Пора моей весны, пора очарований,
Пора безпечных снов, надежд и ожиданий,
Как неожиданно, как рано скрылась ты!
Где сны волшебные? где страсти и мечты?
Тревожный сердца жар, надежд лукавый шепот?
Восторгов бред больной, сомненья праздный ропот?
Все стихло, замерло среди мирских невзгод,
Под гнетом тягостным лишений и забот!
Да, с утра дней моих, среди семьи родимой,
Уже теснил меня мой рок неумолимый,
Но я на зло ему средь бурь и непогод
Юдолью жизни сей упрямо шел вперед:
Какой-то бешеной отвагой одержимый,
Бросался к цели я всегда недостижимой
Путем, где более виднелось мне преград,
И схватке с недругом, как пиршеству был рад.
И жизнь отмстила мне безжалостно жестоко:
Изломанный в борьбе, униженный глубоко,
Средь битвы жизненной я пал на полпути,
И дальше никуда не в силах был идти.
Но я благодарю всечасно Провиденье
За все несчастия, страданья, униженья,
Ниспосланныя мне: они смирили пыл
Самонадеянных, мятежных, дерзких сил,
Тревожный жар страстей мне в сердце потушили,
И самолюбие, и гордость сокрушили,—
И силы я свои измерил и узнал,
И к целям дерзостным стремиться перестал.
С тех пор, отвергнув грез безумных заблужденья,
Я дух свой укреплял в смиреньи и терпеньи,—
И научился я: день за день мирно жить
И тихой радостью, и дружбой дорожить:
За каждый светлый миг, за каждый взгляд радушный,
За искренний привет, за кров и хлеб насущный
Благодарить Творца,— и в мраке я прозрел,
И слов евангельских я смысл уразумел,
И усыпив страстей недуг неисцелимый,
Мне душу осветил покой невозмутимый.
Опора давняя, но крепкая моя —
Мои немногие, но верные друзья,
О светлом будущем напрасно вы твердите —
Успехи, счастие, довольство мне сулите!
Не нужно счастья мне: страшит меня оно
С моею участью сроднился я давно.
Кто знает? может-быть в моей смиренной доле
Я воли не даю страстям лишь поневоле.
Да, счастие, как льстец перед лицом властей,
Опасно для души заносчивой моей;
Увы, быть-может, в ней с возвратом дней счастливых,
Проснется скопище надежд самолюбивых,
И страсти прежния, воспрянув закипят,
И гордость разольет по сердцу острый яд,
И юность вспыхнет вновь,— и счастья голос мнимый
Смутит покой души, покой невозмутимый.