Найдено стихов - 150.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Я долго думал об орлах
И понял многое:
Орлы летают в облаках,
Летают, никого не трогая.
Я понял, что живут орлы на скалах и в горах,
И дружат с водяными духами.
Я долго думал об орлах,
Но спутал, кажется, их с мухами.
Взлетая к вышинам, орел покинул долы…
Там пажити внизу, и солнце их палит…
До слуха чуткого небесные глаголы
Доносит туч гряда, и он, внемля, парит…28 апреля 1899
Когда ты возлетишь под небеса волнами, -
Увидишь смертных ум и их над морем власть;
Но в бездны коль падешь, — узришь их бренну часть.
Взноси ж, Орел, крыле, чтоб ввек жить меж звездами.
Орел,
Презрев долину,
Взлетел
Ты на вершину.
Смотри, глядят со всех сторон,
Далековидимым для всех ты стал предметом;
Пари же, но твоим полетом
Не насмеши ворон.
Быстролетный и черный орел
С неба пал, мою грудь расклевал,
Сердце клювом схватил и возвел
На вершины торжественных скал.
Взмыл сурово над кручами гор,
Бросил сердце в лазоревый блеск,
И вокруг меня слышен с тех пор
Орлих крыл несмолкаемый плеск.
Когда по манию его бросал перун
Орел в превыспренней своей отваге,
Росс Турков при Чесме жег флот в Архипелаге;
Тогда Орлов — Зевес, Спиридов был — Нептун.
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, еб».
Евгению Багратионовичу ВахтанговуСерафим — на орла! Вот бой! —
Примешь вызов? — Летим за тучи!
В год кровавый и громовой —
Смерть от равного — славный случай.Гнев Господень нас в мир изверг,
Дабы помнили люди — небо.
Мы сойдемся в Страстной Четверг
Над церковкой Бориса — и — Глеба.
На черной трубе погорелого дома
Орел отдыхает в безлюдной степи.
Так вот что мне с детства так горько знакомо:
Видение цезарианского Рима —
Горбатый орел, и ни дома, ни дыма…
А ты, мое сердце, и это стерпи.
С подоблачной вершины гор
Орел под своды неба вьется,
Вперив на солнце смелый взор,
Громам и молниям смеется;
А человек, сей царь земли,
В ничтожестве своем тщеславный,
Мечтает быть с богами равный
И пресмыкается в пыли.
Дрались Орлы,
И очень были злы.
За что?
Того не ведает никто.
Под самыми они дралися небесами;
Не на земли дрались, но выше облаков,
Так, следственно, и там довольно дураков.
Деремся вить и мы, за что, не зная сами;
Довольно, что Орлы повоевать хотят,
А перья вниз летят.
Дерутся совестно они, без лицемерья.
Орлы поссорились, стрелкам орлины перья.
Орел из области громов
Спустился отдохнуть на луг среди цветов
И встретил там Змею, ползущую по праху.
Завистливая тварь
Шипит и на Орла кидается с размаху.
Что ж делает пернатых царь?
Бросает гордый взгляд и к солнцу возлетает.
Так гений своему хулителю отмщает.
Орел могучий, ты паришь
Над царством гор, где мгла и тишь,
Ты светлым облаком летишь
В просторе, лишь тебе знакомом,
Когда ж туманные леса
Рождают в буре голоса
И ночь сойдет на небеса,
Ты посмеваешься над громом.
Орел и архангел! Господень гром!
Не храм семиглавый, не царский дом
Да будет тебе гнездом.Нет, — Красная площадь, где весь народ!
И — Лобное место сравняв — в поход:
Птенцов — собирать — сирот.Народ обезглавлен и ждет главы.
Уж воздуху нету ни в чьей груди.
Архангел! — Орел! — Гряди! Не зарева рыщут, не вихрь встает,
Не радуга пышет с небес, — то Петр
Птенцам производит смотр.7 мая 1918,
третий день Пасхи
Ах ты, степь широкая,
Степь раздольная,
Широко ты, матушка,
Протянулася.
Ой, да не степной орел
Подымается,
Ой, да то донской казак
Разгуляется.
Ой, да не летай, орел,
Низко ко земле,
Ой, да не гуляй, казак,
Близко к берегу!
На черный уступ молчаливой и мертвой скалы
Один за другим опускались седые орлы,
Садились на камни и когти острили о них
И громко сзывали товарищей младших своих.
Тяжел, но уверен быль крыльев размеренный взмах,
И гневная сила сверкала в горящих глазах.
И вновь прилетавшаго криком встречали они:
«Товарищ! не медли! Приходят желанные дни!»
Развалину башни, жилище орла,
Седая скала высоко подняла,
И вся наклонилась над бездной морской,
Как старец под ношей ему дорогой.
И долго та башня уныло глядит
В глухое ущелье, где ветер свистит;
И слушает башня — и слышится ей
Веселое ржанье и топот коней.
И смотрит седая скала в глубину,
Где ветер качает и гонит волну,
И видит: в обманчивом блеске волны
Шумят и мелькают трофей войны.
Орел поднимается в небо,
Сверкая могучим крылом…
И мне бы хотелось, и мне бы
Туда, в небеса, за орлом!
Хочу! Но бесплодны усилья!
Я — дочь этой грустной земли,
И долго души моей крылья
Влачились в грязи и пыли…
Люблю ваши дерзкие споры
И яркие ваши мечты,
Но — знаю я темные норы,
Живут в них слепые кроты;
Красивые мысли им чужды,
И солнцу душа их не рада,
Гнетут их тяжелые нужды,
Любви и вниманья им надо!
Они между мною и вами
Стоят молчаливой стеною…
Скажите — какими словами
Могу я увлечь их за мною?
Видал ли ты, когда орел,
Взмахнув широкими крылами,
Далече оставляет дол
И плавает под небесами?
Он смотрит на светило дня,
Он сознает довольно мочи,
Чтоб свет бессмертного огня
Принять на блещущие очи! Так и поэт, когда мечты,
К нему слетев, его обнимут
И высоко его поднимут
Над миром дольней суеты
И загорится взор поэта
Огнем божественного света,
Тогда-то, в этот час святой,
Творит он силой вдохновенья,
Оттуда сносит он с собой
Свои чудесные виденья!
Из лука пущена стрела
Пронзила своды эмпирея
И, самолюбьем пламенея,
Упреком встретила орла:
«Смотри, как я взвилась высоко,
Быстрей тебя я вверх лечу
И выше, только захочу,
Так что с земли не взвидит око!»
— «Как мне судьба твоя жалка! —
Сказал орел. — Чужие крылья,
Чужая мчит тебя рука
Под светозарны облака,
А вниз влечет свое бессилье».Февраль 1828
Взвейтесь, соколы, орлами,
Полно горе горевать!
То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять.
Там бел-город полотняный,
Морем улицы шумят,
Позолотою румяной
Медны маковки горят.
Там, едва заря настанет, —
Строй пехотный закипит,
Барабаном в небо грянет
И штыками заблестит.
Закипит тогда войною
Богатырская игра.
Строй на строй пойдет стеною
И прокатится «ура».
Взвейтесь, соколы, орлами,
Полно горе горевать!
То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять.
Каждый куплет повторяется
Спи, дитя мое, усни!
Сладкий сон к себе мани:
В няньки я к тебе взяла
Ветер, солнце и орла
Улетел орел домой;
Солнце скрылось под водой;
Ветер, после трех ночей,
Мчится к матери своей.
Ветра спрашивает мать:
«Где изволил пропадать?
Али звезды воевал?
Али волны всё гонял?»
«Не гонял я волн морских,
Звезд не трогал золотых;
Я дитя оберегал,
Колыбелочку качал!»
Я рос. Меня, как Ганимеда,
Несли ненастья, сны несли.
Как крылья, отрастали беды
И отделяли от земли.
Я рос. И повечерий тканых
Меня фата обволокла.
Напутствуем вином в стаканах,
Игрой печальною стекла,
Я рос, и вот уж жар предплечий
Студит об ятие орла.
Дни далеко, когда предтечей,
Любовь, ты надо мной плыла.
Но разве мы не в том же небе!
На то и прелесть высоты,
Что, как себя отпевший лебедь,
С орлом плечо к плечу и ты.
На вершине скалы, где потоком лучей
Солнце жжет горячей, где гнездятся орлы,
Из туманов и мглы зародился ручей,
Все звончей и звончей по уступам скалы
Он волной ударял, и гранит повторял
Мерный отзвук на звук, возникавший вокруг.Как прозрачный кристалл, как сверкающий луч,
Переменчивый ключ меж камней трепетал,
На граните блистал, и красив, и певуч,
Жаждой жизни могуч, он от счастья рыдал,
И кричали орлы, на уступах скалы,
У истоков ручья, в торжестве бытия.
Тешит орла безграничный небесный простор.
В вечном стремленье к чертогам лазурным,
Смело купаясь в сиянье пурпурном,
В солнце бесстрашно вперяет он взор.
Даром сугубым природа его наделила,
Щедро его одарила она:
Зоркость орлиному взору дана,
Мощным крылам — небывалая сила.
Крылья такие же духу природа дает,
Но без орлиного смелого ока.
Если же взором он в высь проникает глубоко,
Нет ему крыльев, чтоб с ними достигнуть высот.
1895 г.
Следом за Синдбадом-Мореходом
В чуждых странах я сбирал червонцы
И блуждал по незнакомым водам,
Где, дробясь, пылали блики солнца.
Сколько раз я думал о Синдбаде
И в душе лелеял мысли те же…
Было сладко грезить о Багдаде,
Проходя у чуждых побережий.
Но орел, чьи перья — красный пламень,
Что носил богатого Синдбада,
Поднял и швырнул меня на камень,
Где морская веяла прохлада.
Пусть халат мой залит свежей кровью, -
В сердце гибель загорелась снами.
Я — как мальчик, схваченный любовью
К девушке, окутанной шелками.
Тишина над дальним кругозором,
В мыслях праздник светлого бессилья,
И орел, моим смущенным взором,
Отлетая, распускает крылья.
Орел пожаловал Кукушку в Соловьи.
Кукушка, в новом чине,
Усевшись важно на осине,
Таланты в музыке свои
Выказывать пустилась;
Глядит — все прочь летят,
Одни смеются ей, а те ее бранят.
Моя Кукушка огорчилась
И с жалобой на птиц к Орлу спешит она.
«Помилуй!» говорит: «по твоему веленью
Я Соловьем в лесу здесь названа;
А моему смеяться смеют пенью!» —
«Мой друг!» Орел в ответ: «я царь, но я не бог.
Нельзя мне от беды твоей тебя избавить.
Кукушку Соловьем честить я мог заставить;
Но сделать Соловьем Кукушку я не мог».
Наклоняясь к сосне, я вбираю в себя
Благовоние пряное смол.
А добычу на дальнем суку теребя,
С ликованьем клекочет орел.
Воркованью подобен клекочущий звук,
Он доволен, могучий летун.
И хочу я движенья играющих рук,
Золотого мелькания струн.
Вот пошел по верхам перекатистый гул,
Перемолвь, восходящая в хор.
И орел неспеша два крыла развернул,
Покидая для облака — бор.
Л.Д. Зиновьевой-Аннибал
Пришелец, на башне притон я обрел
С моею царицей — Сивиллой,
Над городом-мороком — смурый орел
С орлицей ширококрылой.
Стучится, вскрутя золотой листопад,
К товарищам ветер в оконца:
«Зачем променяли свой дикий сад
Вы, дети-отступники Солнца,
Зачем променяли вы ребра скал,
И шепоты вещей пещеры,
И ропоты моря у гордых скал,
И пламенноликие сферы —
На тесную башню над городом мглы?
Со мной, на родные уступы!..»
И клекчет Сивилла: «Зачем орлы
Садятся, где будут трупы?»
Вот сказки первые слова:
орлы уснули, как орлята,
и у орлов в часы заката
ко сну клонится голова.Орлы, прошу вас, не теперь,
нет, не теперь смежайте очи!
Но спите — и огонь средь ночи
походкой женской входит в дверь.В дверь ваших гор и облаков
кулак оранжевый стучится,
и знает, что беда случится,
семейство прозорливых сов.Но спите вы, как детвора,
там, в ваших сумерках неверных,
и трубы ваших снов военных
молчат, не говорят: «Пора!»О пламя, не обидь орла!
Спасутся маленькие птахи,
меж тем, как обгорят на плахе
два величавые крыла.Но поздно! Перья их на треть
ожог губительный отметил.
Не дай мне бог, как птицам этим,
проснуться, чтобы умереть.С веселой алчностью орды
плясал пожар, и птиц оравы
влетали, и у вод Арагвы
поникли головой орлы.«Я видел ворона. Дрожа
от низости, терзал он тело,
что брезговать землей умело
и умерло», -сказал Важа.
По северу, по югу
С Москвы Орел парит;
Всему земному кругу
Полет его звучит.
О! исполать, ребяты,
Вам, русские солдаты,
Что вы неустрашимы,
Никем непобедимы:
За здравье ваше пьем!
Орел бросает взоры
На Льва и на Луну,
Стокгольмы и Босфоры
Все бьют челом ему.
О! исполать вам, вои,
Безсмертные герои,
Румянцов и Суворов,
За столько славных боев:
Мы в память вашу пьем!
Орел глядит очами
На солнце в высоты;
Герои под шлемами —
На женски красоты.
О! исполать, красотки,
Вам, русски Амазонки!
Вы в мужестве почтенны,
Вы в нежности любезны:
Здоровье ваше пьем!
1795
Орел могучих, светлых песен!
С зарей открыл твой вещий взор,
Как бледен, как тоскливо тесен
Земного ока кругозор! Впервой ширяясь, мир ты мерил
Отважным взмахом юных крыл…
Никто так гордо в свет не верил,
Никто так страстно не любил.И, веселясь над темной бездной,
Сокрывши светлый идеал,
Никто земной в предел надзвездный
Парить так смело не дерзал.Один ты океан эфира
Крылом надежным облетел
И в сердце огненное мира
Очами светлыми глядел.С тех пор у моря света вечно
Твой голос всё к себе зовет,
Что в человеке человечно
И что в бессмертном не умрет.
Орел, и тигр, и мотылек, и гад
В едином свитке роковые строки,
Повинности, для всех одной, уроки,
Все вещество — один священный Град.
Сознание безумящий набат,
И пляшущий бубенчик в поволоке
Туманов предрассветных — одиноки
И дружно слитны, звуку звук — собрат.
Что бьется выразительней для слуха,
Мое ли сердце, взятое стрелой,
Или в прозрачной паутине — муха?
Мы боль равно кладем на аналой.
Вся жизнь есть жертва, мир — богослуженье,
Все в жизни мировой есть выраженье.
Когда, взмахнув могучими крылами,
Свободы жаждою возвышенной томим,
Орел под небом голубым
Парит над вечными снегами;
И миновав вершины грозных круч,
Простором голубым и солнцем опьяненный,
Достигнет он молниеносных туч
И тут же падает, смертельно пораженный, —
Он так же счастлив, как и тот,
Кто, отряхнув сомнений гнет,
Стремится победить — иль пасть в борьбе неравной;
Кто рвется на простор, на солнце, к небесам, —
И, их достигнув, гибнет там
Такой же смертью — скорою и славной!
Ой стоги, стоги,
На лугу широком!
Вас не перечесть,
Не окинуть оком! Ой стоги, стоги,
В зеленом болоте,
Стоя на часах,
Что вы стережете?«Добрый человек,
Были мы цветами, -
Покосили нас
Острыми косами! Раскидали нас
Посредине луга,
Раскидали врозь,
Дале друг от друга! От лихих гостей
Нет нам обороны,
На главах у нас
Черные вороны! На главах у нас,
Затмевая звезды,
Галок стая вьет
Поганые гнезда! Ой орел, орел,
Наш отец далекий,
Опустися к нам,
Грозный, светлоокий! Ой орел, орел,
Внемли нашим стонам,
Доле нас срамить
Не давай воронам! Накажи скорей
Их высокомерье,
С неба в них ударь,
Чтоб летели перья, Чтоб летели врозь,
Чтоб в степи широкой
Ветер их разнес
Далеко, далёко!»