Ее веселая печаль,
Ее печальная веселость…
Саней задернутая полость,
И теплая у губ вуаль.
Какая тяга в зовы миль!
Какая молодая смелость!
В душе — веселая печаль,
В душе — печальная веселость.
В мечтах — кабинки, пляж, Трувиль.
Вокруг — зимы нагая белость.
В устах — коралловая алость.
В ушах — весенняя свирель.
В глазах — веселая печаль.
Не верь, не верь, обманутая мной
Весной
Однажды,
Не утоляй моей порочной жажды.
Пусть стон души, стон каждый
Звучит свирелью кровяной:
Не верь, обманутая мной.
Не верь, но жди. Приду — гони, но верь.
Измерь
Мученье.
Мне сладким будет в скорби заточенье,
И пусть твое презренье
Откроет в злое сердце дверь.
Не верь, не верь… Приду, — поверь.
Соловьи поют сиреньи мотивы
Из бокалов зеленых весны,
И гудящие локомотивы
На ажуре весны так грузны…
Вся весна соловьится, пьянея,
Как и я, как и ты, как и все.
И у жертвенника Гименея
Мир, брачуясь, приникнул к росе…
На душе так светло соловьисто, —
Вся она — аромат, звон и свист!
И от этого вешнего свиста
Соловьится сирень — аметист…
Какая в сердце печаль!..
Никто, никто не идет…
Душа уже не цветет…
Весна уже не поет…
Уже никого не жаль…
Заплакать — ни капли слез…
Загрезить — ни грозди грез…
О злая сердца печаль!
Стынет в устах вопрос…
Снежеет, ледеет даль…
Июль это иль февраль?
Ночь или яркий день?
Цветет ли опять сирень?
Думать об этом лень:
Немая в сердце печаль…
В лесу осеннем, обезлиственном,
Вдыхая прелый аромат,
Я стану вновь поэтом истинным,
Уйдя от городских громад.
Ногой по мшистой топи хлюпая
И жадно вслушиваясь в тишь,
Предам забвенью вздорно-глупое,
Что, город, ты в себе таишь.
Мне так неудержимо хочется
К сплошь прооз ренным лесам,
Где станет вновь душа пророчицей
И я собою стану сам!
Овеев желание грезовым парусом,
Сверкая устовым колье,
Графиня ударила веером страусовым
Опешенного шевалье.
Оркестромелодия реяла розово
Над белобархатом фойэ.
Графиня с грацией стрекозовой
Кусала шеколад-кайэ.
Сновала рассеянно блесткая публика
Из декольтэ и фрачных фалд.
А завтра в рецензии светскою рубрикой
Отметится шикарный гвалт.
Моя любовь к тебе вне срока:
Что значит время при любви?
О не пытай меня жестоко, —
На искус мой благослови!
Со мною ты — светло я счастлив,
Но и в разлуке ты со мной!
Я верю в звезды, что не гасли б,
Когда б весь мир погас земной.
Я знаю, рано или поздно
Мы две судьбы в одну сольем.
Не бойся жить до срока розно:
Порука — в имени моем.
Е.А.Л.Тому назад всего два года
На этом самом берегу
Два сердца в страсти без исхода,
Дрожали, затаив тоску, —
Два женских сердца… Этой дрожью
Трепещет берег до сих пор…
…Я прихожу подъять свой взор
На море, и у гор подножья
Послушать благостную дрожь,
Потосковать душой пустынной
Вновь о вине своей невинной,
Где правду скрашивала ложь…
От гордого чувства, чуть странного,
Бывает так горько подчас:
Россия построена заново
Не нами, другими, без нас…
Уж ладно ли, худо ль построена,
Однако построена все ж.
Сильна ты без нашего воина,
Не наши ты песни поешь!
И вот мы остались без родины,
И вид наш и жалок, и пуст, —
Как будто бы белой смородины
Обглодан раскидистый куст.
Над озером полянка,
Полянка шустрой белки.
Там фея и вакханка
Затеяли горелки.
Строга, надземна фея,
Вакханка — как чертенок.
И ветерок, арфея
Над озером, так звонок.
Вокруг полянки — сосны,
Под соснами прохлада,
А в ней спесиво-косны,
Как бы из шоколада,
Грибы, что ледовыми
Зовутся знатоками,
И над полянкой — имя
Поэта, точно знамя!..
Мне тайно верится, что ты ко мне придешь,
Старушка-девушка, согбенная в позоре
И взором бархатя затепленные зори,
Мне тайно верится — ты бодро расцветешь.
Мне тайно верится — ты все еще грустишь
О том, что сказано, о том, что не успето…
О, разберись в пыли истлевшего букета:
Один бы лепесток! — и ты меня простишь,
Мне свято верится!..
Граалю Арельскому
Воробьи на дорожке шустрятся.
Зеленеют кудри кротекуса.
Привезли из Остэндэ устрицы
И стерлядей из Чере́повца.
— Послушайте, вы, с салфеткою,
Накройте мне стол под липою;
И еще я вам посоветую
Не стоять каменной глыбою,
А угостить меня рыбою,
Артишоками и спаржей.
Вы поняли? — «Помилуйте, даже
Очень
И буду точен».
Где грацией блещут гондолы,
Лавируя гладью лагун;
Где знойно стрекочут мандолы;
Где каждый возлюбленный — лгун;
Где страсть беззаботна, как люди;
А люди свободны, как страсть;
Где гении столько прелюдий
Напели потомству; где пасть
Умеют победно и славно;
Где скрашена бедность огнем;
Где чувствуют смело, — недавно
Я думал о крае таком…
Сбываются грезы лазоревые,
Сбываются майские сны,
И, снова восторг раззадоривая,
Дарят упоенье весны.
Даль — сказка волшебно олунена,
Танцует незримый прибой,
Все веет палитрою Бунина,
Как северный май голубой.
В чем счастье? Но знать, это надо ли? —
Мы счастливы тем, что живем,
И чувства в восторге запрядали,
А мы их поем да поем.
Валерию Брюсову
У побережья моря Черного
Шумит Балтийская волна,
Как символ вечно-непокорного,
В лиловый север влюблена.
На море штормно, и гигантские
Оякорены в нем суда, —
Но слышу шелесты эстляндские,
Чья фьоль атласится сюда.
И вот опять в душе лазорие,
И вновь душа моя поет
Морей Альдонсу — Черноморие —
И Сканду — Дульцинею вод!
Отчего снег бесследно пропал,
И ручьи отчего потекли?
Отчего соловей засвистал,
И цветы отчего зацвели?
Отчего лес оделся в листву,
И влечет меня зелень в него?
Отчего я дышу и живу
Так привольно?.. зачем! отчего?
Отчего так внезапно весь мир
Пробудился от долгого сна?
— «Отчего? — прошептал мне зефир, —
Оттого, что настала весна».
В пику Л.А. Как бездна, страшен мне таинственный кошмар,
И мечутся, как мышь бесперая, химеры;
Как зарево, горит багряный солнца шар,
Молчанье, как удав, и мысли даже серы
От пошлой суеты и всех житейских зол,
Медлительно мой мозг окутавших сетями,
Стремлюсь туда в мечтах, где Аполлон возвел,
Как яркий метеор, дворец парит над нами…
С крыш падая, тают бриллиантики,
И солнце осталило стекла,
Сирень еще держит листву…
Мороз закрутил ее в бантики,
Но к полдню, — двенадцати около, —
Разъёжась, глядит в синеву.
Подстрижены к маю акации,
И коврики тлеют листовые,
Их тоны темнеют, увяв…
Ветшают к зиме декорации
Природы, чтоб в дни лепестковые
Облечься в фантазную явь…
Девятого октября
Оранжевая заря
Свела нас у струй реки.
Молила рука руки.
Девятого октября
Пришел я к реке, горя
Любовью к тебе большой,
Постигнув тебя душой.
Девятого октября
Ты встретилась мне, даря
Святое свое святых
И свой непорочный стих.
С тех пор я, ничей, стал твой,
И ты над моей листвой —
Оранжевая заря
С девятого октября.
Упруга, как резина,
(Уж лучше не задень!..)
Шалит твоя кузина
Сегодня целый день.
Шалит, сама не зная,
Чего она шалит…
Должно быть, воздух мая
Кузину веселит…
Такая уж девчонка
(Ну что поделать с ней?)
Кудрява, как болонка,
Нежна, как цвет лилей…
За миной строит мину,
В лицо швыряет зов…
Схвачу твою кузину,
В уста! — и был таков!..