В сердце
В сердце будто
В сердце будто заноза ввинчена.
Я
Я разомлел,
Я разомлел, обдряб
Я разомлел, обдряб и раскис…
Выражаясь прозаично —
у меня
у меня продрались
у меня продрались все носки.
Кому
Кому хороший носок не лаком?
Нога
Нога в хорошем
Нога в хорошем красива и броска́.
И я
И я иду
И я иду по коммуновым лавкам
в поисках
в поисках потребного носка.
Одни носки
Одни носки ядовиты и злы,
стрелки
стрелки посажены
стрелки посажены косо,
и в ногу
и в ногу сучки,
и в ногу сучки, задоринки
и в ногу сучки, задоринки и узлы
впиваются
впиваются из фильдекоса.
Вторые —
Вторые — для таксы.
Вторые — для таксы. Фасон не хитрый:
растопыренные и коротенькие.
У носка
У носка у этого
У носка у этого цвет
У носка у этого цвет панихиды
по горячо любимой тетеньке.
Третьи
Третьи соперничают
Третьи соперничают с Волгой-рекой —
глубже
глубже волжской воды.
По горло
По горло влезешь
По горло влезешь в носки-трико —
подвязывай
подвязывай их
подвязывай их под кадык.
Четвертый носок
Четвертый носок ценой раззор
и так
и так расчерчен квадратно,
что, раз
что, раз взглянув
что, раз взглянув на этот узор,
лошадь
лошадь потупит
лошадь потупит испуганный взор,
заржет
заржет и попятится обратно.
Ладно,
Ладно, вот этот
Ладно, вот этот носок, что надо!
Носок
Носок на ногу напяливается,
и сразу
и сразу из носка
и сразу из носка вылазит анфилада
средних,
средних, больших
средних, больших и маленьких пальцев.
Бросают
Бросают девушки
Бросают девушки думать об нас:
Нужны им такие очень!
Они
Они оборачивают
Они оборачивают пудреный нос
на тех,
на тех, кто лучше обносочены.
Найти
Найти растет старание
мужей
мужей поиностраннее.
И если
И если морщинит
И если морщинит лба лоно
меланхолическая нудь,
это не значит,
это не значит, что я влюбленный,
что я мечтаю.
что я мечтаю. Отнюдь!
Из сердца
Из сердца лирический сор
Из сердца лирический сор гони!..
Иные
Иные причины
Иные причины моей тоски:
я страдаю…
я страдаю… Даешь,
я страдаю… Даешь, госорганы,
прочные,
прочные, впору
прочные, впору красивые носки!
Я
Я ненавижу
Я ненавижу человечье устройство,
ненавижу организацию,
ненавижу организацию, вид
ненавижу организацию, вид и рост его.
На что похожи
На что похожи руки наши?..
Разве так
Разве так машина
Разве так машина уважаемая
Разве так машина уважаемая машет?..
Представьте,
Представьте, если б
Представьте, если б шатунов шатия
чуть что —
чуть что — лезла в рукопожатия.
Я вот
Я вот хожу
Я вот хожу весел и высок.
Прострелят,
Прострелят, и конец —
Прострелят, и конец — не вставишь висок.
Не завидую
Не завидую ни Пушкину,
Не завидую ни Пушкину, ни Шекспиру Биллю.
Завидую
Завидую только
Завидую только блиндированному автомобилю.
Мозг
Мозг нагрузишь
Мозг нагрузишь до крохотной нагрузки,
и уже
и уже захотелось
и уже захотелось поэзии…
и уже захотелось поэзии… музыки…
Если б в понедельник
Если б в понедельник паровозы
Если б в понедельник паровозы не вылезли, болея
с перепоя,
с перепоя, в честь
с перепоя, в честь поэтического юбилея…
Даже если
Даже если не брать уродов,
больных,
больных, залегших
больных, залегших под груду одеял, —
то даже
то даже прелестнейший
то даже прелестнейший тов. Родов
тоже
тоже еще для Коммуны не идеал.
Я против времени,
Я против времени, убийцы вороватого.
Сколькие
Сколькие в землю
Сколькие в землю часами вогнаны.
Почему
Почему болезнь
Почему болезнь сковала Арватова?
Почему
Почему безудержно
Почему безудержно пишут Коганы?
Довольно! —
Довольно! — зевать нечего:
переиначьте
переиначьте конструкцию
переиначьте конструкцию рода человечьего!
Тот человек,
Тот человек, в котором
цистерной энергия —
цистерной энергия — не стопкой,
который
который сердце
который сердце заменил мотором,
который
который заменит
который заменит легкие — топкой.
Пусть сердце,
Пусть сердце, даже душа,
но такая,
чтоб жила,
чтоб жила, паровозом дыша,
никакой
никакой весне
никакой весне никак не потакая.
Чтоб утром
Чтоб утром весело
Чтоб утром весело стряхнуть сон.
Не о чем мечтать,
Не о чем мечтать, гордиться нечего.
Зубчиком
Зубчиком вхожу
Зубчиком вхожу в зубчатое колесо
и пошел
и пошел заверчивать.
Оттрудясь,
Оттрудясь, развлекаться
Оттрудясь, развлекаться не чаплинской лентой,
не в горелках резвясь,
не в горелках резвясь, натыкаясь на грабли, —
отдыхать,
отдыхать, в небеса вбегая ракетой.
Сам начертил
Сам начертил и вертись в пара́боле
Если
Если стих
Если стих сердечный раж,
если
если в сердце
если в сердце задор смолк,
голосами его будоражь
комсомольцев
комсомольцев и комсомолок.
Дней шоферы
Дней шоферы и кучера
гонят
гонят пулей
гонят пулей время свое,
а как будто
а как будто лишь вчера
были
были бури
были бури этих боев.
В шинелях,
В шинелях, в поддевках идут…
Весть:
Весть: «Победа!»
Весть: «Победа!» За Смольный порог.
Там Ильич и речь,
Там Ильич и речь, а тут
пулеметный говорок.
Мир
Мир другими людьми оброс;
пионеры
пионеры лет десяти
задают про Октябрь вопрос,
как про дело
как про дело глубоких седин.
Вырастает
Вырастает времени мол,
день — волна,
день — волна, не в силах противиться;
в смоль-усы
в смоль-усы оброс комсомол,
из юнцов
из юнцов перерос в партийцев.
И партийцы
И партийцы в годах борьбы
против всех
против всех буржуазных лис
натрудили
натрудили себе
натрудили себе горбы,
многий
многий стал
многий стал и взросл
многий стал и взросл и лыс.
А у стен,
А у стен, с Кремля под уклон,
спят вожди
спят вожди от трудов,
спят вожди от трудов, от ран.
Лишь колышет
Лишь колышет камни
Лишь колышет камни поклон
ото ста
ото ста подневольных стран.
На стене
На стене пропылен
На стене пропылен и нем
календарь, как календарь,
но в сегодняшнем
но в сегодняшнем красном дне
воскресает
воскресает годов легендарь.
Будет знамя,
Будет знамя, а не хоругвь,
будут
будут пули свистеть над ним,
и «Вставай, проклятьем…»
и «Вставай, проклятьем…» в хору
будет бой
будет бой и марш,
будет бой и марш, а не гимн.
Век промчится
Век промчится в седой бороде,
но и десять
но и десять пройдет хотя б,
мы
мы не можем
мы не можем не молодеть,
выходя
выходя на праздник — Октябрь.
Чтоб не стих
Чтоб не стих сердечный раж,
не дряхлел,
не дряхлел, не стыл
не дряхлел, не стыл и не смолк,
голосами
голосами его
голосами его будоражь
комсомольцев
комсомольцев и комсомолок.
Тяп да ляп —
Тяп да ляп — не выйдет корабль,
а воздушный —
а воздушный — и тому подавно.
Надо,
Надо, чтоб винт
Надо, чтоб винт да чтоб два крыла б,
чтоб плыл,
чтоб плыл, чтоб снижался плавно.
А главное —
А главное — сердце.
А главное — сердце. Сердце — мотор.
Чтоб гнал
Чтоб гнал ураганней ветра.
Чтоб
Чтоб без перебоев гудел,
Чтоб без перебоев гудел, а то —
пешком
пешком с трех тысяч
пешком с трех тысяч метров.
Воробьи,
Воробьи, и то
Воробьи, и то на моторах скользят.
Надо,
Надо, сердце чтоб
Надо, сердце чтоб в ребра охало.
А замолк
А замолк мотор,
А замолк мотор, и лететь нельзя.
И на землю
И на землю падает
И на землю падает дохлый.
Если
Если нужен
Если нужен мотор
Если нужен мотор и для воробья,
без него
без него обойдутся
без него обойдутся люди как?
Воробей
Воробей четверку весит,
Воробей четверку весит, а я —
вешу
вешу пять с половиной
вешу пять с половиной пудиков.
Это мало еще —
Это мало еще — человеческий вес.
А машина?
А машина? Сколько возьмет-то?!
Да еще
Да еще и без бомб
Да еще и без бомб на войну
Да еще и без бомб на войну не лезь,
и без мины,
и без мины, и без пулемета.
Чтоб небо
Чтоб небо летчик
Чтоб небо летчик исколесил,
оставляя
оставляя и ласточку сзади,
за границей
за границей моторы
за границей моторы в тысячи сил
строят
строят тыщами
строят тыщами изо дня на̀ день.
Вот
Вот и станут
Вот и станут наши
Вот и станут наши лететь в хвосте
на своих
на своих ходынских
на своих ходынских гробах они.
Тот же
Тот же мчит
Тот же мчит во весь
Тот же мчит во весь тыщесильный темп —
только
только в морду
только в морду ядром бабахнет.
И гудят
И гудят во французском небе
И гудят во французском небе «Рено»,
а в английском
а в английском «Рольс-Ройсы».
Не догонишь
Не догонишь их,
Не догонишь их, оседлав бревно.
Пролетарий,
Пролетарий, моторами стройся!
Если
Если враз
Если враз не сберешь —
Если враз не сберешь — не сдавайся, брат,
потрудись
потрудись не неделю одну ты.
Ведь на первом
Ведь на первом моторе
Ведь на первом моторе и братья Райт
пролетали
пролетали не больше минуты.
А теперь
А теперь скользнут.
А теперь скользнут. Лети, догоняй!
Только
Только тучи
Только тучи кидает от ветра.
Шпарят,
Шпарят, даже
Шпарят, даже не сев
Шпарят, даже не сев в течение дня,
по четыреста
по четыреста — в час! —
по четыреста — в час! — километров.
Что̀ мотор —
Что̀ мотор — изобрел
Что̀ мотор — изобрел буржуйский ум?
Сами
Сами сделали
Сами сделали и полетали?
Нет,
Нет, и это чудо
Нет, и это чудо ему
по заводам
по заводам растил
по заводам растил пролетарий.
Эй,
Эй, рабочий русский,
Эй, рабочий русский, в чем затор?
Власть
Власть в своих руках
Власть в своих руках держа, вы
втрое лучший
втрое лучший должны
втрое лучший должны создать мотор
для защиты
для защиты рабочей державы.
Вот
Вот уже
Вот уже наступает пора та —
над полями,
над полями, винтом тараторя,
оплываем
оплываем Рязань
оплываем Рязань да Саратов
на своем,
на своем, на советском
на своем, на советском моторе.
Русский
Русский часто
Русский часто любит
Русский часто любит «жить на авось»,
дескать,
дескать, вывезет кривая.
Ты
Ты в моторном деле
Ты в моторном деле «авоськи» брось,
заграницы
заграницы трудом
заграницы трудом покрывая.
По-иному
По-иному поставь
По-иному поставь работу.
Сам
Сам к станку
Сам к станку приставься ра̀ненько.
Каждый час
Каждый час проверь
Каждый час проверь по НОТу.
Взрасти
Взрасти слесарей
Взрасти слесарей и механиков...
Чтоб скорее
Чтоб скорее в счастьи
Чтоб скорее в счастьи настали века,
коммунисты
коммунисты идут к которым,
ежедневно
ежедневно потей
ежедневно потей и корпи, «Икар»,
над родным
над родным советским
над родным советским мотором.
Пролетарии,
Пролетарии, помните
Пролетарии, помните это лишь вы:
землю
землю взмыли,
землю взмыли, чтоб с птицей сравняться ей.
Так дружней
Так дружней за мотор
Так дружней за мотор возьмись, «Большевик», —
это
это сердце
это сердце всей авиации.
Надо —
Надо — сердце.
Надо — сердце. Сердце — мотор,
чтоб гнал
чтоб гнал ураганней ветра,
чтоб
чтоб без перебоев гудел,
чтоб без перебоев гудел, а то —
пешком
пешком с трех тысяч
пешком с трех тысяч метров.
Надо,
Надо, чтоб винт
Надо, чтоб винт да чтоб два крыла б,
чтоб плыл,
чтоб плыл, чтоб снижался плавно.
Тяп да ляп —
Тяп да ляп — не выйдет корабль,
а воздушный —
а воздушный — и тому подавно.
Сегодня
Сегодня забыты
Сегодня забыты нагайки полиции.
От флагов
От флагов и небо
От флагов и небо огнем распалится.
Поставить
Поставить улицу —
Поставить улицу — она
Поставить улицу — она от толп
в один
в один смерчевой
в один смерчевой развихрится столб.
В Европы
В Европы рванется
В Европы рванется и бешеный раж ее
пойдет
пойдет срывать
пойдет срывать дворцов стоэтажие.
Но нас
Но нас не любовь сковала,
Но нас не любовь сковала, но мир
рабочих
рабочих к борьбе
рабочих к борьбе взбарабанили мы.
Еще предстоит —
Еще предстоит — атакой взбежа,
восстаньем
восстаньем пройти
восстаньем пройти по их рубежам.
Их бог,
Их бог, как и раньше,
Их бог, как и раньше, жирен с лица.
С хвостом
С хвостом золотым,
С хвостом золотым, в копытах тельца.
Сидит расфранчен
Сидит расфранчен и наодеколонен.
Сжирает
Сжирает на день
Сжирает на день десять колоний.
Но скоро,
Но скоро, на радость
Но скоро, на радость рабам покорным,
забитость
забитость вырвем
забитость вырвем из сердца
забитость вырвем из сердца с корнем.
Но будет —
Но будет — круги
Но будет — круги расширяются верно
и Крест-
и Крест- и Проф-
и Крест- и Проф- и Коминтерна.
И это будет
И это будет последний… —
И это будет последний… — а нынче
сердцами
сердцами не нежность,
сердцами не нежность, а ненависть вынянчим.
Пока
Пока буржуев
Пока буржуев не выжмем,
Пока буржуев не выжмем, не выжнем —
несись
несись по мужицким
несись по мужицким разваленным хижинам,
несись
несись по асфальтам,
несись по асфальтам, греми
несись по асфальтам, греми по торцам:
— Война,
— Война, война,
— Война, война, война дворцам!
А теперь
А теперь картина
А теперь картина идущего,
вернее,
вернее, летящего
вернее, летящего грядущего.
Нет
Нет ни зим,
Нет ни зим, ни осеней,
Нет ни зим, ни осеней, ни шуб…
Май —
Май — сплошь.
Май — сплошь. Ношу
к луне
к луне и к солнцу
к луне и к солнцу два ключа.
Хочешь —
Хочешь — выключь.
Хочешь — выключь. Хочешь —
Хочешь — выключь. Хочешь — включай.
И мы,
И мы, и Марс,
И мы, и Марс, планеты обе
слетелись
слетелись к бывшей
слетелись к бывшей пустыне Гоби.
По флоре,
По флоре, эту печку
По флоре, эту печку обвившей,
никто
никто не узнает
никто не узнает пустыни бывшей.
Давно
Давно пространств
Давно пространств меж мирами Советы
слетаются
слетаются со скоростью света.
Миллионами
Миллионами становятся в ряд
самолеты
самолеты на первомайский парад.
Сотня лет,
Сотня лет, без самого малого,
как сбита
как сбита банда капиталова.
Год за годом
Год за годом пройдут лета еще.
Про них
Про них и не вспомнит
Про них и не вспомнит мир летающий.
И вот начинается
И вот начинается красный парад,
по тысячам
по тысячам стройно
по тысячам стройно скользят и парят.
Пустили
Пустили по небу
Пустили по небу красящий газ —
и небо
и небо флагом
и небо флагом красное враз.
По радио
По радио к звездам
По радио к звездам — никак не менее! —
гимны
гимны труда
гимны труда раскатило
гимны труда раскатило в пение.
И не моргнув
И не моргнув (приятно и им!)
планеты
планеты в ответ
планеты в ответ рассылают гимн.
Рядом
Рядом с этой
Рядом с этой воздушной гимнастикой
— сюда
— сюда не нанесть
— сюда не нанесть бутафорский сор —
солнце
солнце играм
солнце играм один режиссер.
Все
Все для того,
Все для того, веселиться чтобы.
Ни ненависти,
Ни ненависти, ни тени злобы.
А музыка
А музыка плещется,
А музыка плещется, катится,
А музыка плещется, катится, льет,
пока
пока сигнал
пока сигнал огласит
пока сигнал огласит — разлет! —
И солнцу
И солнцу отряд
И солнцу отряд марсианами вскинут.
Купают
Купают в лучах
Купают в лучах самолетовы спины.
Россия — все:
Россия — все: и коммуна,
Россия — все: и коммуна, и волки,
и давка столиц,
и давка столиц, и пустырьная ширь,
стоводная удаль безудержной Волги,
обдорская темь
обдорская темь и сиянье Кашир.
Лед за пристанью за ближней,
оковала Волга рот,
это красный,
это красный, это Нижний,
это зимний Новгород.
По первой реке в российском сторечьи
скользим...
скользим... цепенеем...
скользим... цепенеем... зацапаны ветром...
А за волжским доисторичьем
кресты да тресты,
кресты да тресты, да разные "центро".
Сумятица торга кипит и клокочет,
клочки разговоров
клочки разговоров и дымные клочья,
а к ночи
не бросится говор,
не бросится говор, не скрипнут полозья,
столетняя зелень зигзагов Кремля,
да под луной,
да под луной, разметавшей волосья,
замерзающая земля.
Огромная площадь;
Огромная площадь; прорезав вкривь ее,
неслышную поступь дикарских лап
сквозь северную Скифию
я направляю
я направляю в местный ВАПП.
За версты,
За версты, за сотни,
За версты, за сотни, за тыщи,
За версты, за сотни, за тыщи, за массу
за это время заедешь, мчась,
а мы
а мы ползли и ползли к Арзамасу
со скоростью верст четырнадцать в час.
Напротив
Напротив сели два мужичины:
красные бороды,
красные бороды, серые рожи.
Презрительно буркнул торговый мужчина:
— Сережи! —
Один из Сережей
Один из Сережей полез в карман,
достал пироги,
достал пироги, запахнул одежду
и всю дорогу жевал корма,
ленивые фразы цедя промежду.
— Конешно...
— Конешно... и к Петрову́...
— Конешно... и к Петрову́... и в Покров...
за то и за это пожалте про́цент...
а толку нет...
а толку нет... не дорога, а кровь...
с телегой тони, как ведро в колодце...
На што мой конь — крепыш,
На што мой конь — крепыш, аж и он
сломал по яме ногу...
сломал по яме ногу... Раз ты
правительство,
правительство, ты и должон
чинить на всех дорогах мосты. —
Тогда
Тогда на него
Тогда на него второй из Сереж
прищурил глаз, в морщины оправленный.
— Налог-то ругашь,
— Налог-то ругашь, а пирог-то жрешь... —
И первый Сережа ответил:
И первый Сережа ответил: — Правильно!
Получше двадцатого,
Получше двадцатого, что толковать,
не голодаем,
не голодаем, едим пироги.
Мука, дай бог...
Мука, дай бог... хороша такова...
Но што насчет лошажьей ноги...
взыскали процент,
взыскали процент, а мост не проложать... —
Баючит езда дребезжаньем звонким.
Сквозь дрему
Сквозь дрему все время
Сквозь дрему все время про мост и про лошадь
до станции с названьем "Зименки".
На каждом доме
На каждом доме советский вензель
зовет,
зовет, сияет,
зовет, сияет, режет глаза.
А под вензелями
А под вензелями в старенькой Пензе
старушьим шепотом дышит базар.
Перед нэпачкой баба седа
отторговывает копеек тридцать.
— Купите платочек!
— Купите платочек! У нас
— Купите платочек! У нас завсегда
заказывала
заказывала сама царица... —
Морозным днем отмелькала Самара,
за ней
за ней начались азиаты.
Верблюдина
Верблюдина сено
Верблюдина сено провозит, замаран,
в упряжку лошажью взятый.
Университет —
Университет — горделивость Казани,
и стены его
и стены его и доныне
хранят
хранят любовнейшее воспоминание
о великом своем гражданине.
Далеко
Далеко за годы
Далеко за годы мысль катя,
за лекции университета,
он думал про битвы
он думал про битвы и красный Октябрь,
идя по лестнице этой.
Смотрю в затихший и замерший зал:
здесь
здесь каждые десять на́ сто
его повадкой щурят глаза
и так же, как он,
и так же, как он, скуласты.
И смерти
И смерти коснуться его
И смерти коснуться его не посметь,
стоит
стоит у грядущего в смете!
Внимают
Внимают юноши
Внимают юноши строфам про смерть,
а сердцем слышат:
а сердцем слышат: бессмертье.
Вчерашний день
Вчерашний день убог и низмен,
старья
старья премного осталось,
но сердце класса
но сердце класса горит в коммунизме,
и класса грудь
и класса грудь не разбить о старость.
1927
Простите
Простите меня,
Простите меня, товарищ Костров,
с присущей
с присущей душевной ширью,
что часть
что часть на Париж отпущенных строф
на лирику
на лирику я
на лирику я растранжирю.
Представьте:
Представьте: входит
Представьте: входит красавица в зал,
в меха
в меха и бусы оправленная.
Я
Я эту красавицу взял
Я эту красавицу взял и сказал:
— правильно сказал
— правильно сказал или неправильно?—
Я, товарищ,—
Я, товарищ,— из России,
знаменит в своей стране я,
я видал
я видал девиц красивей,
я видал
я видал девиц стройнее.
Девушкам
Девушкам поэты любы.
Я ж умен
Я ж умен и голосист,
заговариваю зубы —
только
только слушать согласись.
Не поймать
Не поймать меня
Не поймать меня на дряни,
на прохожей
на прохожей паре чувств.
Я ж
Я ж навек
Я ж навек любовью ранен —
еле-еле волочусь.
Мне
Мне любовь
Мне любовь не свадьбой мерить:
разлюбила —
разлюбила — уплыла.
Мне, товарищ,
Мне, товарищ, в высшей мере
наплевать
наплевать на купола.
Что ж в подробности вдаваться,
шутки бросьте-ка,
мне ж, красавица,
мне ж, красавица, не двадцать,—
тридцать…
тридцать… с хвостиком.
Любовь
Любовь не в том,
Любовь не в том, чтоб кипеть крутей,
не в том,
не в том, что жгут у́гольями,
а в том,
а в том, что встает за горами грудей
над
над волосами-джунглями.
Любить —
Любить — это значит:
Любить — это значит: в глубь двора
вбежать
вбежать и до ночи грачьей,
блестя топором,
блестя топором, рубить дрова,
силой
силой своей
силой своей играючи.
Любить —
Любить — это с простынь,
Любить — это с простынь, бессонницей
Любить — это с простынь, бессонницей рваных,
срываться,
срываться, ревнуя к Копернику,
его,
его, а не мужа Марьи Иванны,
считая
считая своим
считая своим соперником.
Нам
Нам любовь
Нам любовь не рай да кущи,
нам
нам любовь
нам любовь гудит про то,
что опять
что опять в работу пущен
сердца
сердца выстывший мотор.
Вы
Вы к Москве
Вы к Москве порвали нить.
Годы —
Годы — расстояние.
Как бы
Как бы вам бы
Как бы вам бы обяснить
это состояние?
На земле
На земле огней — до неба…
В синем небе
В синем небе звезд —
В синем небе звезд — до черта.
Если бы я
Если бы я поэтом не был,
я б
я б стал бы
я б стал бы звездочетом.
Подымает площадь шум,
экипажи движутся,
я хожу,
я хожу, стишки пишу
в записную книжицу.
Мчат
Мчат авто
Мчат авто по улице,
а не свалят наземь.
Понимают
Понимают умницы:
человек —
человек — в экстазе.
Сонм видений
Сонм видений и идей
полон
полон до крышки.
Тут бы
Тут бы и у медведей
выросли бы крылышки.
И вот
И вот с какой-то
И вот с какой-то грошовой столовой,
когда
когда докипело это,
из зева
из зева до звезд
из зева до звезд взвивается слово
золоторожденной кометой.
Распластан
Распластан хвост
Распластан хвост небесам на треть,
блестит
блестит и горит оперенье его,
чтоб двум влюбленным
чтоб двум влюбленным на звезды смотреть
из ихней
из ихней беседки сиреневой.
Чтоб подымать,
Чтоб подымать, и вести,
Чтоб подымать, и вести, и влечь,
которые глазом ослабли.
Чтоб вражьи
Чтоб вражьи головы
Чтоб вражьи головы спиливать с плеч
хвостатой
хвостатой сияющей саблей.
Себя
Себя до последнего стука в груди,
как на свиданье,
как на свиданье, простаивая.
прислушиваюсь:
прислушиваюсь: любовь загудит —
человеческая,
человеческая, простая.
Ураган,
Ураган, огонь,
Ураган, огонь, вода
подступают в ропоте.
Кто
Кто сумеет совладать?
Можете?
Можете? Попробуйте…
Алексей Максимович,
Алексей Максимович, как помню,
Алексей Максимович, как помню, между нами
что-то вышло
что-то вышло вроде драки
что-то вышло вроде драки или ссоры
Я ушел,
Я ушел, блестя
Я ушел, блестя потертыми штанами;
взяли Вас
взяли Вас международные рессоры.
Нынче —
Нынче — и́наче.
Сед височный блеск,
Сед височный блеск, и взоры озаренней.
Я не лезу
Я не лезу ни с моралью
Я не лезу ни с моралью ни в спасатели,
без иронии,
как писатель
как писатель говорю с писателем.
Очень жалко мне, товарищ Горький,
что не видно
что не видно Вас
что не видно Вас на стройке наших дней.
Думаете —
Думаете — с Капри,
Думаете — с Капри, с горки
Вам видней?
Вы
Вы и Луначарский —
Вы и Луначарский — похвалы повальные,
добряки,
добряки, а пишущий
добряки, а пишущий бесстыж —
тычет
тычет целый день
тычет целый день свои
тычет целый день свои похвальные
листы.
Что годится,
чем гордиться?
Продают «Цемент»
Продают «Цемент» со всех лотков.
Вы
Вы такую книгу, что ли, цените?
Нет нигде цемента,
Нет нигде цемента, а Гладков
написал
написал благодарственный молебен о цементе.
Затыкаешь ноздри,
Затыкаешь ноздри, нос наморщишь,
и идешь
и идешь верстой болотца длинненького.
Кстати,
Кстати, говорят,
Кстати, говорят, что Вы открыли мощи
этого…
этого… Калинникова.
Мало знать
Мало знать чистописаниев ремесла,
расписать закат
расписать закат или цветенье редьки.
Вот
Вот когда
Вот когда к ребру душа примерзла,
ты
ты ее попробуй отогреть-ка!
Жизнь стиха —
тоже тиха.
Что горенья?
Что горенья? Даже
Что горенья? Даже нет и тленья
в их стихе
в их стихе холодном
в их стихе холодном и лядащем.
Все
Все входящие
Все входящие срифмуют впечатления
и печатают
и печатают в журнале
и печатают в журнале в исходящем.
А рядом
А рядом молотобойцев
А рядом молотобойцев ана́пестам
учит
учит профессор Шенге́ли.
Тут
Тут не поймете просто-напросто,
в гимназии вы,
в гимназии вы, в шинке́ ли?
Алексей Максимович,
Алексей Максимович, у Вас
Алексей Максимович, у Вас в Италии
Вы
Вы когда-нибудь
Вы когда-нибудь подобное
Вы когда-нибудь подобное видали?
Приспособленность
Приспособленность и ласковость дворовой,
деятельность
деятельность блюдо-рубле- и тому подобных «лиз»
называют многие
называют многие — «здоровый
реализм». —
И мы реалисты,
И мы реалисты, но не на подножном
корму,
корму, не с мордой, упершейся вниз, —
мы в новом,
мы в новом, грядущем быту,
мы в новом, грядущем быту, помноженном
на электричество
на электричество и коммунизм.
Одни мы,
Одни мы, как ни хвали́те халтуры,
но, годы на спины грузя,
тащим
тащим историю литературы —
лишь мы
лишь мы и наши друзья.
Мы не ласкаем
Мы не ласкаем ни глаза,
Мы не ласкаем ни глаза, ни слуха.
Мы —
Мы — это Леф,
Мы — это Леф, без истерики —
Мы — это Леф, без истерики — мы
по чертежам
по чертежам деловито
по чертежам деловито и сухо
строим
строим завтрашний мир.
Друзья —
Друзья — поэты рабочего класса.
Их знание
Их знание невелико́,
но врезал
но врезал инстинкт
но врезал инстинкт в оркестр разногласый
буквы
буквы грядущих веков.
Горько
Горько думать им
Горько думать им о Горьком-эмигранте.
Оправдайтесь,
Оправдайтесь, гряньте!
Я знаю —
Я знаю — Вас ценит
Я знаю — Вас ценит и власть,
Я знаю — Вас ценит и власть, и партия,
Вам дали б все —
Вам дали б все — от любви
Вам дали б все — от любви до квартир.
Прозаики
Прозаики сели
Прозаики сели пред Вами
Прозаики сели пред Вами на парте б:
— Учи!
— Учи! Верти! —
Или жить вам,
Или жить вам, как живет Шаляпин,
раздушенными аплодисментами оляпан?
Вернись
Вернись теперь
Вернись теперь такой артист
назад
назад на русские рублики —
я первый крикну:
я первый крикну: — Обратно катись,
народный артист Республики! —
Алексей Максимыч,
Алексей Максимыч, из-за Ваших стекол
виден
виден Вам
виден Вам еще
виден Вам еще парящий сокол?
Или
Или с Вами
Или с Вами начали дружить
по саду
по саду ползущие ужи?
Говорили
Говорили (обясненья ходкие!),
будто
будто Вы
будто Вы не едете из-за чахотки.
И Вы
И Вы в Европе,
И Вы в Европе, где каждый из граждан
смердит покоем,
смердит покоем, жратвой,
смердит покоем, жратвой, валютцей!
Не чище ль
Не чище ль наш воздух,
Не чище ль наш воздух, разреженный дважды
грозою
грозою двух революций!
Бросить Республику
Бросить Республику с думами,
Бросить Республику с думами, с бунтами,
лысинку
лысинку южной зарей озарив, —
разве не лучше,
разве не лучше, как Феликс Эдмундович,
сердце
сердце отдать
сердце отдать временам на разрыв.
Здесь
Здесь дела по горло,
Здесь дела по горло, рукав по локти,
знамена неба
знамена неба алы́,
и соколы —
и соколы — сталь в моторном клекоте —
глядят,
глядят, чтоб не лезли орлы.
Делами,
Делами, кровью,
Делами, кровью, строкою вот этою,
нигде
нигде не бывшею в найме, —
я славлю
я славлю взвитое красною ракетою
Октябрьское,
Октябрьское, руганное
Октябрьское, руганное и пропетое,
пробитое пулями знамя!
1926
Товарищи,
Товарищи, позвольте
Товарищи, позвольте без позы,
Товарищи, позвольте без позы, без маски —
как старший товарищ,
как старший товарищ, неглупый и чуткий,
поразговариваю с вами,
поразговариваю с вами, товарищ Безыменский,
товарищ Светлов,
товарищ Светлов, товарищ Уткин.
Мы спорим,
Мы спорим, аж глотки просят лужения,
мы
мы задыхаемся
мы задыхаемся от эстрадных побед,
а у меня к вам, товарищи,
а у меня к вам, товарищи, деловое предложение:
давайте,
давайте, устроим
давайте, устроим веселый обед!
Расстелем внизу
Расстелем внизу комплименты ковровые,
если зуб на кого —
если зуб на кого — отпилим зуб;
розданные
розданные Луначарским
розданные Луначарским венки лавровые —
сложим
сложим в общий
сложим в общий товарищеский суп.
Решим,
Решим, что все
Решим, что все по-своему правы.
Каждый поет
Каждый поет по своему
Каждый поет по своему голоску!
Разрежем
Разрежем общую курицу славы
и каждому
и каждому выдадим
и каждому выдадим по равному куску.
Бросим
Бросим друг другу
Бросим друг другу шпильки подсовывать,
разведем
разведем изысканный
разведем изысканный словесный ажур.
А когда мне
А когда мне товарищи
А когда мне товарищи предоставят слово —
я это слово возьму
я это слово возьму и скажу:
— Я кажусь вам
— Я кажусь вам академиком
— Я кажусь вам академиком с большим задом,
один, мол, я
один, мол, я жрец
один, мол, я жрец поэзий непролазных.
А мне
А мне в действительности
А мне в действительности единственное надо —
чтоб больше поэтов
чтоб больше поэтов хороших
чтоб больше поэтов хороших и разных.
Многие
Многие пользуются
Многие пользуются напосто́вской тряскою,
с тем
с тем чтоб себя
с тем чтоб себя обозвать получше.
— Мы, мол, единственные,
— Мы, мол, единственные, мы пролетарские… —
А я, по-вашему, что —
А я, по-вашему, что — валютчик?
Я
Я по существу
Я по существу мастеровой, братцы,
не люблю я
не люблю я этой
не люблю я этой философии ну́довой.
Засучу рукавчики:
Засучу рукавчики: работать?
Засучу рукавчики: работать? драться?
Сделай одолжение,
Сделай одолжение, а ну́, давай!
Есть
Есть перед нами
Есть перед нами огромная работа —
каждому человеку
каждому человеку нужное стихачество.
Давайте работать
Давайте работать до седьмого пота
над поднятием количества,
над поднятием количества, над улучшением качества.
Я меряю
Я меряю по коммуне
Я меряю по коммуне стихов сорта,
в коммуну
в коммуну душа
в коммуну душа потому влюблена,
что коммуна,
что коммуна, по-моему,
что коммуна, по-моему, огромная высота,
что коммуна,
что коммуна, по-моему,
что коммуна, по-моему, глубочайшая глубина.
А в поэзии
А в поэзии нет
А в поэзии нет ни друзей,
А в поэзии нет ни друзей, ни родных,
по протекции
по протекции не свяжешь
по протекции не свяжешь рифм лычки́.
Оставим
Оставим распределение
Оставим распределение орденов и наградных,
бросим, товарищи,
бросим, товарищи, наклеивать ярлычки.
Не хочу
Не хочу похвастать
Не хочу похвастать мыслью новенькой,
но по-моему —
но по-моему — утверждаю без авторской спеси —
коммуна —
коммуна — это место,
коммуна — это место, где исчезнут чиновники
и где будет
и где будет много
и где будет много стихов и песен.
Стоит
Стоит изумиться
Стоит изумиться рифмочек парой нам —
мы
мы почитаем поэтика гением.
Одного
Одного называют
Одного называют красным Байроном,
другого —
другого — самым красным Гейнем.
Одного боюсь —
Одного боюсь — за вас и сам, —
чтоб не обмелели
чтоб не обмелели наши души,
чтоб мы
чтоб мы не возвели
чтоб мы не возвели в коммунистический сан
плоскость раешников
плоскость раешников и ерунду частушек.
Мы духом одно,
Мы духом одно, понимаете сами:
по линии сердца
по линии сердца нет раздела.
Если
Если вы не за нас,
Если вы не за нас, а мы
Если вы не за нас, а мы не с вами,
то черта ль
то черта ль нам
то черта ль нам остается делать?
А если я
А если я вас
А если я вас когда-нибудь крою
и на вас
и на вас замахивается
и на вас замахивается перо-рука,
то я, как говорится,
то я, как говорится, добыл это кровью,
я
я больше вашего
я больше вашего рифмы строгал.
Товарищи,
Товарищи, бросим
Товарищи, бросим замашки торгашьи
— моя, мол, поэзия —
— моя, мол, поэзия — мой лабаз! —
все, что я сделал,
все, что я сделал, все это ваше —
рифмы,
рифмы, темы,
рифмы, темы, дикция,
рифмы, темы, дикция, бас!
Что может быть
Что может быть капризней славы
Что может быть капризней славы и пепельней?
В гроб, что ли,
В гроб, что ли, брать,
В гроб, что ли, брать, когда умру?
Наплевать мне, товарищи,
Наплевать мне, товарищи, в высшей степени
на деньги,
на деньги, на славу
на деньги, на славу и на прочую муру!
Чем нам
Чем нам делить
Чем нам делить поэтическую власть,
сгрудим
сгрудим нежность слов
сгрудим нежность слов и слова-бичи,
и давайте
и давайте без завистей
и давайте без завистей и без фамилий
и давайте без завистей и без фамилий класть
в коммунову стройку
в коммунову стройку слова-кирпичи.
Давайте,
Давайте, товарищи,
Давайте, товарищи, шагать в ногу.
Нам не надо
Нам не надо брюзжащего
Нам не надо брюзжащего лысого парика!
А ругаться захочется —
А ругаться захочется — врагов много
по другую сторону
по другую сторону красных баррикад.