Я жрица давняго проклятья.
Давно не плачу, не скорблю;
Вонзаю в тело я обятья,
И погибаю, и гублю.
Готова к ласкам ежечасно,
Я блеском их озарена.
Прохожий! я как смерть прекрасна
И всенародна как она.
Ко мне подходит каждый смело,
Забвенье покупает он
На пышном катафалке тела
При ярком свете похорон.
Во мне достаточно забвенья,
Чтоб до̀пьяна все пить могли!
Моей любви богохуленья —
Как факел к небу от земли.
В веках стою я древней башней.
Стучитесь у железных врат!
Сбирайтесь все! — готовы брашна,
И, может быть, те брашна — яд.
Неотразимо упоенье
Моих ночей для душ больных:
Мое им сладко отвращенье
К их ласкам и к презренью их.
Во лживо страстном содроганьи
Им чудится (и правы вы!)
Жест палача, ножа сверканье
И трепет падшей головы.