Не разбойничай, Федул,
Не кричи во всю ты глотку
Ты хоть губы и надул,
Да не пьян, не пьешь же водку.
Не визжи и ты, Лилюк,
Будь хорошенькой девчонкой,
Будь ты общий всем нам друг,
А не злющей собачонкой.
Не сердись и ты мама…
Жил на свете таракан,
Таракан от детства,
И потом попал в стакан,
Полный мухоедства.— Господи, что такое? — воскликнула Варвара Петровна.
— То есть когда летом, — заторопился капитан, ужасно махая
руками, с раздражительным нетерпением автора, которому мешают
читать, — когда летом в стакан налезут мухи, то происходит
мухоедство, всякий дурак поймет, не перебивайте, не перебивайте,
вы увидите, вы увидите… (Он всё махал руками).Место занял таракан,
Мухи возроптали.
«Полон очень наш стакан», —
К Юпитеру закричалиНо пока у них шёл крик,
Подошёл Никифор,
Бла-го-роднейший старик.Тут у меня ещё не докончено, но всё равно, словами! —
трещал капитан.
Краса красот сломала член
И интересней вдвое стала,
И вдвое сделался влюблен
Влюбленный уж немало.
Милостивая государыня,
Елизавета Николаевна! О, как мила она,
Елизавета Тушина,
Когда с родственником на дамском седле летает.
А локон ее с ветрами играет,
Или когда с матерью в церкви падает ниц,
И зрится румянец благоговейных лиц!
Тогда брачных и законных наслаждений желаю
И вслед ей, вместе с матерью, слезу посылаю.
Любви пылающей граната
Лопнула в груди Игната.
И вновь заплакал горькой мукой
По Севастополю безрукий.
И порхает звезда на коне
В хороводе других амазонок;
Улыбается с лошади мне
Ари-сто-кратический ребенок.
Крах конторы Баймакова,
Баймакова и Лури,
В лад созрели оба кова,
Два банкрутства — будет три!
Будет три, и пять, и восемь,
Будет очень много крахов
И на лето, и под осень,
И уж пишет критик Страхов
В трех статьях о спиритизме,
Из которых две излишних,
О всеобщем ерундизме
И о гривенниках лишних.
Описывать всё сплошь одних попов,
По моему, и скучно, и не в моде;
Теперь ты пишешь в захудалом роде;
Не провались, Лесков.
Я лечу, лечу обратно,
Я хочу упасть назад,
Так на свете всё превратно:
Нынче шах, а завтра мат.
Дорого стоят детишки,
Анна Григорьевна, да,
Лиля да оба мальчишки –
Вот она наша беда!