Степь, безконечно раздольная степь!
Целое море цветов!
Только на юге далекая цепь
Матово-синих холмов!
Веет прохладой с широкой реки;
Ярко пылает закат;
В темных оврагах горят светляки;
Слышатся песни цыкад!
Я был в степи и два цветка
Там для тебя нашел.
Листва колючая жестка —
Все руки исколол.Цветы невзрачны, не беда,
В степи ведь нет других.
Скупая горькая вода
Питала корни их.Вся жизнь для них была как боль
В пустынной стороне,
И не роса на них, а соль
Мерцала при луне.Зато, когда железный зной
Ах, ты степь, ты степь!
Путь далек лежит.
В той степи большой
Замерзал ямщик.
И, набравшись сил,
Чуя смертный час,
Он товарищу
Отдавал наказ:
Проложен жизни путь бесплодными степями,
И глушь, и мрак… ни хаты, ни куста…
Спит сердце; скованы цепями
И разум, и уста,
И даль пред нами
Пуста.
И вдруг покажется не так тяжка дорога,
Захочется и петь, и мыслить вновь.
На небе звезд горит так много,
Лучинник, степной зверобой,
Златистый, а есть также синий.
Так звезды, что вьются толпой,
В степях высоты голубой,
Гадая в той вышней пустыне,
Со мной пошутили, с тобой,
И вырос двойной зверобой.
Я здесь с золотыми кудрями,
Ты там с голубыми очами,
Тоскуя, горим на степи,
Степь моя!
Ширь моя!
Если отрок я,
Раскрываю я
Жёлтенький цветок,
Зажигаю я
Жёлтенький, весёленький, золотой огонек.
Ты цветков моих не тронь, не тронь!
Не гаси ты мой земной, золотой огонь!
Степь моя!
Загорелась над степью заря,
На траве засверкала роса.
Поднялись степняки-косари, —
Загуляла по степи коса! Что ни взмах, то и сена копна.
Здесь трава высока и густа,
И гуляй, где ты знаешь, с косой, —
Всюду гладь — без конца широта! Здесь и дух степняка-косаря
Необъятно могуч и силен —
Не положит он рук от тоски,
Не опустит и голову он.Если горе за сердце возьмет,
Леса и степи, степи и леса…
Тупая сталь зарылась в снег обочин.
Над нами — туч седые паруса,
За нами — дым в огне убитой ночи.
Мы одолели сталь. Мы тьму прошли.
Наш путь вперед победою отмечен.
Старик, как будто вставший из земли,
Навстречу нам свои расправил плечи.
Дымится поле, рассвет белеет,
В степи туманной кричат орлы,
И дико-звонок их плач голодный
Среди холодной плывущей мглы.
В росе их крылья, в росе бурьяны,
Благоухают поля со сна…
Зарею сладок твой бодрый холод,
Твой томный голод, — твой зов, весна!
Глухая степь. Далекий лай собак.
Весь небосклон пропитан лунным светом.
И в серебре небес заброшенный ветряк
Стоит зловещим силуэтом.
Бесшумно тень моя по лопухам скользит
И неотступно гонится за мною.
Вокруг сверчков хрустальный хор звенит,
Сияет жнивье под росою.
Ворон расклюй васильковые очи,
Ширь убаюкает: тихо усну;
Синим окутают саваном ночи,
Тучей холодной задернут луну
Черные призраки сон не встревожат,
Слышишь, — поет околдованный бор…
Звезды полюбят, погаснут, быть может,
Томно овеяв дыханьями гор.
Горе, тоска — и тоска вы ушли ли?
Юные кости схоронит земля.
Природы милое творенье,
Цветок, долины украшенье,
На миг взлелеянный весной,
Безвестен ты в степи глухой!
Скажи: зачем ты так алеешь,
Росой заискрясь, пламенеешь
И дышишь чем-то, как живым,
Благоуханным и святым?
А там в степи — костра остывший пепел…
Мы дома. Степь отсюда не видна.
И всё-таки, хоть мы ушли из степи,
Из нас не хочет уходить она.Мы — тоже степь. Мы на неё похожи
Загаром и обветренностью кожи,
И тем, что в сердце носим тишину,
И тем, что видим в городе луну.Ещё нас будит среди ночи где-то,
Невидимым лучом коснувшись глаз,
За три часа до здешнего рассвета
Степное солнце, вставшее без нас.В гостях, в толпе среди водоворота,
Земля сама себя глотает
И, тычась в небо головой,
Провалы памяти латает
То человеком, то травой.Трава — под конскою подковой,
Душа — в коробке костяной,
И только слово, только слово
В степи маячит под луной.Почиет степь, как неживая,
И на курганах валуны
Лежат — цари сторожевые,
Опившись оловом луны.Последним умирает слово.
Необозримой, ровной степью
Поспешно я держу мой путь.
Зачем? Чтоб вновь короткой цепью
Там в тесный круг себя замкнуть!
Круг заколдованный! За мною
Он всюду следовал, как тень:
В Париж, блестящий суетою,
И в тишь швейцарских деревень.
Кони мчат-несут.
Степь всё вдаль бежит;
Вьюга снежная
На степи гудит.
Снег да снег кругом;
Сердце грусть берёт;
Про моздокскую
Степь ямщик поёт…
Привычные к степям — глаза,
Привычные к слезам — глаза,
Зеленые — соленые —
Крестьянские глаза!
Была бы бабою простой,
Всегда б платили за постой
Всё эти же — веселые —
Зеленые глаза.
Клубятся тучи, млея в блеске алом,
Хотят в росе понежиться поля,
В последний раз, за третьим перевалом,
Пропал ямщик, звеня и не пыля.Нигде жилья не видно на просторе.
Вдали огня иль песни — и не ждешь!
Всё степь да степь. Безбрежная, как море,
Волнуется и наливает рожь.За облаком до половины скрыта,
Луна светить еще не смеет днем.
Вот жук взлетел, и прожужжал сердито,
Вот лунь проплыл, не шевеля крылом.Покрылись нивы сетью золотистой,
Уже давно иду я, утомленный;
И на небе уж солнце высоко;
А негде отдохнуть в степи сожженной,
И все еще до цели далеко.Объятая безмолвием и ленью,
Кругом пустыня скучная лежит…
Хоть ветер бы пахнул! Летучей тенью
И облако на миг не освежит… Вперед, вперед! За степью безотрадной
Зеленый сад, я знаю, ждет меня;
Там я в тени душистой и прохладной
Найду приют от пламенного дня; Там жизнию я наслаждаться буду,
Гаснет вечер, даль синеет,
Солнышко садится,
Степь да степь кругом — и всюду
Нива колосится!
Пахнет медом, зацветает
Белая гречиха…
Звон к вечерне из деревни
Долетает тихо…
А вдали кукушка в роще
Медленно кукует…
(Полонянка степей Половецких.)
Звук зурны звенит, звенит, звенит, звенит,
Звон стеблей, ковыль, поет, поет, поет,
Серп времен горит, сквозь сон, горит, горит,
Слезный стон растет, растет, растет, растет.
Даль степей, не миг, не час, не день, не год,
Ширь степей, но нет, но нет, но нет путей,
Тьма ночей, немой, немой тот звездный свод,
Ровность дней, в них зов, но чей, но чей, но чей?
Степь моя Маздовская!
Харашо изукрашена степь
Бальшими дарогами,
Адна дарожка далга пракатилася,
Из Масквы в Царицына;
Нихто па ней не хаживал,
Ехали на ней извощики,
Они Каломинцы;
Им зделась нещетица:
Одному из них ни паможилася,
В степь за мной последуй, царь!
Трона там ты не найдешь,
Но найдешь мою любовь,
И в младой моей груди
Сердце, полное тобой!
Я твоя, когда твой взор
Для меня одной горит
Первым пламенем любви...
Будь чиста твоя любовь,
Океан изумруднаго цвета,
И на нем острова из цветов!
Колыханье лазури и света,
И движенье и сон облаков!
Бирюзовая даль без границы!
Скакунов необузданный бег!
В небесах журавлей вереницы!
Ропот волн над равнинами рек!
Океан изумрудного цвета,
И на нем острова из цветов!
Колыханье лазури и света,
И движенье и сон облаков!
Бирюзовая даль без границы!
Скакунов необузданный бег!
В небесах журавлей вереницы!
Ропот волн над равнинами рек!
Нагая степь пустыней веет…
Уж пал зазимок на поля,
И в черных пашнях снег белеет,
Как будто в трауре земля.
Глубоким сном среди лощины
Деревня спит… Ноябрь идет,
Пруд застывает, и с плотины
Листва поблекшая лозины
Уныло сыплется на лед.
Ты скачи, мой конь! Веселись со мной,
Далеко ведь степь расстилается.
Грусть-тоску унес ветерок степной,
Он так радостно в грудь врывается.
Прокатился он по полям родным,
Над лесами над могучими,
И легко теперь мне скакать под ним
С его свежестью, с его тучами.
Я один в степи, нет людей со мной,
Далека их спесь, мудрость узкая,
Тихо тянутся сонные дроги
И, вздыхая, ползут под откос.
И печально глядит на дороги
У колодцев распятый Христос.
Что за ветер в степи молдаванской!
Как поет под ногами земля!
И легко мне с душою цыганской
Кочевать, никого не любя!
Вот и степь с своей красою —
Необъятная кругом —
Развернулась предо мною
Зеленеющим ковром.Взглянешь влево, взглянешь вправо —
Всюду ширь, и тонет взор…
Степь, тебе и честь и слава
За могучий твой простор! Город шумный, город пыльный,
Город, полный нищеты,
Точно склеп сырой, могильный,
Бодрых духом давишь ты! Рад, что я тебя покинул,
Июль. Жара. Горячий суховей
Взметает пыль коричневым циклоном,
Несет ее далеко в ширь степей,
И гнет кусты под серым небосклоном.Подсолнечник сломало за окном.
Дымится пылью серая дорога,
И целый день кружится над гумном
Клочок соломы, вырванной из стога.А дни текут унылой чередой,
И каждый день вокруг одно и то же:
Баштаны, степь, к полудню — пыль и зной.
Пошли нам дождь, пошли нам тучи, боже! Но вот под утро сделалось темно.
Есть песня у меня старинная,
Я нам спою теперь ее:
Как хороша ты, степь пустынная,
Житье привольное мое! Как над тобою, безграничною,
Раскинулся небесный свод,
А по небу, стезей привычною,
Светило вечное идет! Был в городах я и измучился:
Нет, не житье там для меня!
Я скоро по тебе соскучился
И оседлал себе коня! К тебе бежал я: здесь мне весело,
Вы стояли в театре, в углу, за кулисами,
А за Вами, словами звеня,
Парикмахер, суфлер и актеры с актрисами
Потихоньку ругали меня.
Кто-то злобно шипел: «Молодой, да удаленький.
Вот кто за нос умеет водить».
И тогда Вы сказали: «Послушайте, маленький,
Можно мне Вас тихонько любить?»
Месяц в небе высоком стоит,
Степь, покрытая снегом, блестит,
И уж сколько сияет по ней
Голубых и зеленых огней!..
Неподвижная ночь холодна,
И глубоко нема тишина,
И ломается в воздухе свет
Проплывающих звезд и планет...
Полно, степь моя, спать беспробудно:
Зимы-матушки царство прошло,
Сохнет скатерть дорожки безлюдной,
Снег пропал, — и тепло и светло.
Пробудись и умойся росою,
В ненаглядной красе покажись,
Принакрой свою грудь муравою,
Как невеста, в цветы нарядись.
Полюбуйся: весна наступает,
Журавли караваном летят,
Мелколесье. Степь и дали.
Свет луны во все концы.
Вот опять вдруг зарыдали
Разливные бубенцы.
Неприглядная дорога,
Да любимая навек,
По которой ездил много
Всякий русский человек.