На горе, горе шелковая трава,
На той траве утреняя роса;
На той траве стар коня седлает,
Красную девицу уговаривает:
„Красная девица, ты поди за меня,
Я тебя стану калачами кормить,
Я тебя стану сытою поить,
Я тебя не стану ни бить, ни журить.“
— Хоть ты мени, старой, калачами корми,
Когда в обятия мои
Твой стройный стан я заключаю
И речи нежные любви
Тебе с восторгом расточаю,
Безмолвна, от стесненных рук
Освобождая стан свой гибкой,
Ты отвечаешь, милый друг,
Мне недоверчивой улыбкой;
Прилежно в памяти храня
Измен печальные преданья,
Бытовые песни разного рода.
Беседы и беседные песни
в уездах Петрозаводском и Повенецком
2
2.
Во поле березонька стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Некому в чистом поле гуляти,
Пускай состарюсь я, беспомощен и сед,
И стан согнется мой под грузом трудных лет,
Душе состариться не дам я никогда,
Она останется сильна и молода.
Пока огонь стиха живет в груди моей,
Я годен для борьбы, я старости сильней.
Ясна душа певца, весна в душе навек,
Она не знает зим, ей неизвестен снег.
Пускай состарюсь я — не стану стариком,
Что богу молится да мелет языком.
Девушка, твои так нежны щеки,
Грудь твоя — как холмик невысокий.Полюби меня, и мы отныне
Никогда друг друга не покинем.Ты взойдешь на легкую пирогу,
Я возьмусь отыскивать дорогу.На слона ты сядешь, и повсюду
Я твоим карнаком верным буду.Если сделаешься ты луною,
Стану тучкой, чтоб играть с тобою.Если сделаешься ты лианой,
Стану птицею иль обезьяной.Если будешь ты на горном пике
Перед пастью пропасти великой, Пусть мне ноги закуют в железо,
Я на пик твой все-таки долезу.Но напрасно все мое уменье,
Суждено мне горькое мученье, Ты меня не любишь; и умру я,
Хвастать, милая, не стану —
Знаю сам, что говорю.
С неба звёздочку достану
И на память подарю.
Обо мне все люди скажут:
Сердцем чист и не спесив…
Или я в масштабах ваших
Недостаточно красив?
Мне б ходить не унывая
Схоронил я навек и оплакал
Мое сердце — и что ж, наконец!
Чудеса, наконец! — Шевелится,
Шевелится в груди мой мертвец…
Что с тобой, мое бедное сердце?
— Жить хочу, выпускай на простор!
Из-за каждой хорошенькой куклы
Стану я умирать, что за вздор!
Мир с тобой, мое бедное сердце!
Я недаром тебя схоронил,
Позвони мне, позвони,
Позвони мне, ради Бога.
Через время протяни
Голос тихий и глубокий.
Звезды тают над Москвой.
Может, я забыла гордость.
Как хочу я слышать голос,
Как хочу я слышать голос,
Долгожданный голос твой.
О нет, не стану звать утраченную радость,
Напрасно горячить скудеющую кровь;
Не стану кликать вновь забывчивую младость
И спутницу ее безумную любовь.Без ропота иду навстречу вечной власти,
Молитву затвердя горячую одну:
Пусть тот осенний ветр мои погасит страсти,
Что каждый день с чела роняет седину.Пускай с души больной, борьбою утомленной,
Без грохота спадет тоскливой жизни цепь,
И пусть очнусь вдали, где к речке безыменной
От голубых холмов бежит немая степь, Где с дикой яблонью убором спорит слива,
В этом мутном городе туманов,
В этой, тусклой безрассветной мгле,
Где строенья, станом великанов,
Разместились тесно по земле, —
Попирая, в гордости победной,
Ярость змея, сжатого дугой,
По граниту скачет Всадник Медный,
С царственно протянутой рукой;
А другой, с торжественным обличьем,
Строгое спокойствие храня,
Облаки — парусы
Влаги лазоревой —
Облаки, облаки
По небу плавают.
Отсветы долгие
Долу колышутся —
Влаги лазоревой
Облаки белые.
С небом целуется
Влага разливная…
Коль буду в жизни я наказан нищетою
И свой убогий век в несчастьи проводить,
Я тем могу свой дух прискорбный веселить,
Что буду ставить все богатство суетою.
Когда покроюся печалей темнотою,
Терпеньем стану я смущенну мысль крепить:
Чинов коль не добьюсь, не стану я тужить,
Обидел кто меня — я не лишусь покою.
«Двух станов не боец, а только гость случайный…»
Двух станов не боец, а — если гость случайный —
То гость — как в глотке кость, гость —
как в подметке гвоздь.
Была мне голова дана — по ней стучали
В два молота: одних — корысть и прочих — злость.
Вы с этой головы — к создателеву чуду
Терпение мое, рабочее, прибавь —
О, не печалься, брат, когда на небе тучи,
Страдает и скорбит родимая страна!
Да просветят ее — бессмертны и могучи
Месропа древнего святые письмена!..
О, не горюй, когда средь вражеского стана
Погиб твой милый сын от злобных рук врагов,
И вспомни подвиги великого Вардана:
Они дадут стране героев и борцов!..
«Вот этуб тысячу мне только докопить,
А там я стану жить.»
Сказал кащей, давно уж тысячи имея.
Сбылось желание кащея,
И тысячу он докопил.
Однако же кащей все недоволен был:
«Нет тысячу еще; а ту когда достану,
Я право более желать уже не стану,»
Увидим: тысячу и эту он достал;
Однако слова не сдержал,
Спи, младенец мой прекрасный,
Баюшки-баю.
Тихо смотрит месяц ясный
В колыбель твою.
Стану сказывать я сказки,
Песенку спою;
Ты ж дремли, закрывши глазки,
Баюшки-баю.
По камням струится Терек,
Близ стана юноша прекрасный
Стоял, склонившись над рекой,
На воды взор вперивши ясный,
На лук опершися стальной.
Его волнистыми власами
Вечерний ветерок играл,
Свет солнца с запада лучами
В щите багряном погасал.
Он пел: Вы, ветерки, летите
К странам отцов, к драгой моей,
«Вот эту б тысячу мне только докопить,
А там уж стану я довольствуяся жить», —
Сказал кащей, давно уж тысячи имея.
Сбылось желание кащея,
Что тысячу он докопил;
Однако же кащей все недоволен был.
«Нет, тысячу еще; а ту когда достану,
Я, право, более желать уже не стану».
Увидим. Тысячу и эту он достал,
Во сне я любезную видел
Унылой и робкой женой,
Нужда и болезнь изсушили
Безвременно стан молодой.
Несла на руках она сына,
Другого за ручку вела;
Бедняжка, убитая горем,
Она через силу брела.
…И все не так, и ты теперь иная.
поешь другое, плачешь о другом…
Б. Корнилов 1 О да, я иная, совсем уж иная!
Как быстро кончается жизнь…
Я так постарела, что ты не узнаешь,
а может, узнаешь? Скажи!
Не стану прощенья просить я,
ни клятвы
напрасной не стану давать.
Но если — я верю — вернешься обратно,
Не колыхнет Волхов темный,
Не шелохнет лес и холм,
Мещет на поля чуть бледный
Свет луна, и спит мой дом.
Как, я мнил в уединеньи,
В хижине быть славну мне?
Не живем, живя в забвеньи;
Что в могиле, то во сне.
Меня жестокие бранят,
Меня безумной называют,
Спокойной, смирной быть велят,
Молиться богу заставляют.
О, здесь, далеко от своих…
Покой бежит очей моих;
В чужой, угрюмой стороне
Нет сил молиться богу мне! Но (будь я там, где Дон родной
Шумит знакомыми волнами,
Где терем отческий, простой
Исповедь влюбленного.
Как много я плакал, как долго страдал!
Меня обманул ты, о, мой идеал.
Любви и терзаний довольно с меня--
И стану гулякой я с этого дня.
То ль дело за сытным обедом сидеть,
Графин опоражнивать, весело петь?!
В здоровом, ведь, теле здоровый и дух;
Животным я стану—признаюся вслух.
Погибнуть нелепо с любовной тоски--
Близь озера смело и звонко
Журчащий у влажных камней,
В траве пробегает сторонкой,
Пробившись на волю, ручей.
Он шепчет:—Как тесно мне было
В безрадостных недрах земли,
Где солнце во тьме не светило
И где берега не цвели!
Я друзей обманывать не стану,
Сердце не грубеет на войне:
Часто дочь трехлетняя Светлана
Мысленно является ко мне.
Теплая и нежная ручонка
Норовит схватиться за рукав.
Что скажу я в этот миг, ребенка
На коленях нежно приласкав?
ИИ.
Он.
Если эти слезы
Ничего не значат,
Посмотри хоть в небо,—
Там все звезды плачут;
Плачут эти звезды
Заодно со мною…
Где и как могу я
Видеться с тобою?
Близ озера смело и звонко
Журчащий у влажных камней,
В траве пробегает сторонкой,
Пробившись на волю, ручей.
Он шепчет: — Как тесно мне было
В безрадостных недрах земли,
Где солнце во тьме не светило
И где берега не цвели!
Грянем песню круговую
Про Царя на русский лад.
Царь наш любит Русь родную,
Душу ей отдать он рад.
Прямо русская природа;
Русский видом и душой,
Посреди толпы народа
Выше всех он головой.
Во поле береза стояла, во поле кудрявая стояла,
Люли, люли, стояла, люли, люли, стояла.
Некому березу заломати, некому кудряву заломати.
Люли, и т. д.
Я ж пойду, погуляю, я ж пойду, погуляю,
Люли, и т. д.
Белую березу заломаю, (2)
Люли, и т. д.
Срежу с березы три пруточка, (2)
Люли, и т. д.
На горизонте, улетая,
Поднялась тучка на простор,
Ты скажешь, девушка нагая
Встает из голубых озер.
Она спешит уже открыто,
Ее зовет голубизна,
Как будто это Афродита,
Из пен воздушных создана;
Посмотрите! в двадцать лет
Бледность щеки покрывает;
С утром вянет жизни цвет;
Парка дни мои считает
И отсрочки не дает.
Что же медлить! Ведь Зевеса
Плач и стон не укротит.
Смерти мрачной занавеса
Упадет — и я забыт!
Я забыт… но из могилы,
Выглянут лихие очи
Из-под камня; вновь
Выглянет грозней, жесточе
Сдвинутая бровь.
И целует, и милует
Девку паренек,
На лужок летит и дует, —
Дышит: ветерок,
Стелет травные атласы.
Не отходит прочь
Пчелы роятся,
Пчелы плодятся,
Пчелы смирятся
Стану я на Восток,
Свод небесный широк,
А в саду у меня тесный есть уголок.
Беру я пчелу, и в улей сажаю,
Вольную, в тесном и темном, пчелу замыкаю.
Ее, золотую, жалею,
Беседую с нею,
1
Когда
Когдая стану
Когда я станустариком,
Мой сын
Мой сынпридет
Мой сын придети спросит:
«Скажи мне,
«Скажи мне,где,
О! стонати русской земле, спо-
мянувши пръвую годину и пръвых
князей.
Слово о полку ИгоревеГде вы, краса минувших лет,
Баянов струны золотые,
Певицы вольности и славы, и побед,
Народу русскому родные? Бывало: ратники лежат вокруг огней
По брегу светлого Дуная,
Когда тревога боевая
Молчит до утренних лучей.