен каждый мускул,
В горле — словно острия.
Потемнела, как зулуска,
Берта, спутница моя.Но теперь уже недолго
Жариться в огне небес:
Встречный ветер пахнет елкой,
Недалеко виден лес.Вот пришли. Скорее падай,
Узел мой, с усталых плеч.
Осененному прохладой,
Сладко путнику прилечь.Распаковывает Берта
Тюк с едою и вином.
Край лилового конверта
Я целую за стволом.
Ни светлым именем богов,
Ни темным именем природы!
…Еще у этих берегов
Шумят деревья, плещут воды… Мир оплывает, как свеча,
И пламя пальцы обжигает.
Бессмертной музыкой звуча,
Он ширится и погибает.
И тьма — уже не тьма, а свет,
И да — уже не да, а нет.…И не восстанут из гробов,
И не вернут былой свободы —
Ни светлым именем богов,
Ни темным именем природы! Она прекрасна, эта мгла.
Она похожа на сиянье.
Добра и зла, добра и зла
В ней неразрывное слиянье.
Добра и зла, добра и зла
Смысл, раскаленный добела.
А. Д. СкалдинуОсени пир к концу уж приходит:
Блекнут яркие краски.
Солнце за ткани тумана
Прячется чаще и редко блистает.Я тоской жестокой изранен,
Сердце тонет в печали.
Нету со мною любимой.
Ах! не дождаться мне радостной встречи.Ропщет у ног прибой непокорный,
Камни серые моя.
Тщетно я лирные звуки
С злобной стихией смиренно сливаю.Не укротить вспененной пучины,
С ветром спорить — бесцельно.
Страсти бесплодной волненья
В сердце моем никогда не утихнут.Осени пир к концу уж приходит,
Сердце тонет в печали.
Слабые струны, порвитесь!
Падай на камни, бессильная лира…
1Германия! Союзники твои —
Насилие, предательство, да плети!
В развалинах Лувен и Шантильи,
Горят книгохранилища столетий.Но близок час! Уже темнеет высь
От грозного возмездья приближенья.
И слышен гром побед: то начались
Возмездие забывших пораженья.Смятенные, исчезнут дикари,
Как после бури исчезает пена,
Но светом вечной залиты зари
Священные развалины Лувена! 2Враги, топчите правду Божью —
Недолго ждать уже суда.
Он грянет — и позорной ложью
Вы не откупитесь тогда! Нет! Этот вызов не случаен:
Вопрос решится роковой, —
Сраженный в сердце, рухнет Каин
И Авель меч отбросит свой!
Спокойным взором вдаль смотри
Страна людей, на подвиг щедрых:
Еще живут богатыри
В твоих, Россия, темных недрах! Еще в сердцах геройство есть,
И всех живит святое пламя.
Гражданский долг, прямая честь —
Не стали дряхлыми словами.Уже слабеет враг, уже
Готов он рухнуть с пьедестала,
И на предательском ноже
Зазубрин слишком много стали.А ты по-прежнему сильна,
Глядишь в лицо грозовым тучам,
Неизнуренная страна,
Цветешь за воинством могучим! Мы верим: вражеский таран
Рассеется, как вихорь черный,
И разлетится ятаган
О панцирь твой нерукотворный.И с заповеданной тропы,
Как древле полчища Батыя,
Изгнав врага, — свои стопы
Направишь в дали золотые.
Снастей и мачт узор железный,
Волнуешь сердце сладко ты,
Когда над сумрачною бездной,
Скрипя, разводятся мосты.Люблю туман светло-зеленый,
Устоев визг, сирены вой,
Отяжелевшие колонны
Столетних зданий над Невой.Скользят медлительные барки,
Часы показывают три…
Уже Адмиралтейства арки
Румянит первый луч зари; Уже сверкает сумрак бледный
И глуше бьет в граниты вал…
Недаром, город заповедный,
Тебя Великий основал! И ветры с Ладоги — недаром
Ломали звонкий невский лед —
Каким серебряным пожаром
Заря весенняя встает! Светлеет небо над рекою,
Дробятся розы в хрустале,
И грозен с поднятой рукою
Летящий всадник на скале.
Прощай, прощай, дорогая! Темнеют дальние горы.
Спокойно шумят деревья. С пастбищ идут стада.
В последний раз гляжу я в твои прозрачные взоры,
Целую влажные губы, сказавшие: «Навсегда».Вот я расстаюсь с тобою, влюбленный еще нежнее,
Чем в нашу первую встречу у этих белых камней.
Так же в тот вечер шумела мельница, и над нею
Колыхалась легкая сетка едва озаренных ветвей.Но наша любовь увидит другие леса и горы,
И те же слова желанья прозвучат на чужом языке.
Уже я твердил когда-то безнадежное имя Леноры,
И ты, ломая руки, Ромео звала в тоске.И как мы сейчас проходим дорогой, едва озаренной,
Прижавшись тесно друг к другу, уже мы когда-то шли.
И вновь тебя обниму я, еще нежнее влюбленный,
Под шорох воды и листьев на теплой груди земли.