Змею Буренин раздавить хотел,
Но был ужален ею в тело.
И что ж? Буренин здрав и цел,
Змея ж на месте околела.
Змея оправдана звездой,
Застенчивая низость — небом.
Топь — водопадом, камень — хлебом.
Чернь — Марсельезой, царь — бедой.
Стан несгибавшийся — горбом
Могильным, — горб могильный — розой…9 мая 1918
Многосозвенную змею
Созвездья дружные сковали.
Из грани в грань по Бытию.
Какие легкие вуали
Струят в веках свою струю.
Как звезды дышат без печали
Баю-баю-баю-баю.
Многосозвенную змею
Созвездья дружныя сковали.
Из грани в грань по Бытию.
Какия легкия вуали
Струят в веках свою струю.
Как звезды дышут без печали
Баю-баю-баю-баю.
Жизнь моя, змея моя!
От просторов бытия
К тесным граням жития
Перенёс тебя и я,
Воды хладные лия,
Вина спадкие пия,
Нити тонкие вия,
Струны звонкие бия, —
Жизнь моя, моя змея!
Приникни головкой твоей
Ко мне на холодную грудь
И дай по плечам отдохнуть
Извилистым змеям кудрей.
Я буду тебя целовать,
Шептать бред взволнованных грез,
Скользящие пряди волос
Сплетать и опять расплетать…
И я позабуду на миг
Сомнений безжалостный гнет,
Глаз змеи, змеи извивы,
Пестрых тканей переливы,
Небывалость знойных поз…
То бесстыдны, то стыдливы
Поцелуев все отливы,
Сладкий запах белых роз…
Замиранье, обниманье,
Рук змеистых завиванье
И искусный трепет ног…
Окруженная снами луна
Вызывает змею из ущелья.
Я молюсь тебе в капище сна,
Окруженная снами луна.
Ах, тиха же моя тишина,
Высоко, высоко моя келья.
Окруженная снами луна
Вызывает змею из ущелья.
И все-таки настаиваю я,
и все-таки настаивает разум:
виновна ли змея в том, что она змея,
иль дикобраз, рожденный дикобразом?
Или верблюд двугорбый, наконец?
Иль некий монстр в государстве неком?
Но виноват подлец, что он — подлец.
Он все-таки родился человеком!
Мальчишка, думая поймать угря,
Схватил Змею и, во́ззрившись, от страха
Стал бледен, как его рубаха.
Змея, на Мальчика спокойно посмотря,
«Послушай», говорит: «коль ты умней не будешь,
То дерзость не всегда легко тебе пройдет.
На сей раз Бог простит; но берегись вперед,
И знай, с кем шутишь!»
Злой, золотой, беспощадно ликующий Змей
В красном притине шипит в паутине лучей.
Вниз соскользнул и смеётся в шипящем уже.
Беленьким зайчиком чёрт пробежал по меже.
Злая крапива и сонные маки в цвету.
Кто-то, мне близкий, чёрту замыкает в черту.
Беленький, хитренький, прыгает чёрт за чертой
Тихо смеётся и шепчет: «Попался! Постой!»
В пустынях есть свои пустыни,
Где и песок-то не найдёшь.
Гладь серая. Кусты полыни.
А на пригорках норы сплошь.В них от жары таятся змеи.
Они презрели цвет земли
И, постепенно розовея,
Зари окраску обрели.В закатный час и утром рано
Их не отыщешь, как ни шарь.
И только в пыльной мгле бурана
Заметишь розовую тварь.
Жезл, мой жезл, которым скалы
Разверзал я для ручья,
Брошен. Поднят. И опалы
Светят сверху. Где змея?
Жезл, мой жезл, которым царства
Укреплял я в бытии,
Блещет. Кончены мытарства.
Сплел с жезлом я две змеи.
Мы были праздничные дети,
Сестра и я.
Плела нам радужные сети
Коварная Змея.
Стояли мы, играть не смея
На празднике весны.
У злого, радостного Змея
Отравленные сны
Хоть бедных раковин случайно
Набрать бы у ручья, —
Собака Кошку съела,
Собаку съел Медведь,
Медведя — зевом — Лев принудил умереть,
Сразити Льва рука Охотничья умела,
Охотника ужалила Змея,
Змею загрызла Кошка.
Сия
Вкруг около дорожка,
А мысль моя,
И видно нам неоднократно,
Орел из области громов
Спустился отдохнуть на луг среди цветов
И встретил там Змею, ползущую по праху.
Завистливая тварь
Шипит и на Орла кидается с размаху.
Что ж делает пернатых царь?
Бросает гордый взгляд и к солнцу возлетает.
Так гений своему хулителю отмщает.
Права змея, когда шипит и жалится, —
В ней горькое кипение отрав,
Но если человек печалится,
Поймите, люди, он не прав.
В нем сердце верное поет так сладостно,
Горячую по жилам гонит кровь.
Ему смотреть светло и радостно
На жизнь, на счастье, на любовь.
Чуть вечерней росою
Осыпается трава,
Чешет косу, моет шею
Чернобровая вдова.И не сводит у окошка
С неба темного очей,
И летит, свиваясь в кольца,
В ярких искрах длинный змей.И шумит всё ближе, ближе,
И над вдовьиным двором,
Над соломенною крышей
Рассыпается огнем.И окно тотчас затворит
Видел я, над морем серым
Змей-Горыныч пролетал.
Море в отблесках горело,
Отсвет был багрово-ал.
Трубы спящих броненосцев,
Чаек парусных стада
Озарились блеском грозным
Там, где зыблилась вода.
Сея огненные искры,
Закатился в тучу Змей;
Змея, что по скалам влечешь свои извивы
И между трав скользишь, обманывая взор,
Помедли, дай списать чешуйный твой узор:
Хочу для девы я холодной и красивой
Счеканить по тебе причудливый убор.
Пускай, когда она, скользя зарей вечерней,
К сопернику тайком счастливому пойдет,
Пускай блестит, как ты, и в золоте и в черни,
И пестрый твой в траве напоминает ход!
Собака Кошку села,
Собаку сел Медведь,
Медведя — зевом — Лев принудил умереть,
Сразити Льва рука Охотничья умела,
Охотника ужалила Змея,
Змею загрызла Кошка.
Сия
Вкруг около дорожка,
А мысль моя,
И видно нам неоднократно,
Благослови свиные хари,
Шипенье змей, укусы блох, —
Добру и Злу создатель — Бог.
Благослови все эти хари,
Прости уродство всякой твари
И не тужи, что сам ты плох.
Пускай тебя обстанут хари
В шипеньи змей, в укусах блох.
Не спрашивай: ты знаешь,
Что нежность безотчетна
И как ты называешь
Мой трепет — все равно;
И для чего признанье,
Когда бесповоротно
Мое существованье
Тобою решено?
Нынче день такой забавный:
От возниц что было сил
Конь умчался своенравный;
Мальчик змей свой упустил;
Вор цыпленка утащил
У безносой Николавны.
Но — настигнут вор нахальный,
Змей упал в соседний сад,
Мальчик ладит хвост мочальный,
И коня ведут назад:
Скользкая жаба-змея, с мутно-ласковым взглядом,
В перьях зеленых ко мне приползла, увилась и впилась.
Жабы той стан я обвил, сел с ней под липою рядом,
Выдернул перья в пучок, жаба в любви мне клялась:
«Милый, ты нравишься мне: как попик болотный, ты сладок,
Блока задумчивей ты, голосом — сущий Кузмин!»
Блоку досталось как раз разрешение этих загадок.
Горько он плачет над ними, не может решить их один.Осень 1906
* * *
В самом себе, как змей, таясь,
Вокруг себя, как плющ, виясь,
Я подымаюсь над собою, —
Себя хочу, к себе лечу,
Крылами темными плещу,
Расширенными над водою;
Распали костер, сумей
Разозлить его блестящих,
Убегающих, свистящих
Золотых и синих змей!
Ночь из тьмы пустого сада
Дышит холодом прудов,
Прелых листьев и плодов —
Ароматом листопада.
Противу вечному закона
Встает отродье злой семьи
То в виде страшного дракона,
То в хитром образе змеи.Но — вечный солнца проповедник —
В борьбе со злобою и тьмой
Не покидает нас посредник
Меж светом божьим и землей.Жива спасительная сила,
Переходя из рода в род,
И копьеносца Михаила
Сегодня празднует народ.И он от правды не отступит:
Усните блаженно, заморские гости, усните,
Забудьте, что в клетке, где бьемся, темней и темнее…
Что падают звезды, чертя серебристые нити,
Что пляшут в стакане вина золотистые змеи…
Когда эти нити соткутся в блестящую сетку,
И винные змеи сплетутся в одну бесконечность,
Поднимут, закрутят и бросят ненужную клетку
В бездонную пропасть, в какую-то синюю вечность.30 июля 1908
В расщелинах древних ступенчатых слов
Таятся глаза сновидений.
Там змеи забытых заветов и ков,
Дремотные грузные тени.
Заросшая лестница. Терем немой.
Под крышей гнездятся лишь совы.
Постранствуешь в мире, и тянет домой,
И древние манят основы.
Многоцветная ложь бытия,
Я бороться с тобой не хочу.
Пресмыкаюсь томительно я,
Как больная и злая змея,
И молчу, сиротливо молчу.
У подножья нахмуренных скал,
По расселинам мглисто-сырым
Мой отверженный путь пролегал.
Там когда-то я с верой внимал
Голосам и громам роковым.
Бряцать на кимвалах — умерших религий,
Вериги носить — отошедших веков,
И вечно быть в букве, и вечно быть в книге, —
Довольно. Я в бунте. Довольно оков.
Я только оставлю, там в сердце лелея,
Зелено-Перистого Змея себе,
Волшебного Фея, цветистого Змея, —
И вызов бросаю Судьбе!
Чуть вечернею росою
Осыпается трава,
Чешет косу, моет шею
Чернобровая вдова
И не сводит у окошка
С неба темного очей, —
И летит, свиваясь в кольца,
В ярких искрах длинный змей.
Не устремляйтеся того критиковать,
Кого немножечко трудненько подкопать,
Все ваши сборы
И наплетенны вздоры
Не сделают ему малейшего вреда,
А вам наделают премножество стыда.
Змея нашла Пилу: зверок ея то взгляду.
Змея не думает усердно ни о ком
И не скупится тратить яду,
Грызет Пилу и лижет языком.
Она пришла с заката.
Был плащ ее заколот
Цветком нездешних стран.
Звала меня куда-то
В бесцельный зимний холод
И в северный туман.
И был костер в полно? чи,
И пламя языками
Лизало небеса.
Сияли ярко очи.