Найдено стихов - 316.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Не давали мне покоя
Твои руки, твои губы,
Мое дело воровское
Шло на убыль, шло на убыль.Я всё реже, я всё меньше
Воровал, рисковал,
А в апреле я навечно
Завязал.
Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть
Тоску и желанья,
Уснуть — и не видеть, не думать, не жить,
Уйти от сознанья!
Но тихо ползут бесконечной чредой
Пустые мгновенья,
И маятник мерно стучит надо мной…
Ни сна, ни забвенья!..
Море — в бессильном покое,
Образ движенья исчез.
Море — как будто литое
Зеркало ясных небес.
Камни, в дремоте тяжелой,
Берег, в томительном сне,
Грезят — о дерзкой, веселой,
Сладко-соленой волне.
24 июля 1900
Покоя мёртвых не смущай, —
Засыпь цветами всю гробницу,
Но в равнодушную слезницу
Туманных взоров не склоняй.
Из замогильной мрачной дали
Не долетит, как ни зови,
Ответный стон её любви
На дикий вопль твоей печали.
«Привратник, скажи, почему
эту дверь затворяешь? Что
неотступно хранишь?» — «Храню
тайну покоя».- «Но пуст ведь
покой. Достоверные люди
сказали: там нет ничего».-
«Тайну покоя я знаю. Ее
охранять я поставлен».-
«Но пуст твой покой».-
привратник.
Светлый покой
Опустился с небес
И посетил мою душу!
Светлый покой,
Простираясь окрест,
Воды об емлет и сушу
О, этот светлый
Покой-чародей!
Очарованием смелым
Сделай меж белых
Своих лебедей
Черного лебедя — белым!
Я люблю безнадежный покой,
В октябре — хризантемы в цвету,
Огоньки за туманной рекой,
Догоревшей зари нищету… Тишину безымянных могил,
Все банальности «Песен без слов»,
То, что Анненский жадно любил,
То, чего не терпел Гумилев.
Покоя мертвых не смущай, —
Могилы украшай цветами,
Но бесполезными слезами
Земли не орошай.
Из замогильной дали
Не долетит, как не зови,
На запоздалый крик печали
Ответный голос их любви.
Море в безсильном покое,
Образ движенья исчез.
Море — как будто литое
Зеркало ясных небес.
Камни в дремоте тяжелой,
Берег в томительном сне
Грезят — о дерзкой, веселой
Сладко-соленой волне.
О вы, нашедшие здесь сень и исцеленье!
Пошлите к Вышнему усердное моленье,
Да успокоится в селениях святых
Проливший вам и мне поток щедрот Своих!
1795
Море — вечное стремленье, горы — царственный покой.
Если ты стремишься к счастью, вверь ладью волне морской:
Час придет, волненьем вечным утомится жадный взор, —
Спи тогда с разбитым сердцем в тихом царстве мертвых гор.Год написания: без даты
Люблю тебя, печати место,
Когда без сургуча, без теста,
А так, как будто угольком,
«М.П.» очерчено кружком! Я не могу, живя на свете,
Забыть покоя и мыслете,
И часто я, глядя с тоской,
Твержу: «мыслете и покой»!
«Я не хочу истины, я хочу покоя».
В. Розанов.
«Я не хочу истины, я хочу покоя!»
Это он сидел у нетопленнаго камина…
Это он сказал, когда сердце пустынно,
Это всем, всем немного родное:
«Я не хочу истины, я хочу покоя!»
Всем за это стыдно, и каждому—созвучно,
И стольких томило, стольких мучило…
И одно лишь сердце, червивое, больное,
Высказать посмело с наглою тоскою:
Я не хочу истины, я хочу покоя!"
Душа покоя лишена!
Какая вышина и тишина…
Из облака плывет луна,
Среди прозрачности такой
Лаская белоснежною рукой
Туман над сонною рекой!
Какая тишина! В душе тревога и обман,
И скачущий из лучезарных стран
Конь без удила и стремян,
И светлый всадник над лукой…
…Прекрасен ты, небесный дар — покой,
И все же мне с моей тоской
Желаннее обман!
Встал, подымаюсь я снова
Тихой и бледной луной.
На землю сею сиянья,
Чары, и сны, и мечтанья,
Всем утомлённым покой.
За день устал я смеяться,
Солнцем к земле разливаться,
Всё веселить и живить.
Кроткою буду луною
Всех к тишине и покою,
Сам засыпая, манить.
Как ты чиста в покое ясном,
В тебе понятья даже нет
О лживом, злобном или страстном,
Чем так тревожен белый свет!
Как ты глупа! Какой равниной
Раскинут мир души твоей,
На ней вершинки — ни единой,
И нет ни звуков, ни теней…
Весенний благостный покой…
Склонились ивы над рекой.
Грядущие считаю годы.
Как много жить осталось мне?
Внимаю в чуткой тишине
Кукушке, вышедшей из моды.
Раз… Два… Поверить? Затужить?
Недолго мне осталось жить…
Последнюю сыграю сцену
И удалюсь в толпу теней…
А жизнь — чем ближе к склону дней,
Тем больше познаёшь ей цену.
В изукрашенном покое
Веселятся дети,
И за ними смотрят двое,
И не дремлет третий.
Первый — добрый: улыбнётся, —
Засмеются дети,
Много игр у них начнётся, —
И спокоен третий.
Злой второй: он только глянет, —
Подерутся дети,
Сильный слабого тиранит, —
И приходит третий.
Он колотит без разбора,
Присмиреют дети,
И к себе уходит скоро.
Но не дремлет третий.
Все сверстники мои давно уж на покое,
И младшие давно сошли уж на покой;
Зачем же я один несу ярмо земное,
Забытый каторжник на каторге земной?
Не я ли искупил ценой страданий многих
Все, чем пред Промыслом я быть виновным мог?
Иль только для меня своих законов строгих
Не властен отменить злопамятливый Бог?
Милая прохлада, — мгла среди полей.
За оградой сада сладостный покой.
Что-ж еще нам надо в тишине такой!
Подышать ты радо, небо, мглой полей,
Но в мою прохладу молний не пролей,
Не нарушь услады, — грезы над рекой.
Так мила прохлада мглы среди полей!
Так в ограде сада сладостен покой!
М. П.
Люблю тебя, печати место,
Когда без сургуча, без теста,
А так, как будто угольком,
«М. П.» очерчено кружком!
Я не могу, живя на свете,
Забыть покоя и мыслете,
И часто я, глядя с тоской,
Твержу: «мыслете и покой»!
И ночь, и покой, и лампада,
И все — как в бывалые годы;
Окно распахнулось; из сада
Повеяло жизнью природы.
Мне грустно и больно, и жутко:
Встают пережитые годы
Для темных упреков разсудка,
Для горькой душевной невзгоды.
Молюсь за грядущие годы,
Чтоб в них и любовь, и отрада
Пустили могучие всходы…
И ночь, и покой, и лампада.
Ночь, тишина и покой. Что же со мной? Кто же со мной?
Где ты, далекий мой друг? Изредка бросишь мне бедный цветок,
И улыбаясь уйдешь, нежно-застенчив иль нежно-жесток.
В дремной истоме ночной кто же со мной? Что же со мной?
Как мне мой сон разгадать, чудный и трудный, безумно-земной?
Как перебросить мне мост через поток на желанный восток?
Ночь, тишина и покой, вы безответны, но снова со мной,
А предо мной на столе брошенный другом увядший цветок.
Чего еще ты ждешь и хочешь, время?
Каких стихов ты требуешь, ответствуй!
Дай мне покоя! И, покоем вея,
дай мне воды, прозрачной и отвесной.Зачем вкруг вью духоту смыкаешь?
Нет крыл моих. Нет исцеленья ранам.
Один стою. О, что ты сделал, Каин!
Твой мертвый брат мне приходился братом.
Жила в покое окаянном,
а все ж душа — белым-бела,
и если кто-то океаном
и был — то это я была.О мой купальщик боязливый,
ты б сам не выплыл — это я
волною нежной и брезгливой
на берег вынесла тебя.Что я наделала с тобою!
Как позабыла в той беде,
что стал ты рыбой голубою,
взлелеянной в моей воде! И повторяют вслед за мною,
и причитают все моря:
о ты, дитя мое родное,
о бедное, прости меня!
Тихая ночь в жемчуг росы нарядилась…
Спите, тревожные думы, в сердце моем!..
Тихая ночь в жемчуг росы нарядилась…
Вон одинокая звездочка с неба скатилась…
В темных кустах дрогнула птица крылом…
Спите, тревожные думы! Покоя, покоя!
Полосы лунного света лежат на пруду…
Спите, тревожные думы.
Ах! не кладите в могилу меня
В ясное утро весенняго дня!
Если меня схоронить захотите,
Лучше в густую траву положите!
Любо в траве и в цветах мне лежать:
Издали будет свирель мне звучать,
А в вышине будут плыть надо мною
Майския тучки прозрачной грядою!
Не успокоена в покое,
Ты вся ночная в нимбе дня…
В тебе есть тёмное и злое,
Как в древнем пламени огня.
Твои негибкие уборы,
Твоих запястий бирюза,
И строгих девушек Гоморры
Любовь познавшие глаза,
Глухой и травный запах мирры
В свой душный замыкают круг…
И емлют пальцы тонких рук
Клинок невидимой секиры.
Тебя коснуться и вдохнуть…
Узнать по запаху ладоней,
Что смуглая натёрта грудь
Тоскою древних благовоний.
Зной — и всё в томительном покое —
В пятнах света тени спят в аллее…
Только чуткой чудится лилее,
Что гроза таится в этом зное.
Бледная, поникла у балкона —
Ждет грозы, — и грезится ей, бедной,
Что далекой бури призрак бледный
Стал темнеть в лазури небосклона…
Грезы лета кажутся ей былью, —
Гроз и бурь она еще не знает,
Ждет… зовет… и жутко замирает,
Золотой осыпанная пылью…
С. СоловьевуВходите все. Во внутренних покоях
Завета нет, хоть тайна здесь лежит.
Старинных книг на древних аналоях
Смущает вас оцепеневший вид.
Здесь в них жива святая тайна бога,
И этим древностям истленья нет.
Вы, гордые, что создали так много,
Внушитель ваш и зодчий — здешний свет.
Напрасно вы исторгнули безбожно
Крикливые хуленья на творца.
Вы все, рабы свободы невозможной,
Смутитесь здесь пред тайной без конца.14 июля 1901
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальную трудов и чистых нег.
Когда кончается тетрадь моих стихов,
И я их перечту, мне грустно. Сердце давит
Печаль прошедших дней, прошедших слез и снов,
Душа притворствует, лукавит
И говорит: «Вперед! Там счастье! Там покой!»
Но знаю я: ни счастья, ни покоя…
Покой — далек; а счастье — не со мной,
Со мной — лишь дни и холода и зноя;
Порой мне холод душу леденит,
И я молчу; порой же ветер знойный
Мне душу бедную дыханием палит,
И я зову — бессчастный, беспокойный…15 июля 1899
Нет душе покою,
Глянул день в глаза,
И опять я строю
Шаткие леса.
Снова сердцу надо
Веровать в чертеж,
И мечтам — услада
Новых планов ложь.
Снится, снится зданье,
Купол золотой,
Бракосочетанье,
Ночь с тобой, с тобой.
Мы во мраке двое…
Двери тишь хранят…
Зыблются обои…
Душит аромат…
— Тщетно, дерзкий! тщетно!
Не воздвигнешь вновь
Купол огнецветный,
Новую любовь!
Будешь вновь обманут,
Разберешь леса,
И руины глянут
Прямо в небеса.
Нежно-небывалая отрада
Прикоснулась к моему плечу,
И теперь мне ничего не надо,
Ни тебя, ни счастья не хочу.
Лишь одно бы принял я не споря —
Тихий, тихий, золотой покой
Да двенадцать тысяч футов моря
Над моей пробитой головой.
Что же думать, как бы сладко нежил
Тот покой и вечный гул томил,
Если б только никогда я не жил,
Никогда не пел и не любил.
И ночь, и день бежал. Лучистое кольцо
Ушло в небытие.
Ржаной, зеленый вал плеснул в мое лицо —
В лицо мое:
«Как камень, пущенный из роковой пращи,
Браздя юдольный свет,
Покоя ищешь ты. Покоя не ищи.
Покоя нет.
В покое только ночь. И ты ее найдешь.
Там — ночь: иди туда…»
Смотрю: какая скорбь. Внемлю: бунтует рожь.
Взошла звезда.
В синеющую ночь прольется жизнь моя,
Как в ночь ведет межа.
Я это знал давно. И ночь звала меня,
Тиха, свежа, —
Туда, туда…