Враг отрицательности узкой,
Всегда он в уровень шел с веком:
Он в человечестве был русской,
В науке был он человеком.
1.
Пан.
2.
Врангель.
3.
Наемник Антанты.
4.
Шпион-поджигатель.
5.
Дезертир фронта военного.
Буржуазия и пролетариат
стали врагами друг против друга.
Чтоб выйти победителем из спора,
нужна пролетарская диктатура.
Профсоюзы же пролетарской диктатуры опора.
1.
Мы прогнали врага одного.
2.
На труд Россия двинуться готова.
3.
Но снова небо заволокло тьмой.
4.
Враги смыты.
5.
Снова к труду!
Враги нам лучшие друзья;
Они премудрости нас учат.
Но больше тех страшуся я,
Ласкательством меня кто мучит.
<Между 1801 и 1816>
1.
Твой первый враг —польское пановьё, —
2.
не убьешь его —петли тебе понавьет.
3.
Дезертир —твой враг второй.
4.
Дезертирдля врагов
прорывает строй.
5.
Надо выйти из чрезвычайного обилия платформ, оттенков и оттеночков.
Ленин, X съезд
1.
Товарищи, наши враги по всему свету.
2.
И в России множество гадов.
3.
Роскошь эту
4.
бросить бы надо.
1.
Если щель в ряд есть,
2.
в эту щель враг норовит влезть.
3.
Чтоб враг революцию пылью не вытер,
4.
партийные ряды крепите.
1.
Новые враги! Товарищи, на оборону!
2.
И этого врага не победишь разом: бери его атакой,
3.
окружи его окопами,
4.
гони удушливым газом!
Мои друзья вчерашние — враги,
Враги — мои друзья,
Но, да простит мне грех господь благий,
Их презираю я...
Вы также знаете вражду друзей
И дружество врага,
Но чем ползущих давите червей?..
Подошвой сапога.
Никому я не враг и не друг.
Не люблю расцветающих роз.
Не люблю ни восторгов, ни мук,
Не люблю ни улыбок, ни слез.А люблю только то, что цвело,
Отцвело и быльем поросло,
И томится теперь где-то там
По его обманувшим мечтам.
1.
Враг последний готов!
2.
Постепенно будут отпускать призывных старших годов.
3.
Вернутся солдаты к себе в дом,
4.
займутся для расцвета России трудом.
5.
Одно не забудь: жив капитализм в трех четвертях света.
…не врагом Тебе, не рабом –
светлячком из травы,
ночником в изголовье.
Не об пол, не об стенку лбом –
только там, где дрова даровы,
соловеть под пенье соловье.Соловой, вороною, каурой
пронестись по остывшей золе.
А за «мир, лежащий во зле»
я отвечу собственной шкурой.
Вы томительные,
Усыпительные,
Ничего вам не дано,
Даром канете на дно.
Богом кинутые,
И отринутые,
Не согреты вы ничем,
И живете низачем.
Ты ужь враг мой? И сверх злобы,
Награждаешь клеветой?
О, дитя мое, как дурно
Ты обходишься со мной!
Губки! Вы неблагодарны!
Как могли вы клеветать
На того, кто так привык вас
Крепко, жарко целовать!
Ты уж враг мой? И сверх злобы,
Награждаешь клеветой?
О, дитя мое, как дурно
Ты обходишься со мной!
Губки! Вы неблагодарны!
Как могли вы клеветать
На того, кто так привык вас
Крепко, жарко целовать!
Нет, кажется, тебе не суждено
Сразить врага: твой враг — детина чудный,
В нем совесть спит спокойно, непробудно.
Заставить бестию стыдиться — мудрено…
Заставить покраснеть — не трудно!
На бой я вышел одинокий,
Напрасно помощи я ждал:
Свалил меня мой враг жестокий,
В моей груди его кинжал.
Я, простирая слабо руки,
Молю врага: «О, пощади!
Пускай умру без лишней муки!
Не поверни ножа в груди!»
«Взгляните на меня: я в двадцать лет старик;
Весь высох как скелет, едва таскаю ноги;
Смотрю в очки, ношу парик;
Был Крезом год назад, теперь я Ир убогий».
— «Какой же адский дух с тобою так сшутил?»
— «Красавицы: увы! я страстно их любил!»
— «За что ж, когда они тебе врагами были?»
— «Нас учат, чтобы мы врагов своих любили!»
Под камнем сим лежит прегнусный корсиканец,
Враг человечества, враг бога, самозванец,
Который кровию полсвета обагрил,
Все состоянии расстроил, разорил,
А, наконец, и сам для смертных всех в отраду
Открыл себе он путь через Россию к аду.
Есть у свободы враг опаснее цепей,
Страшней насилия, страданья и гоненья;
Тот враг неотразим, он — в сердце у людей,
Он — всем врожденная способность примиренья.
Пусть цепь раба тяжка… Пусть мощная душа,
Тоскуя под ярмом, стремится к лучшей доле,
Но жизнь еще вокруг так чудно хороша,
И в ней так много благ и кроме гордой воли!..
Отчизны враг, слуга царя,
К бичу народов, самовластью
Какой-то адскою любовию горя,
Он не знаком с другою страстью.
Скрываясь от очей, злодействует впотьмах,
Чтобы злодействовать свободней.
Не нужно имени: у всех оно в устах,
Как имя страшное владыки преисподней.
1824
Не наживай дурных приятелей —
Уж лучше заведи врага:
Он постоянней и внимательней,
Его направленность строга.
Он учит зоркости и ясности, —
И вот ты обретаешь дар
В час непредвиденной опасности
Платить ударом за удар.
Мальчик, значения ссоре не придавай.
Помни, большие — странные люди.
Сказав друг о друге самое злое,
завтра готовы врагов друзьями назвать.
А спасителю другу послать обидное
слово. Уговори себя думать, что злоба
людей неглубока. Думай добрее
о них, но врагов и друзей
не считай!
Ликует враг, молчит в недоуменьи
Вчерашний друг, качая головой,
И вы, и вы отпрянули в смущеньи,
Стоявшие бессменно предо мной
Великие, страдальческие тени,
О чьей судьбе так горько я рыдал,
На чьих гробах я преклонял колени
И клятвы мести грозно повторял…
Зато кричат безличные: «Ликуем!»,
Спеша в объятья к новому рабу
У выжженной врагами деревушки,
Где только трубы чёрные торчат,
Как смертный суд, стоят литые пушки,
Хотя они пока ещё молчат.
Но час придёт, но этот час настанет,
И враг падёт в смятенье и тоске,
Когда они над грозным полем брани
Заговорят на русском языке.
Ненавистны мне враги.
Но друзья отвратны вдвое,
Если, крикнув «Помоги»,
Если, крикнув «Здесь враги»,
Я увижу лик их сонным в преждевременном покое.
Сладость — ненависть к врагу,
Радость — жизнь отдать для мщенья.
Но жестоко — не могу —
К другу, к другу, не к врагу,
Томителен жар лихорадки.
В окопах по горло вода.
Под пологом серой палатки
Приляжешь, — иная беда.
Предстанет вечерняя нежить
И станет обманчиво жить,
То сладкою негою нежить,
То горькой истомой томить.
Нет, лучше скорее в штыки бы,
Прогнать бы подальше врагов,
Почто, о друг, обижен на меня?
Чем обделен? Какими сапогами?
Коня тебе? Пожалуйста — коня!
Зеленый штоф, визигу с пирогами.Негоциантку или Бибигуль?
Иль деву русскую со станции Подлипки?
Избу на отдаленном берегу
Иль прелести тибетской Айболитки? Все для тебя — немой язык страстей
И перстень золотой цареубийцы.
Ты прикажи — и вот мешок костей
Врагов твоих и тело кровопийцы.
Отвергнув мир, врагов простя,
Собрат букашке многоногой,
Как простодушное дитя,
Сижу у хижины порога.
Смотрю на северный закат,
Внимаю гомону пингвинов,
Взойти на Радужный Фрегат
В душе надежды не отринув.
У меня был враг заклятый,
У меня был враг.
На его постели смятой
Хохот демона проклятый
Оживлял полночный мрак.
Без него жена смеялась,
Обнималась, целовалась.
Хохот демона был мой.
Побыл с ней. Ай-да! Домой!
Враг заклятый был далёко.
На бой! — и скоро зазвенит
Булат в могучей длани,
И ратник яростью кипит,
И алчет сердце брани! И скоро, скоро… Мы пойдем,
Как наказанье бога,
Врагов стесним, врагов сомнем,
Назад лишь им дорога! Кто, кто пред нами устоит?
Кто, кто сразится с нами? —
Повергнут меч, повергнут щит —
Враги бегут толпами.Вперед! На бой нас поведет
Вас бичевать тягучими стихами,
Хлестать по вашим головам, —
Да это то же, что пахучими цветами
Бить по обугленным столбам.
Вас бичевать тягучими стихами,
Хлестать по вашим головам, —
Да это то же, что пахучими цветами
Если ты мне враг —
Кто тогда мне друг?
Вертится Земля,
Как гончарный круг.
Мучась и бесясь,
Составляет Бог
Карточный пасьянс
Из людских дорог.
Не любишь ты, не любишь ты,
Но мне совсем не больно.
Глядеть на милые черты —
С меня уже довольно.
Что ты мне враг, что ты мне враг,
Лепечешь ты невинно,
Но я прощу и боль и мрак
За поцелуй единый.