ЗВЕЗДЫ быстро прячут светлые лики,
Чуть Луна, показавшись, свет свой прольет,
Так, чуть явишь ты свой вид среброликий,
Нежных дев вмиг бледнеет весь хоровод.
ЗВЕЗДЫ быстро прячут светлые лики,
Чуть Луна, показавшись, свет свой прольет,
Так, чуть явишь ты свой вид среброликий,
Нежных дев вмиг бледнеет весь хоровод.
Зачем Фемиды лик ваятели, пииты
С весами и мечом привыкли представлять?
Дан меч ей, чтоб разить невинность без защиты,
Весы — чтоб точный вес червонцев узнавать.
Я ждал, что вспыхнет впереди
Заря, и жизнь свой лик покажет
И нежно скажет:
«Иди!»
Без жизни отжил я, и жду,
Что смерть свой бледный лик покажет
И грозно скажет:
«Иду!»
Твой лик напечатлелся тенью,
Мария, в тысячах икон;
Но не сказать изображенью,
Каким виденьем я пленен.
Лишь знаю: мира шум и радость
С тех пор как сон душе моей
И синевы недвижной сладость
Навек разоблачилась в ней.
Как лунный лик в волнах морских
Дрожит, мятежно-бурных,
А месяц в небе, ясен, тих,
Плывет в степях лазурных,
Так ты проходишь, с тишиной
И ясностью во взоре,
И только в сердце образ твой
Дрожит, как в бурном море.
Блаженный лик Маира
Склоняется к Ойле.
Звенит призывно лира, —
И вот начало пира
В вечерней полумгле.
По мраморной дороге,
Прекрасны, словно боги,
Они выходят в сад.
У старших наги ноги
И радостен наряд,
— Для чего нам Солнце засветилось сегодня?
— Для радости зрения лика Господня.
— Для чего же оно горело вчера?
— Для радости зрения лика Господня.
— А завтра зачем? — Чтоб воскликнуть: Пора!
Будем в радости зрения лика Господня.
Я молился бы лику заката,
Темной роще, туману, ручьям,
Да тяжелая дверь каземата
Не пускает к родимым полям —Наглядеться на бора опушку,
Листопадом, смолой подышать,
Постучаться в лесную избушку,
Где за пряжею старится мать… Не она ли за пряслом решетки
Ветровою свирелью поет…
Вечер нижет янтарные четки,
Красит золотом треснувший свод.
Слышу голос милой,
Вижу милый лик.
Не моей ли силой
Милый лик возник?
Разве есть иное?
В тишине долин
Мы с тобой не двое, —
Я с тобой один.
Мне ль цветком измятым
К нежной груди льнуть!
Темны лики весны. Замутились влагой долины,
Выткали синюю даль прутья сухих тополей.
Тонкий снежный хрусталь опрозрачил дальние горы.
Влажно тучнеют поля.Свивши тучи в кудель и окутав горные щели,
Ветер, рыдая, прядет тонкие нити дождя.
Море глухо шумит, развивая древние свитки
Вдоль по пустынным пескам.
О, продли волшебный миг
И склони свой взор прекрасный,
Чтоб, взглянув на чудный лик,
Я забылся в неге ясной,
Как лампады блеск немой
Чуть трепещет, умирая,
И Мадонны лик святой
В неге ясной озаряя!
П. Д. УспенскомуНапрасно мёртвый бледный лик
Нас пустотой своей тревожит.
Что было хоть единый миг,
Не быть уж никогда не может! Мы оживляли бедный тлен,
А ныне смерть над ним владычит.
Пускай в сомнительный свой плен
Несуществующее кличет! Воюй, угрюмый Дон-Кихот!
Коси вокруг земные тени!
Освобождённая, взойдет
Душа на новые ступени…
М.Н. Семенову
Над бредом наших разных ликов,
Над диким сном
Разноязычных наших криков, —
Не здесь, в ином —
Есть нас связующие нити.
Есть общий зов
За грань желаний и событий,
Имен и слов!
Мы все склоняем взор во храме,
Надел Исус колпак дурацкий,
Озера сохли глаз Его,
И с ликом, вывшим из акаций,
Совокупился лик Его.
Кусает солнце холм покатый,
В крови листва, в крови песок...
И бродят овцы между статуй,
Носами тычут в пальцы ног.
— Рыцарь дальний, рыцарь дальний, покажи свой лик печальный.
Деве, в башне заключенной, бледный лик свой покажи.
— Не могу я, рыцарь дальний, раскрутить свой путь спиральный.
Рыцарь дальний, рыцарь дальний, покажи свой лик печальный.
К башне белой, к башне дальней, путь не здешний, путь астральный.
— Солнце вправо. Я налево, Дева! Путь мой сторожи.
— Скорбной деве в башне дальней покажи свой лик печальный,
Сохраняя путь спиральный, бледный лик свой покажи.
Наслаждаяся любовью, лобызая милый лик,
Я услышал над собою, и узнал зловещий клик.
И приникши к изголовью, обагрённый жаркой кровью,
Мой двойник, сверкая взором, издевался над любовью,
Засверкала сталь кинжала, и кинжал вонзился в грудь,
И она легла спокойно, а двойник сказал: «Забудь.
Надо быть как злое жало, жало светлого кинжала,
Что вонзилось прямо в сердце, но любя не угрожало».
Дендриты, ветви, древовиды,
Идут, за ликом лик ловя,
От подземельнаго червя
До чарования Изиды.
Ветвятся руки и росток,
Крестообразно мирозданье,
Пылинки, чарой сочетанья,
Мы сложим в каменный поток.
Как увидим Твой лик?
Всепроникающий лик,
глубже чувств и ума.
Неощутимый, неслышный,
незримый. Призываю:
сердце, мудрость и труд.
Кто узнал то, что не знает
ни формы, ни звука, ни вкуса,
не имеет конца и начала?
В темноте, когда остановится
Серый сумрак бесприютней,
Сердце — горче. Я одна.
Я одна с испанской лютней
У окна.Каплют капли, бьют куранты,
Вянут розы на столах.
Бледный лик больной инфанты
В зеркалах.Отзвук песенки толедской
Мне поет из темноты
Голос нежный, голос детский…
Где же ты? Книг ненужных фолианты,
Я не знаю, как ты всё постиг:
Бронзы грусть и мрамора веселье.
Проступает в камне женский лик,
Будто бы в окне рассвет весенний
Я не знаю, что тебе дороже:
Тайна мысли иль улыбки миг.
Сколько лиц…
А лик один и тот же.
Все один и тот же женский лик.
Видимо, резец твой заколдован.
Мне гадалка с морщинистым ликом
Ворожила под темным крыльцом.
Очарованный уличным криком,
Я бежал за мелькнувшим лицом.
Я бежал и угадывал лица,
На углах останавливал бег.
Предо мною ползла вереница
Нагруженных, скрипящих телег.
Проползала змеей меж домами —
Я не мог площадей перейти…
Сердце желанием встречи томимо,
Тайные слезы стыдятся улики;
Смотрят вослед проходящему мимо
Ваши прелестные, кроткие лики.Эти два снимка начерчены Фебом,
Горе при них исчезает мгновенно;
Как суждено расцвести ей под небом,
Юная их красота неизменна.Вижу сиянье и вижу участье,
Нежные помыслов светлых владыки!
В душу вселяют и радость, и счастье
Ваши высокие кроткие лики.4 июня 1889
Ангельские лики,
Светлое хваленье,
Дым благоуханий, —
У Творца-Владыки
Вечное забвенье
Всех земных страданий.
Ангел вопрошает:
«Бледный отрок, ты откуда?
Рано дни тебе наскучили».
Отрок отвечает:
Письмо в конверте с красной прокладкой
Меня пронзило печалью сладкой.Я снова вижу ваш взор величавый,
Ленивый голос, волос курчавый.Залита солнцем большая мансарда,
Ваш лик в сияньи, как лик Леонардо.И том Платона развернут пред вами,
И воздух полон золотыми словами.Всегда ношу я боль ожиданья,
Всегда томлюсь, ожидая свиданья.И вот теперь целую украдкой
Письмо в конверте с красной прокладкой.
Ах, лик вернейшего из рыцарей Амура
Не создали мне ни певцы Прованса,
Ни Франции бароны,
И голос трубадура
Не рассказал в мелодии романса,
Кто бога стрел всех строже чтил законы,
Кто знал любви уклоны! Ах, все почти грешили перед богом,
Прося его о многом,
Ища наград своей любви за что-то… Но был один — он, страстью пламенея,
Сам создал сновиденья,
Он весь сверкает и хрустит,
Обледенелый сад.
Ушедший от меня грустит,
Но нет пути назад.
И солнца бледный тусклый лик —
Лишь круглое окно;
Я тайно знаю, чей двойник
Приник к нему давно.
Вися над городом всемирным,
В пыли прошедшей заточен,
Еще монарха в утре лирном
Самодержавный клонит сон.
И предок царственно-чугунный
Всё так же бредит на змее,
И голос черни многострунный
Еще не властен на Неве.
Светится в листьях так чудно!
Тешится солнечный луч!
Солнце в туманах играет
В рамках блуждающих туч!
Рамки подвижны, красивы...
Глянеть то в эту, то в ту,
Выставит лик свой и смотрит,
Знает свою красоту.
В потоке быстром, светлом Рейна,
Как будто в зеркале большом,
Видны все занья, церкви Кельна, —
Собор священный виден в нем.
В соборе том есть лик старинный
Мадонны, в ризе золотой,
Он в жизни мне моей пустынной
Был путводною звездой.
Когда я создавал героя,
Кремень дробя, пласты деля,
Какого вечного покоя
Была исполнена земля!
Но в зацветающей лазури
Уже боролись свет и тьма,
Уже металась в синей буре
Одежды яркая кайма…
Щит ослепительно сверкучий
Сиял в разрыве синих туч,
Кто на воле? Кто в плену?
Кто своей судьбою правит?
Кто чужую волю славит,
Цепь куя звено к звену?
Кто рабы и кто владыки?
Кто наёмник? Кто творец?
Покажите, наконец,
Сняв личины, ваши лики.
Но, как прежде, всё темно.
В душных весях и в пустыне
Его египетские губы
Замкнули древние мечты,
И повелительны и грубы
Лица жестокого черты.И цвета синих виноградин
Огонь его тяжелых глаз,
Он в темноте глубоких впадин
Истлел, померк, но не погас.В нем правый гнев рокочет глухо,
И жечь сердца ему дано:
На нем клеймо Святого Духа —
Тонзуры белое пятно… Мне сладко, силой силу меря,
Молюсь тебе, святая Роза ада,
лик демона твой каждый лепесток,
ты пламени кружащийся поток,
ты, Куидри, Иезавель, Иродиада!
Мечта де Рэ, Бодлера и де Сада,
ты зажжена, чудовищный цветок,
едва в песках земли иссякнул ток
утех невинных сказочного сада!
Ты — Лотоса отверженный двойник,
кто понял твой кощунственный язык,
Великому князю Константину Константиновичу и великой княгине Елисавете Маврикиевне при взгляде на их портреты
Сердце желанием встречи томимо,
Тайные слезы стыдятся улики;
Смотрят вослед проходящему мимо
Ваши прелестные, кроткие лики.Эти два снимка начерчены Фебом,
Горе при них исчезает мгновенно;
Как суждено расцвести ей под небом,
Юная их красота неизменна.Вижу сиянье и вижу участье,
Нежные помыслов светлых владыки!
В душу вселяют и радость, и счастье