Как долго о прошлом я плакал,
Как страстно грядущего ждал,
И Голос — угрюмый оракул —
«Довольно!» сегодня сказал.
«Довольно! надежды и чувства
Отныне былым назови,
Приветствуй лишь грезы искусства,
Ищи только вечной любви.
Ты счастием назвал волненье,
Молил у страданий венца,
Но вот он, твой путь, — отреченье,
И знай: этот путь — без конца!»
«О, эти звенящие строки!
Ты сам написал их когда-то!»
— Звенящие строки далеки,
Как призрак умершего брата.
«О, вслушайся в голос подруги!
Зову я к восторгам бесстрастъя!»
— Я слышу, на радостном Юге
Гремят сладострастно запястья.
«Я жду, я томлюсь одиноко,
Мне луч ни единый не светит!»
— Твой голос далеко, далеко,
Тебе не могу я ответить.
Они сошлись в дубраве дикой,
Они столкнулись в летний день,
Где луг, поросший повиликой,
Огородила сосен тень.
Она, смеясь, в притворном страхе,
На мягкий мох упала вдруг;
Любовь и страсть была в размахе
Высоко приподнятых рук.
Он к ней припал с веселым криком,
В борьбе порвал ей волоса…
Пронзительно в молчаньи диком
Их раздавались голоса.
Роскошен лес в огне осеннем,
Когда закатом пьян багрец,
И ты, царица, входишь к теням,
И папоротник — твой венец!
Листва живет мгновеньем пышным,
От всех надежд отрешена,
И стало будущее лишним,
И осень стала, как весна!
Но вздрогнешь ты у той поляны,
Где мой припомнится привет,
И долго будет лист багряный
Хранить замедленный твой след.
Ступени разрушенной лестницы
Уводят в глубокий овраг,
Где липы, столетью ровесницы,
Вечерний нахмурили мрак.
Река обегает излучиной
Приниженный берег. Во мгле
Толпой, беспорядочно скученной,
Рисуются избы в селе.
Лесами просторы обставлены,
Поет недалекий родник…
О город, о город отравленный,
Я здесь, твой всегдашний двойник!
28 июня 1914
Ты не ведала слов отреченья.
Опустивши задумчивый взор,
Точно в церковь ты шла на мученья,
Обнаженной забыла позор.Вся полна неизменной печали,
Прислонилась ты молча к столбу, -
И соломой тебя увенчали,
И клеймо наложили на лбу.А потом, когда смели бичами
Это детское тело терзать,
Вся в крови поднята палачами,
«Я люблю» ты хотела сказать.
И он взглянул, и ты уснула, и он ушел, и умер день;
И словно руки протянула огнем встревоженная тень.
Слова магических заклятий заветных снов не разорвут,
Ты будешь помнить бред объятий и все, и все мечты минут,
Когда же, властный и прекрасный, к тебе опять вернется он,
То будет только сон неясный, — неясный и ненужный сон!
18 января 1896
Тайны мрака побледнели;
Неземные акварели
Прояснились на востоке;
Но, таинственно-далеки,
Звезды ночи не хотели,
Уступив лучу денницы,
Опустить свои ресницы.
И в моей душе усталой
Брезжит день лазурно-алый,
Веет влагой возрожденья, —
Но туманные сомненья
Нависают, как бывало,
И дрожат во мгле сознанья
Исступленные желанья.
12 февраля 1896
Мы ехали долго, без цели, куда-то,
Куда-то далеко, вперед, без возврата.
Поспешно мелькали кусты,
Вставали березы, поля убегали,
Сурово стучали под нами мосты.
Мы ехали долго. Нам дождь повстречался
И долго в оконные стекла стучался,
Угрюмо пророча печаль…
Но мы ускользнули за области бури,
И к чистой лазури мы ринулись вдаль!
Апрель 1896
Не смею все мечты вложить я в стих,
И все ж его ласкаю и лелею…
Но громко повторить среди других
Не смею.
И вот теперь, пред чем благоговею,
Несу на шум базаров городских…
Не осмеять ли детскую затею?
Не смею.
О, если б был, кто книгу дум моих
Прочел, постиг и весь проникся ею…
Хотя б на миг!.. Но верить в этот миг
Не смею.
4 декабря 1898
Прости меня, сестра, я много виноват:
Я просмотрел твой взор, молительно скользнувший,
И этот скорбный взор, в мгновеньях потонувший,
Вошел в мои мечты и не уйдет назад.
Он вспыхнул пламенем бессвязным и случайным,
На чуждых высотах зажегся, как маяк,
И светом трепетным вдруг озарил сквозь мрак
Еще безвестный путь к непересказным тайнам.
Огни «электрических конок»
Браздят потемневший туман,
И зов колокольчиков звонок…
Пускается в путь караван.
Там, в душную втиснут каюту,
Застывший, сроднившийся вдруг
(Друзья и враги на минуту!)
Прохожих изменчивый круг.
Беседы и облик безмолвный,
Ряды сопоставленных лиц…
О конки! вы — вольные челны
Шумящих и строгих столиц.
23 июля 1900
Я от стыда закрыл лицо
И пал, целуя прах дорожный…
Кричите, смейтесь мне в лицо:
Я все свершил, что невозможно!
Есть оправдание рабу, —
Он и не знает лучшей доли, —
Но я изведал всю судьбу
И властен выбрать жребий воли.
Я знал, что будет, наизусть,
Мне даже нет и заблуждений,
И вот иду к позору… Пусть!
Хочу и жажду унижений.
Январь 1900
Вся красота тебе доступна!
Тебе ясна ее звезда:
И в глубине мечты преступной,
И в безднах рабского труда.
Толпа безвестных, безымянных,
Покорно бивших о гранит,
Среди пустынь, как сон пространных,
Воздвигла чудо пирамид.
И ты вступаешь в сонмы черни,
Ее речами говоря,
И славишь труд, — да суеверней
Она приветствует царя.
25 ноября 1899
Гаснут розовые краски
В бледном отблеске луны;
Замерзают в льдинах сказки
О страданиях весны; Светлых вымыслов развязки
В черный креп облечены,
И на празднествах все пляски
Ликом смерти смущены.Под лучами юной грезы
Не цветут созвучий розы
На картинах Красоты, И сквозь окна снов бессвязных
Не встречают звезд алмазных
Утомленные мечты.
Я действительности нашей не вижу,
Я не знаю нашего века,
Родину я ненавижу, —
Я люблю идеал человека.
И в пространстве звенящие строки
Уплывают в даль и к былому;
Эти строки от жизни далеки,
Этих грез не поверю другому.
Но, когда настанут мгновенья,
Придут существа иные.
И для них мои откровенья
Прозвучат как песни родные.
8 июня 1896
Для кого я пишу? — не знаю:
Читателей нет у меня.
Но спокойной улыбкой встречаю
Рассвет восходящего дня.
Восторгов не даст вдохновенье,
Не за них поклоняюсь мечте;
Я, как жрец, воссылаю моленья
Безответной, немой красоте.
Здесь, за гранью причин и целей,
Погасает ненужный вопрос.
И нетленный цветок асфоделей —
Вот символ области грез.
Вяч. Иванову
Спокойный взор вперив в обломок
Изваянного лика, — ты,
Друидов сумрачных потомок,
Постиг разбитые черты.
Коснувшись мрамора немого
Своим магическим жезлом,
Ему вернул ты силу слова,
Былую жизнь затеплил в ном.
Ты стройность дал бессвязным грудам,
В безликом облик угадал,
И — чудотворец! — этим чудом
Мое созданье оправдал!
Мы только стон у вечной грани,
Больные судороги рук,
Последний трепет содроганий
В часы неотвратимых мук.
Все наши думы, грезы, пени —
То близких сдержанная речь,
Узоры пышных облачений
И дымы похоронных свеч.
Что ж! полно ликовать ошибкой!
В испуге не закроем глаз!
О братья, — слушайте с улыбкой:
Поют отходную по нас.
22 августа 1899
(Стихи обращенные)
Нежный стихов аромат услаждает безделие девы:
Кроет проделки богов нежный стихов аромат.
<1913?>
(Античные ассонансы)
Грушу с яблоней в саду я деревцами посадил,
На коре пометил имя той, которую любил.
Ни конца пет, ни покою с той поры для страстных мук:
Сад все гуще, страсть все жгучей, ветви тянутся из букв.
1911