Боксы и хоккеи — мне на какого чёрта!
В перспективе — челюсти или костыли.
А лёгкая атлетика — королева спорта,
От неё рождаются только короли.Мне не страшен серый волк и противник грубый —
Я теперь на тренерской в клубе «Пищевик».
Не теряю в весе я, но теряю зубы
И вставною челюстью лихо ем шашлык.К слову о пророчестве — обещают прелести.
Только нет их, почестей, — есть вставные челюсти.Да о чём — ответьте-ка! — разгорелся спор-то?
Всё равно ведь в сумме-то — всё одни нули.
Лёгкая атлетика — королева спорта,
Когда провалишься сквозь землю от стыда
Иль поклянёшься: «Провалиться мне на месте!» —
Без всяких трудностей ты попадёшь сюда,
А мы уж встретим по закону, честь по чести.Мы антиподы, мы здесь живём!
У нас тут антикоординаты.
Стоим на пятках твёрдо мы и на своём,
Кто не на пятках, те — антипяты! Но почему-то, прилетая впопыхах,
На голове стоят разини и растяпы,
И даже пробуют ходить на головах
Антиребята, антимамы, антипапы… Мы антиподы, мы здесь живём!
То была не интрижка, -
Ты была на ладошке,
Как прекрасная книжка
В грубой суперобложке.
Я влюблен был как мальчик -
С тихим трепетом тайным
Я листал наш романчик
С неприличным названьем.
У Джимми и Билли всего в изобилье —
Давай, не зевай, сортируй, собирай!
И Джимми и Билли давно позабыли,
Когда собирали такой урожай.И Джимми и Билли, конечно, решили
Закапывать яблоки в поте лица.
Расстроенный Билли сказал: «Или—или!
Копай, чтоб закончилась путаница».
И Джимми и Билли друг друга побили.
Ура! Караул! Закопай! Откопай! Ан глядь — парники все вокруг подавили.
Хозяин, где яблоки? Ну, отвечай!
Вот она, вот она -
Наших душ глубина,
В ней два сердца плывут, как одно, -
Пора занавесить окно.
Пусть в нашем прошлом будут рыться люди странные,
И пусть сочтут они, что стоит все его приданное, -
Давно назначена цена
И за обоих внесена -
Одна любовь, любовь одна.
Бросьте скуку, как корку арбузную, —
Небо ясное, лёгкие сны.
Парень лошадь имел и судьбу свою
Интересную — до войны.
А на войне, как на войне,
А до войны, как до войны,
Везде, по всей вселенной
Он лихо ездил на коне
В конце войны, в конце войны
Всё с себя снимаю — слишком душно,
За погодой следую послушно,
Но… всё долой — нельзя ж! Значит за погодой не угнаться —
Дальше невозможно раздеваться!
Да! Это же не пляж! Что-то с нашей модой стало ныне:
Потеснили «макси» — снова «мини»,
Вновь, вновь переворот! Право, мне за модой не угнаться —
Дальше невозможно раздеваться,
Но — и наоборот! Скучно каждый вечер слушать речи.
У меня за вечер по две встречи!
Неужто здесь сошёлся клином свет,
Верней, клинком ошибочных возмездий…
И было мне неполных двадцать лет,
Когда меня зарезали в подъезде.Он скалился открыто — не хитро,
Он делал вид, что не намерен драться,
И вдруг — ножом под нижнее ребро,
И вон — не вынув, чтоб не замараться.Да будет выть-то! Ты не виновата —
Обманут я улыбкой и добром.
Метнулся в подворотню луч заката
И спрятался за мусорным ведром… Ещё спасибо, что стою не в луже,
Как зайдёшь в бистро-столовку,
По пивку ударишь, —
Вспоминай всегда про Вовку:
— Где, мол, друг-товарищ.И в лицо — трёхстопным матом
Можешь хоть до драки.
Про себя же помни — братом
Вовчик был Шемяке.Баба, как наседка, квохчет
(Не было печали!)
Вспоминай!!! Быть может, Вовчик —
«Поминай как звали!»M.Chemiakin — всегда, везде Шемякин.
Сыт я по горло, до подбородка.
Даже от песен стал уставать.
Лечь бы на дно, как подводная лодка,
Чтоб не могли запеленговать.
Друг подавал мне водку в стакане,
Друг говорил, что это пройдет.
Друг познакомил с Веркой по пьяни -
Мол, Верка поможет, а водка спасет.
При свечах тишина —
Наших душ глубина,
В ней два сердца плывут, как одно…
Пора занавесить окно.Пусть в нашем прошлом будут рыться люди странные,
И пусть сочтут они, что стоит всё его приданое, —
Давно назначена цена
И за обоих внесена —
Одна любовь, любовь одна.Холодна, холодна
Голых стен белизна,
Но два сердца стучат, как одно,
Я в деле, и со мною нож —
И в этот миг меня не трожь,
А после — я всегда иду в кабак, —
И кто бы что не говорил,
Я сам добыл — и сам пропил, —
И дальше буду делать точно так.
Ко мне подходит человек
И говорит: «В наш трудный век
Таких, как ты, хочу уничтожать!»
По речке жизни плавал честный Грека
И утонул, а может — рак настиг.
При Греке заложили человека -
И Грека заложил за воротник.
В нем добрая заложена основа -
Он оттого и начал поддавать, -
"Закладывать" — обычнейшее слово,
А в то же время значит — "предавать".
У домашних и хищных зверей
Есть человечий вкус и запах.
А целый век ходить на задних лапах -
Это грустная участь людей.
Сегодня зрители, сегодня зрители
Не желают больше видеть укротителей.
А если хочется поукрощать -
Работай в розыске, — там благодать!
На Братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше — вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы —
Все судьбы в единую слиты.
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт — гололёд,
Будто нет ни весны, ни лета.
Чем-то скользким одета планета —
Люди, падая, бьются об лёд.
Гололёд на Земле, гололёд,
Целый год напролёт — гололёд.
Гололёд, гололёд, гололёд
Целый год напролёт, целый год.
Мосты сгорели, углубились броды,
И тесно — видим только черепа,
И перекрыты выходы и входы,
И путь один — туда, куда толпа.
И парами коней, привыкших к цугу,
Наглядно доказав, как тесен мир,
Толпа идет по замкнутому кругу -
И круг велик, и сбит ориентир.
«В груди душа словно ёрзает,
Сердце в ней горит будто свечка.
И в судьбе — как в ружье: то затвор заест,
То в плечо отдаст, то осечка.Ах ты, долюшка несчастливая,
Воля царская — несправедливая!» —«Я привидение, я призрак, но
я от сидения давно больно.
Темница тесная — везде сквозит.
Хоть бестелесно я, а всё ж знобит.Может, кто-нибудь обидится,
Но я, право, не шучу:
Испугать, в углу привидеться —
Может быть, покажется странным кому-то,
Что не замечаем попутной красы,
Но на перегонах мы теряем минуты,
А на остановках — теряем часы.Посылая машину в галоп,
Мы летим, не надеясь на Бога!..
Для одних под колесами — гроб,
Для других — просто к цели дорога.До чего ж чумные они человеки:
Руки на баранке, и — вечно в пыли!..
Но на остановках мы теряем копейки,
А на перегонах теряем рубли.Посылая машину в галоп,
Корабли постоят и ложатся на курс,
Но они возвращаются сквозь непогоду…
Не пройдёт и полгода — и я появлюсь,
Чтобы снова уйти,
чтобы снова уйти на полгода.
Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, — кроме тех, кто нужней.
Я не верю судьбе,
Катерина, Катя, Катерина!
Всё в тебе, ну всё в тебе по мне!
Ты, как ёлка, стоишь рупь с полтиной,
Наряди — поднимешься в цене.
Я тебя одену в пан и в бархат,
В пух и в прах и в бога душу… Вот!
Будешь ты не хуже, чем Тамарка,
Что лишил я жизни в прошлый год.
Где девочки? Маруся, Рая, Роза?
Их с кондачка пришлёпнула ЧеКа,
А я — живой, я — только что с Привоза,
Вот прям сейчас с воскресного толчка! Так что, ребята! Ноты позабыты,
Зачёркнуто ли прежнее житьё?
Пустились в одиссею одесситы —
В лихое путешествие своё.А помните вы Жорика-маркёра
И Толика — напарника его?
Ему хватило гонора, напора,
Но я ответил тоже делово.Он, вроде, не признал меня, гадюка,
Когда я отпою и отыграю,
Где кончу я, на чем — не угадать?
Но лишь одно наверное я знаю:
Мне будет не хотеться умирать!
Посажен на литую цепь почета,
И звенья славы мне не по зубам…
Зй, кто стучит в дубовые ворота
Костяшками по кованым скобам!..
День-деньской я с тобой, за тобой,
Будто только одна забота,
Будто выследил главное что-то -
То, что снимет тоску как рукой.
Это глупо — ведь кто я такой?
Ждать меня — никакого резона,
Тебе нужен другой и покой,
А со мной — неспокойно, бессонно.
Не впадай ни в тоску, ни в азарт ты
Даже в самой невинной игре,
Не давай заглянуть в свои карты
И до срока не сбрось козырей.
Отключи посторонние звуки
И следи, чтоб не прятал глаза,
Чтоб держал он на скатерти руки
И не смог передернуть туза.