Ужели жалеть о лете
Когда молодая осень
Развесила желтые плети,
Деревьев седые волосья?
Что в листьях? Не для того ли
И травы растут по воле,
Чтоб после созрелое семя
Носило по ветру время?
Не мрак – бессветная и неживая мга:
Ни искры никогда, нигде не трепыхалось.
Законченный в себе, не чувствует врага
Недвижно выверенный хаос.
Как зверь перед прыжком, в углу присела страсть
И целится разять безмысленные воды –
Но в каменной ночи бездействие и власть
Неорганической природы.
Падучая звезда прошила наш предел
Широкомедленным размахом.
Свое всегдашнее задумать я успел,
И озираюсь с тайным страхом.
Да, звезды прочные все так же держат ночь,
И нет ни ветра, ни порыва.
Ужели страсть моя умчалась с нею прочь,
С нечаянной, с неторопливой?
Остался дома я. Закончен день.
Ушли знакомые. Ложится тень.
Перо покорное лежит в руке —
Дорогая торная моей тоске.
Как тихо в комнаете. Спокойный свет.
Все думы прожиты. Спасенья нет.
Ушли знакомые. Ушли года.
Остался дома я. А то куда?
Нам, нам с тобой не знать, мой друг,
Что нежность самой нежной кожи,
Что нежность самых легких рук,
И нежность – не одно и то же!
Но чем я смою с губ моих
Твое немое колыханье,
Но чем сотру я с них касанье
Едва заметных рук твоих?
Я не с тобой одним на свете связан:
Со многими бродил я до зари,
Заветными мечтами засевая
Ночные тротуары.
Но никто
Не знал, как ты, о чем живу я тайно.
Не знамя — нас связует общий образ.
Мы понесем его не над собой,
А на себе, как носят крест нательный,
Своей рубашки ближе к телу.
Иногда я кажусь себе ошибкой вкуса.
Взгляните в мой паспорт: столько-то лет,
Рост — средний, волосы — русые,
Особые приметы — поэт.
И приметой этой постоянно гонимый,
Я тащусь мимо счастья и спокойного труда,
Мимо собственной любви и судьбы своей мимо,
Спотыкаясь, оступаясь, неизвестно куда.