Моя девчонка верная,
Ты вновь невесела,
И вновь твоя губерния
В снега занесена.Опять заплакало в трубе
И стонет у окна, —
Метель, метель идет к тебе,
А ночь — темным-темна.В лесу часами этими
Неслышные шаги, —
С волчатами, с медведями
Играют лешаки, Дерутся, бьют копытами,
Спичка отгорела и погасла —
Мы не прикурили от нее,
А луна — сияющее масло —
Уходила тихо в бытие.
И тогда, протягивая руку,
Думая о бедном, о своем,
Полюбил я горькую разлуку,
Без которой мы не проживем.
Будем помнить грохот на вокзале,
Беспокойный,
Айда, голубарь,
пошевеливай, трогай,
Бродяга, — мой конь вороной!
Все люди —
как люди,
поедут дорогой,
А мы пронесем стороной.
Чтобы мать не любить
и красавицу тоже,
Мы, нашу судьбу не кляня,
Люблю грозу в начале мая…
ТютчевЗасыпает молча ива.
Тишина
И сон кругом…
Ночь, пьяна и молчалива,
Постучалась под окном.Подремли, моя тревога,
Мы с тобою подождем,
Наша мягкая дорога
Загуляла под дождем.Надо мной звереют тучи…
Старикашкой прихромав,
У меня была невеста,
Белокрылая жена.
К сожаленью, неизвестно,
Где скитается она:
То ли в море, то ли в поле,
То ли в боевом дыму, —
Ничего не знаю боле
И тоскую потому.
Ты кого нашла, невеста,
Песней чистою звеня,
Усталость тихая, вечерняя
Зовёт из гула голосов
В Нижегородскую губернию
И в синь семёновских лесов.Сосновый шум и смех осиновый
Опять кулигами пройдёт.
Я вечера припомню синие
И дымом пахнущий омёт.Берёзы нежной тело белое
В руках увижу ложкаря,
И вновь, непочатая, целая,
Заколыхается заря.Ты не уйдёшь, моя сосновая,
Мы идем.
И рука в руке,
И шумит молодая смородина.
Мы на Керженце, на реке,
Где моя непонятная родина,
Где растут вековые леса,
Где гуляют и лось и лиса
И на каждой лесной версте,
У любого кержачьего скита
Русь, распятая на кресте,
Под равнодушный шепот
Старушечьей тоски
Ты будешь дома штопать
Дешевые носки.И кошка пялит зенки
На ленточку косы,
И тикают на стенке
Жестяные часы.И лампа керосином
Доверху налита.
По вечерам, по синим
Ушли твои лета.И вянет новый веник,
Довольно.
Гремучие сосны летят,
метель нависает, как пена,
сохатые ходят,
рогами стучат,
в тяжелом снегу по колено.Опять по курятникам лазит хорек,
копытом забита дорога,
седые зайчихи идут поперек
восточного, дальнего лога.
Оббитой рябины
Так хорошо и просто,
Шагнув через порог,
Рассыпать нашу поступь
По зелени дорог.В улыбчивое лето
Бросать среди путей
Задумчивость поэта
И шалости детей.Луна — под вечер выйди,
Чтоб, как бывало, вновь
У девушки увидеть
Смущенье и любовь.Любовная зараза —
Всё уйдёт. Четыреста четыре
умных человеческих голов
в этом грязном и весёлом мире
песен, поцелуев и столов.
Ахнут в жижу чёрную могилы,
в том числе, наверно, буду я.
Ничего, ни радости, ни силы,
и прощай, красивая моя.
. . . . . . . . . . . .
Как же так?
Не любя, не страдая,
даже слово привета тая,
ты уходишь, моя молодая,
золотая когда-то моя…
Ну, качну головою устало, о лице позабуду твоем — только песни
веселой не стало, что запели, пропели вдвоем.
Интересно говорить стихами
О печали тягостной моей,
О природе,
О любви,
О маме
И о слове северных морей.