Перевод Е. Николаевской и И. Снеговой
Я шел один по улице вчера,
Я говорил, что уезжать пора,
А если уезжать — то навсегда,
Чтоб никогда не приезжать сюда.
Твердил, что ты, конечно, не права,
Ругал тебя за все свои слова
И повторял: другую я найду,
Такой-сякой назло и на беду.
Перевод Л. Дымовой
Я проснулся на рассвете —
В небе ни единой тучи.
А вчера был дождь и ветер,
Мир был весь в слезах горючих.
Кто ж так высоко-высоко
В небе поднялся с метлою
И подмел в мгновенье ока
Перевод Наума Гребнева
Я думал, деревья в цвету белоснежном,
А ближе подъехал — деревья в снегу.
Я думал, ты любящей будешь и нежной,
Попал я впросак, а уйти не могу.
Помчался я тропами горного края.
И бурку не взял, а в ущельях дожди.
Моя дорогая, моя ледяная,
Перевод Л. Дымовой
Чем больше и ярче весна —
Тем пение птиц веселее.
Но песнь их умолкнуть должна,
Едва лишь земля побелеет.
Чем снег тяжелей у крыльца
И чем безнадежней ненастье —
Тем трепетней песни певца,
Перевод Наума Гребнева
Ученый муж качает головой,
Поэт грустит, писатель сожалеет,
Что Каспий от черты береговой
С годами отступает и мелеет.
Мне кажется порой, что это чушь,
Что старый Каспий обмелеть не может.
Процесс мельчанья человечьих душ
Перевод Наума Гребнева
Утро и вечер, солнце и мрак —
Белый рыбак, черный рыбак.
В мире как в море; и кажется мне:
Мы, словно рыбы, плывем в глубине.
В мире как в море: не спят рыбаки,
Сети готовят и ладят крючки.
В сети ли ночи, на удочку дня
Перевод Л. Дымовой
Товарищи далеких дней моих,
Ровесники, прожившие так мало!..
Наверное, остался я в живых,
Чтоб память на земле не умирала.
На поле боя павшие друзья —
Вас было много, страстно жизнь любивших.
Я ведаю: в живых остался я,
Перевод Л. Дымовой
Размытые контуры скал —
День туманный и мглистый с рассвета.
Он пришел к нам, спустился, настал,
Но солнце оставил он где-то.
Он похож на коня, что во мгле
Возвращается с поля сраженья,
Оставив лежать седока на земле
Перевод Наума Гребнева
«Радость, помедли, куда ты летишь?» —
«В сердце, которое любит!»
«Юность, куда ты вернуться спешишь?» —
«В сердце, которое любит!»
«Сила и смелость, куда вы, куда?» —
«В сердце, которое любит!»
«А вы-то куда, печаль да беда?» —
Перевод Наума Гребнева
На сабле Шамиля горели
Слова, и я запомнил с детства их:
«Тот не храбрец, кто в бранном деле
Думает о последствиях!»
Поэт, пусть знаки слов чеканных
Живут, с пером твоим соседствуя:
«Тот не храбрец, кто в деле бранном
Перевод Л. Дымовой
На неведомых перронах
Выхожу я из вагонов
На коротких остановках:
Вдруг увижу я тебя!
В дальних странах незнакомых
На чужих аэродромах
Выхожу: вдруг ту увижу,
Перевод Л. Дымовой
Мой друг не пишет мне писем,
Мой друг не пишет мне писем.
Я сам пишу себе письма,
Как будто пишет мне друг.
Я письма читаю соседям,
Я письма читаю соседям —
Прекрасные добрые письма,
Перевод Наума Гребнева
Мои стихи не я вынашивал,
Бывало всякое, не скрою:
Порою трус пером их сглаживал,
Герой чеканил их порою.
Влюбленный их писал возвышенно
И лжец кропал, наполнив ложью,
А я мечтал о строках, писанных,
Перевод Наума Гребнева
Мне случалось видеть иногда:
Златокузнецы — мои соседи —
С помощью казаба без труда
Отличали золото от меди.
Мой читатель — ценностей знаток,
Мне без твоего казаба тяжко
Распознать в хитросплетенье строк,
Перевод Наума Гребнева
Люди, мы утром встаем и смеемся.
Разве мы знаем, что день нам несет?
День настает, мы клянем и клянемся;
Смотришь, и вечер уже у ворот.
Наши сокровища — силу и смелость —
День отнимает у нас, уходя…
И остается спокойная зрелость —
Перевод Наума Гребнева
Когда пороком кто-то наделен,
Мы судим, и кричим, и негодуем,
Мы пережитком дедовских времен
Все худшие пороки именуем.
Тот карьерист, а этот клеветник,
Людей клянущий в анонимках злобных.
Но деды здесь при чем? Ведь наш язык
Перевод Л. Дымовой
Жизнь капризна. Мы все в ее власти.
Мы ворчим и ругаем житье.
…Чем труднее она, чем опасней —
Тем отчаянней любим ее.
Я шагаю нелегкой дорогой,
Ямы, рытвины — только держись!
Но никто не придумал, ей-богу,
Перевод Наума Гребнева
Есть три заветных песни у людей,
И в них людское горе и веселье.
Одна из песен всех других светлей —
Ее слагает мать над колыбелью.
Вторая — тоже песня матерей.
Рукою гладя щеки ледяные,
Ее поют над гробом сыновей…
Перевод Якова Козловского
День и ночь рождены для добра
Дети времени — брат и сестра.
И от века они по планете
Только порознь ходят всегда,
А Земли первозданные дети —
Это люди, огонь и вода.
Перевод Наума Гребнева
Вершина далекая кажется близкою.
С подножья посмотришь — рукою подать,
Но снегом глубоким, тропой каменистою
Идешь и идешь, а конца не видать.
И наша работа нехитрою кажется,
А станешь над словом сидеть-ворожить,
Не свяжется строчка, и легче окажется
Перевод Наума Гребнева.
В старину писали не спеша
Деды на кинжалах и кинжалами
То, что с помощью карандаша
Тщусь я выразить словами вялыми.
Деды на взлохмаченных конях
В бой скакали, распрощавшись с милыми,
И писали кровью на камнях
Перевод В. Звягинцевой
Дождик за окном — о тебе я думаю,
Снег в саду ночном — о тебе я думаю.
Ясно на заре — о тебе я думаю,
Лето на дворе — о тебе я думаю.
Птицы прилетят — о тебе я думаю,
Улетят назад — о тебе я думаю.
Зелены кусты, скрыты ли порошею, —
Ни о чем невмочь, — о тебе я думаю.
Перевод Наума Гребнева
Напрасно плачешь ты, меня ревнуя,
Несправедливо ты меня коришь.
Я, может быть, и вспомню ту, другую,
Когда мне ты обиду причинишь.
Верь, не она — хоть ты ее не хвалишь —
В моей судьбе играет злую роль.
Она и помнит обо мне тогда лишь,
Перевод Якова Козловского
Говорят, что посмертно
Тела наши станут землею.
Я поверить готов
В немудреную эту молву.
Пусть я стану частицей Земли,
отвоеванной с бою,
Той земли, на которой
Сейчас я всем сердцем живу.
Перевод Наума Гребнева
Однажды утром мать меня спросила:
«Сынок, скажи мне, быть ли вновь войне?
Я нынче слезы видела во сне,
Я слышу шум, я двери затворила».
«Не бойся, мама, этот шум иль шорох
Пускай твоих не беспокоит снов:
То жабы квакают в своих гнилых озерах
Перевод Наума Гребнева
Даже те, кому осталось, может,
Пять минут глядеть на белый свет,
Суетятся, лезут вон из кожи,
Словно жить еще им сотни лет.
А вдали в молчанье стовековом
Горы, глядя на шумливый люд,
Замерли, печальны и суровы,
Перевод Л. Дымовой
Все людям снится: радость, грусть
И прочный мир в дому…
Но только наши встречи пусть
Не снятся никому.
Пускай никто о нас с тобой
Не ведает вокруг —
Про наше счастье, нашу боль