Я долго думал об орлах
И понял многое:
Орлы летают в облаках,
Летают, никого не трогая.
Я понял, что живут орлы на скалах и в горах,
И дружат с водяными духами.
Я долго думал об орлах,
Но спутал, кажется, их с мухами.
Взлетая к вышинам, орел покинул долы…
Там пажити внизу, и солнце их палит…
До слуха чуткого небесные глаголы
Доносит туч гряда, и он, внемля, парит…28 апреля 1899
Когда ты возлетишь под небеса волнами, -
Увидишь смертных ум и их над морем власть;
Но в бездны коль падешь, — узришь их бренну часть.
Взноси ж, Орел, крыле, чтоб ввек жить меж звездами.
Орел,
Презрев долину,
Взлетел
Ты на вершину.
Смотри, глядят со всех сторон,
Далековидимым для всех ты стал предметом;
Пари же, но твоим полетом
Не насмеши ворон.
Быстролетный и черный орел
С неба пал, мою грудь расклевал,
Сердце клювом схватил и возвел
На вершины торжественных скал.
Взмыл сурово над кручами гор,
Бросил сердце в лазоревый блеск,
И вокруг меня слышен с тех пор
Орлих крыл несмолкаемый плеск.
Когда по манию его бросал перун
Орел в превыспренней своей отваге,
Росс Турков при Чесме жег флот в Архипелаге;
Тогда Орлов — Зевес, Спиридов был — Нептун.
Орлов с Истоминой в постеле
В убогой наготе лежал.
Не отличился в жарком деле
Непостоянный генерал.
Не думав милого обидеть,
Взяла Лаиса микроскоп
И говорит: «Позволь увидеть,
Чем ты меня, мой милый, еб».
Евгению Багратионовичу ВахтанговуСерафим — на орла! Вот бой! —
Примешь вызов? — Летим за тучи!
В год кровавый и громовой —
Смерть от равного — славный случай.Гнев Господень нас в мир изверг,
Дабы помнили люди — небо.
Мы сойдемся в Страстной Четверг
Над церковкой Бориса — и — Глеба.
На черной трубе погорелого дома
Орел отдыхает в безлюдной степи.
Так вот что мне с детства так горько знакомо:
Видение цезарианского Рима —
Горбатый орел, и ни дома, ни дыма…
А ты, мое сердце, и это стерпи.
С подоблачной вершины гор
Орел под своды неба вьется,
Вперив на солнце смелый взор,
Громам и молниям смеется;
А человек, сей царь земли,
В ничтожестве своем тщеславный,
Мечтает быть с богами равный
И пресмыкается в пыли.
Дрались Орлы,
И очень были злы.
За что?
Того не ведает никто.
Под самыми они дралися небесами;
Не на земли дрались, но выше облаков,
Так, следственно, и там довольно дураков.
Деремся вить и мы, за что, не зная сами;
Довольно, что Орлы повоевать хотят,
А перья вниз летят.
Орел из области громов
Спустился отдохнуть на луг среди цветов
И встретил там Змею, ползущую по праху.
Завистливая тварь
Шипит и на Орла кидается с размаху.
Что ж делает пернатых царь?
Бросает гордый взгляд и к солнцу возлетает.
Так гений своему хулителю отмщает.
Орел могучий, ты паришь
Над царством гор, где мгла и тишь,
Ты светлым облаком летишь
В просторе, лишь тебе знакомом,
Когда ж туманные леса
Рождают в буре голоса
И ночь сойдет на небеса,
Ты посмеваешься над громом.
Орел и архангел! Господень гром!
Не храм семиглавый, не царский дом
Да будет тебе гнездом.Нет, — Красная площадь, где весь народ!
И — Лобное место сравняв — в поход:
Птенцов — собирать — сирот.Народ обезглавлен и ждет главы.
Уж воздуху нету ни в чьей груди.
Архангел! — Орел! — Гряди! Не зарева рыщут, не вихрь встает,
Не радуга пышет с небес, — то Петр
Птенцам производит смотр.7 мая 1918,
третий день Пасхи
Ах ты, степь широкая,
Степь раздольная,
Широко ты, матушка,
Протянулася.
Ой, да не степной орел
Подымается,
Ой, да то донской казак
Разгуляется.
На черный уступ молчаливой и мертвой скалы
Один за другим опускались седые орлы,
Садились на камни и когти острили о них
И громко сзывали товарищей младших своих.
Тяжел, но уверен быль крыльев размеренный взмах,
И гневная сила сверкала в горящих глазах.
И вновь прилетавшаго криком встречали они:
Развалину башни, жилище орла,
Седая скала высоко подняла,
И вся наклонилась над бездной морской,
Как старец под ношей ему дорогой.
И долго та башня уныло глядит
В глухое ущелье, где ветер свистит;
И слушает башня — и слышится ей
Веселое ржанье и топот коней.
Орел поднимается в небо,
Сверкая могучим крылом…
И мне бы хотелось, и мне бы
Туда, в небеса, за орлом!
Хочу! Но бесплодны усилья!
Я — дочь этой грустной земли,
И долго души моей крылья
Влачились в грязи и пыли…
Видал ли ты, когда орел,
Взмахнув широкими крылами,
Далече оставляет дол
И плавает под небесами?
Он смотрит на светило дня,
Он сознает довольно мочи,
Чтоб свет бессмертного огня
Принять на блещущие очи! Так и поэт, когда мечты,
К нему слетев, его обнимут
И высоко его поднимут
Из лука пущена стрела
Пронзила своды эмпирея
И, самолюбьем пламенея,
Упреком встретила орла:
«Смотри, как я взвилась высоко,
Быстрей тебя я вверх лечу
И выше, только захочу,
Так что с земли не взвидит око!»
— «Как мне судьба твоя жалка! —
Сказал орел. — Чужие крылья,
Взвейтесь, соколы, орлами,
Полно горе горевать!
То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять.
Там бел-город полотняный,
Морем улицы шумят,
Позолотою румяной
Медны маковки горят.
Спи, дитя мое, усни!
Сладкий сон к себе мани:
В няньки я к тебе взяла
Ветер, солнце и орла
Улетел орел домой;
Солнце скрылось под водой;
Ветер, после трех ночей,
Мчится к матери своей.
Я рос. Меня, как Ганимеда,
Несли ненастья, сны несли.
Как крылья, отрастали беды
И отделяли от земли.
Я рос. И повечерий тканых
Меня фата обволокла.
Напутствуем вином в стаканах,
Игрой печальною стекла,
На вершине скалы, где потоком лучей
Солнце жжет горячей, где гнездятся орлы,
Из туманов и мглы зародился ручей,
Все звончей и звончей по уступам скалы
Он волной ударял, и гранит повторял
Мерный отзвук на звук, возникавший вокруг.Как прозрачный кристалл, как сверкающий луч,
Переменчивый ключ меж камней трепетал,
На граните блистал, и красив, и певуч,
Жаждой жизни могуч, он от счастья рыдал,
И кричали орлы, на уступах скалы,
Тешит орла безграничный небесный простор.
В вечном стремленье к чертогам лазурным,
Смело купаясь в сиянье пурпурном,
В солнце бесстрашно вперяет он взор.
Даром сугубым природа его наделила,
Щедро его одарила она:
Зоркость орлиному взору дана,
Мощным крылам — небывалая сила.
Следом за Синдбадом-Мореходом
В чуждых странах я сбирал червонцы
И блуждал по незнакомым водам,
Где, дробясь, пылали блики солнца.
Сколько раз я думал о Синдбаде
И в душе лелеял мысли те же…
Было сладко грезить о Багдаде,
Проходя у чуждых побережий.
Но орел, чьи перья — красный пламень,
Что носил богатого Синдбада,
Орел пожаловал Кукушку в Соловьи.
Кукушка, в новом чине,
Усевшись важно на осине,
Таланты в музыке свои
Выказывать пустилась;
Глядит — все прочь летят,
Одни смеются ей, а те ее бранят.
Моя Кукушка огорчилась
И с жалобой на птиц к Орлу спешит она.
«Помилуй!» говорит: «по твоему веленью
Наклоняясь к сосне, я вбираю в себя
Благовоние пряное смол.
А добычу на дальнем суку теребя,
С ликованьем клекочет орел.
Воркованью подобен клекочущий звук,
Он доволен, могучий летун.
И хочу я движенья играющих рук,
Золотого мелькания струн.
Л.Д. Зиновьевой-Аннибал
Пришелец, на башне притон я обрел
С моею царицей — Сивиллой,
Над городом-мороком — смурый орел
С орлицей ширококрылой.
Стучится, вскрутя золотой листопад,
К товарищам ветер в оконца:
«Зачем променяли свой дикий сад
Вот сказки первые слова:
орлы уснули, как орлята,
и у орлов в часы заката
ко сну клонится голова.Орлы, прошу вас, не теперь,
нет, не теперь смежайте очи!
Но спите — и огонь средь ночи
походкой женской входит в дверь.В дверь ваших гор и облаков
кулак оранжевый стучится,
и знает, что беда случится,
семейство прозорливых сов.Но спите вы, как детвора,
По северу, по югу
С Москвы Орел парит;
Всему земному кругу
Полет его звучит.
О! исполать, ребяты,
Вам, русские солдаты,
Что вы неустрашимы,
Никем непобедимы:
За здравье ваше пьем!
Орел могучих, светлых песен!
С зарей открыл твой вещий взор,
Как бледен, как тоскливо тесен
Земного ока кругозор! Впервой ширяясь, мир ты мерил
Отважным взмахом юных крыл…
Никто так гордо в свет не верил,
Никто так страстно не любил.И, веселясь над темной бездной,
Сокрывши светлый идеал,
Никто земной в предел надзвездный
Парить так смело не дерзал.Один ты океан эфира
Орел, и тигр, и мотылек, и гад
В едином свитке роковые строки,
Повинности, для всех одной, уроки,
Все вещество — один священный Град.
Сознание безумящий набат,
И пляшущий бубенчик в поволоке
Туманов предрассветных — одиноки
И дружно слитны, звуку звук — собрат.
Когда, взмахнув могучими крылами,
Свободы жаждою возвышенной томим,
Орел под небом голубым
Парит над вечными снегами;
И миновав вершины грозных круч,
Простором голубым и солнцем опьяненный,
Достигнет он молниеносных туч
И тут же падает, смертельно пораженный, —
Ой стоги, стоги,
На лугу широком!
Вас не перечесть,
Не окинуть оком! Ой стоги, стоги,
В зеленом болоте,
Стоя на часах,
Что вы стережете?«Добрый человек,
Были мы цветами, -
Покосили нас
Острыми косами! Раскидали нас