Вокруг меня кольцо сжимается,
Неслышно подползает сон…
О, как печально улыбается,
Скрываясь в занавесях, он!
Как заунывно заливается
В трубе промерзлой — ветра вой!
Вокруг меня кольцо сжимается,
Вокруг чела Тоска сплетается
Моей короной роковой.
Кольцо существованья тесно:
Как все пути приводят в Рим,
Так нам заранее известно,
Что всё мы рабски повторим.
И мне, как всем, всё тот же жребий
Мерещится в грядущей мгле:
Опять — любить Ее на небе
И изменить ей на земле.Июнь 1909
Не с кольцом ли обручальным
Ты вошла в его покой?
Загорись огнём прощальным
У него над головой.
Словно капли воска, тая,
С пожелтелого лица
Слёзы пусть падут, лобзая
Золотой обвод кольца.
Как из дымного кадила,
Ладан трепетной мольбы
К Богу робко и уныло
От Его взойдёт рабы.
Луна желта. Шаманское кольцо
Ей в омут брошено таинственный.
Окаменение ложится на лицо
Вдруг восприявшего, что он единственный.
И тишина. Как прокаженная,
Бела береза над прудом.
И мир, как сказка, искаженная
Каким-то дьявольским лицом.
На руке его много блестящих колец —
Покоренных им девичьих нежных сердец.
Там ликует алмаз, и мечтает опал,
И красивый рубин так причудливо ал.
Но на бледной руке нет кольца моего,
Никому, никогда не отдам я его.
Мне сковал его месяца луч золотой
И, во сне надевая, шепнул мне с мольбой:
«Сохрани этот дар, будь мечтою горда!»
Я кольца не отдам никому, никогда.
Нет, наша встреча не случайна,
И помню я твое лицо,
Меж нами дремлющая тайна,
Душа душе дала кольцо.
И нет в словах определенья
Для этой тайны, что вдвоем
Через потоки измененья
Мы не роняя пронесем.
И наших чувств не называя,
Затем, что им названья нет,
Мы будем светлы — вспоминая,
И созерцая тайный свет.
Зеленый кустарник
Мне хлещет в лицо.
Меж веток — янтарно
Заката кольцо.Кольцо золотое
Меж туч и огня…
Томленье пустое,
Не мучай меня.Ведь только и надо
Для тихой души:
Простая услада
Вечерней тиши; Покой и прохлада,
Закат золотой.
Обширного сада
Орешник густой.
Но тебе я не дала кольца,
Снег платочка к глазам прижимая.
Я не знаю жесточе конца
И безвиннее жертвы не знаю.
Ты меж сосен со мною. . .
. . . . . . с улыбкою летней
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
В мире не было розы запретней.
Я затеплю свечу
Воску ярова,
Распаяю кольцо
Друга милова.
Загорись, разгорись,
Роковой огонь,
Распаяй, растопи
Чисто золото.
Без него — для меня
Ты ненадобно;
Без него — на руке,
Камень на сердце.
Что взгляну — то вздохну,
Затоскуюся,
И зальются глаза
Горьким горем слез.
Возвратится ли он?
И весточкой
Оживит ли меня
Безутешную?
Нет надежды в душе…
Ты рассыпься же
Золотой слезой,
Память милова!
Невредимо, черно
На огне кольцо,
И звенит по столу
Память вечную.
Я тебя провожаю с поклоном,
Возвращаю в молчанье кольцо.
Только вечер настойчивым стоном
Вызывает тебя на крыльцо.
Ты уходишь в ночную дорогу,
Не боясь, не дрожа, не смотря.
Ты доверилась темному богу?
Не возьмешь моего фонаря?
Провожу тебя только поклоном.
Ожесточено сердце твое!..
Ах, в часовне предутренним звоном
Отмечается горе мое.
Я вижу вас, я помню вас
И эту улицу ночную,
Когда повсюду свет погас,
А я по городу кочую.
Прощай, Садовое кольцо,
Я опускаюсь, опускаюсь
И на высокое крыльцо
Чужого дома поднимаюсь.
Чужие люди отворят
Чужие двери с недоверьем,
А мы отрежем и отмерим
И каждый вздох, и чуждый взгляд.
Прощай, Садовое кольцо,
Товарища родные плечи,
Я вижу строгое лицо,
Я слышу правильные речи.
А мы ни в чем не виноваты,
Мы постучались ночью к вам,
Как все бездомные солдаты,
Что просят крова по дворам.
Раскрыв ладонь, плечо склонила…
Я не видал ещё лица,
Но я уж знал, какая сила
В чертах Венерина кольца… И раздвоенье линий воли
Сказало мне, что ты, как я,
Что мы в кольце одной неволи —
В двойном потоке бытия.И если суждены нам встречи
(Быть может, топоты погонь),
Я полюблю не взгляд, не речи,
А только бледную ладонь.
Три змеи, три кольца, окружили меня,
И в глаза мне глядят шесть сверканий огня.
Давят кольца всё крепче, всё ласковей грудь,
Я, под яростью ласки, не в силах вздохнуть.
Три змеи, три кольца, сплелись вкруг меня;
Кольца: алое, черное, все из огня;
В их объятьях, простерт, я недвижен, как труп,
Ищут жадные губы безжалостных губ.
Три змеи, три кольца, обвились вкруг меня,
Я — в кольце из желез, я— в кольце из огня;
Оплетают мне тело шесть ласковых рук,
Чуть дышу, чуть вздыхаю под нежностью мук.
Три змеи, три кольца, окружили меня,
В теле — смерть, в сердце — ужас, в глазах —
блеск огня.
Всё тесней, всё нежней, за изгибом изгиб,
В муках ласк обмираю, я гибну, погиб…
1913
Москва
На старом дедовском кисете
Слезинки бисера блестят,
Четыре купидона — в сети
Поймать курильщика хотят.Но поджимает ноги турок
С преравнодушнейшим лицом,
Ему не до любовных жмурок,
Кольцо пускает за кольцом.Переверни кисет. Печален
И живописен вместе вид:
Над дряхлой кровлею развалин
Луна туманная глядит.А у застежки в львиных лапах
Коран, крутые облака.
И слышен выдохшийся запах
И пачули, и табака.
Он пришел ко мне, — а кто, не знаю,
Очертил вокруг меня кольцо.
Он сказал, что я его не знаю,
Но плащом закрыл себе лицо.Я просил его, чтоб он помедлил,
Отошел, не трогал, подождал.
Если можно, чтоб еще помедлил
И в кольцо меня не замыкал.Удивился Темный: «Что могу я?»
Засмеялся тихо под плащом.
«Твой же грех обвился, — что могу я?
Твой же грех обвил тебя кольцом».Уходя, сказал еще: «Ты жалок!»
Уходя, сникая в пустоту.
«Разорви кольцо, не будь так жалок!
Разорви и вытяни в черту».Он ушел, но он опять вернется.
Он ушел — и не открыл лица.
Что мне делать, если он вернется?
Не могу я разорвать кольца.
Дож Венеции свободной
Средь лазоревых зыбей —
Как жених порфирородный,
Достославно, всенародно
Обручался ежегодно
С Адриатикой своей…
И недаром в эти воды
Он кольцо свое бросал —
Веки целые, не годы
(Дивовалися народы),
Чудный перстень воеводы
Их вязал и чаровал…
И Чета в любви и мире
Много славы нажила —
Века три или четыре,
Все могучее и шире,
Разрасталась в целом мире —
Тень от Львиного Крыла.
А теперь?..
В волнах забвенья
Сколько брошенных колец!..
Миновались поколенья, —
Эти кольца обрученья,
Эти кольца стали звенья
Тяжкой цепи наконец!..
Я с вызовом ношу его кольцо!
— Да, в Вечности — жена, не на бумаге! —
Чрезмерно узкое его лицо
Подобно шпаге.
Безмолвен рот его, углами вниз,
Мучительно-великолепны брови.
В его лице трагически слились
Две древних крови.
Он тонок первой тонкостью ветвей.
Его глаза — прекрасно-бесполезны! —
Под крыльями раскинутых бровей —
Две бездны.
В его лице я рыцарству верна,
— Всем вам, кто жил и умирал без страху! —
Такие — в роковые времена —
Слагают стансы — и идут на плаху.
(Песня)
Я затеплю свечу
Воска ярого,
Распаяю кольцо
Друга милова.
Загорись, разгорись,
Роковой огонь,
Распаяй, растопи
Чисто золото.
Без него для меня
Ты ненадобно;
Без него на руке —
Камень на сердце.
Что взгляну — то вздохну,
Затоскуюся,
И зальются глаза
Горьким горем слез.
Возвратиться ли он?
Или весточкой
Оживит ли меня,
Безутешную?
Нет надежды в душе…
Ты рассыпься же
Золотой слезой,
Память милова!
Невредимо, черно,
На огне кольцо,
И звенит по столу
Память вечную.
Над темностью лампады незажженной
Я увидал сияющий отсвет.
Последним обнаженьем обнаженной
Моей душе — пределов больше нет.Желанья были мне всего дороже…
Но их, себя, святую боль мою,
Молитвы, упованья, — все, о Боже,
В Твою Любовь с любовью отдаю.И этот час бездонного смиренья
Крылатым пламенем облек меня.
Я властен властью — Твоего веленья,
Одет покровом — Твоего огня.Я к близкому протягиваю руки,
Тебе, Живому, я смотрю в Лицо,
И, в светлости преображенной муки,
Мне легок крест, как брачное кольцо.
Дарю тебе железное кольцо:
Бессонницу — восторг — и безнадежность.
Чтоб не глядел ты девушкам в лицо,
Чтоб позабыл ты даже слово — нежность.
Чтоб голову свою в шальных кудрях
Как пенный кубок возносил в пространство,
Чтоб обратило в угль — и в пепл — и в прах
Тебя — сие железное убранство.
Когда ж к твоим пророческим кудрям
Сама Любовь приникнет красным углем,
Тогда молчи и прижимай к губам
Железное кольцо на пальце смуглом.
Вот талисман тебе от красных губ,
Вот первое звено в твоей кольчуге, —
Чтоб в буре дней стоял один — как дуб,
Один — как Бог в своем железном круге!
И ночь, и день бежал. Лучистое кольцо
Ушло в небытие.
Ржаной, зеленый вал плеснул в мое лицо —
В лицо мое:
«Как камень, пущенный из роковой пращи,
Браздя юдольный свет,
Покоя ищешь ты. Покоя не ищи.
Покоя нет.
В покое только ночь. И ты ее найдешь.
Там — ночь: иди туда…»
Смотрю: какая скорбь. Внемлю: бунтует рожь.
Взошла звезда.
В синеющую ночь прольется жизнь моя,
Как в ночь ведет межа.
Я это знал давно. И ночь звала меня,
Тиха, свежа, —
Туда, туда…
Когда Климена подарила
На память это мне кольцо,
Ее умильное лицо,
Ее улыбка говорила:
«Оно твое; когда-нибудь
Сама и вся твоей я буду;
Лишь ты меня не позабудь,
А я тебя не позабуду!»
И через день я был забыт.
Теперь кольцо ее, Аннета,
Твой вечный друг тебе дарит.
Увы, недобрая примета
Тебя, быть может, поразит!
Но неспособен я к измене, —
Носи его и не тужи,
А в оправдание Климене
Ее обеты мне сдержи!
Первым звоном грянули:
Дрогнула околица.
Новым звоном дёрнули:
Церковь вся расколется!
Гулко ходит колокол,
Пляшут колокольцы,
Словно рассыпаются
Несвязанные кольца —
Медные. Медные,
Серебряные кольца!
Звонари присяжные,
Друти-добровольцы!
Дуйте в гулкий колокол,
Бейте в колокольцы!
Отгудим обеденку —
Пусть народ помолится.
Отгудим обеденку —
Выйдем за околицу:
Водка ль там не царская,
Брага ль не боярская —
Брызжет ли и пенится,
Щиплется и колется.
Ой-ли.
Камень милый, бирюзовый,
Ненаглядный цвет очей!
Ах, зачем, мой милый камень,
Ты безвременно потух?
Я тебя ли не лелеял?
Я тебя ли не берег?
Что ж по-прежнему не светишь?
Что не радуешь очей?
Ах, я слышу, ах, я знаю,
Милый камень, твой ответ:
«Скоро, скоро нас оставит
Незабвенный ангел наш.
Свет очей ее небесных
Освещал меня собой
И дыханье уст прелестных
Оживляло красотой!»
Ты померкни, ты потускни,
Камень милый, дорогой!
Расколися, разломися,
Ты — заветное кольцо!
Что мне кольца, что мне камни,
Если нет со мной ее?
С ней и радость, с ней и счастье!
Без нее мне жизнь не в жизнь!
В пиру огней я кравчий был и стольник,
Смотря в алмаз узорнаго кольца.
Повторный в нем горел восьмиугольник,
И блеск перебегал там без конца.
Люблю многоизменчивость лица,
Перед которым вольный я невольник.
И розсыпь грез, кующих круг венца,
И быстрых слов разсыпанный игольник.
Четыре есть стихии в Мировом,
А здесь в алмазе дважды есть четыре.
Игла иглу, остря, торопит в мире.
В кольце намек на молнию и гром.
Огни ростут. Поток лучей все шире.
И все поют: Идем! Бежим! Блеснем!
Дым от костра струею сизой
Струится в сумрак, в сумрак дня.
Лишь бархат алый алой ризой,
Лишь свет зари — покрыл меня.
Всё, всё обман, седым туманом
Ползет печаль угрюмых мест.
И ель крестом, крестом багряным
Кладет на даль воздушный крест…
Подруга, на вечернем пире,
Помедли здесь, побудь со мной.
Забудь, забудь о страшном мире,
Вздохни небесной глубиной.
Смотри с печальною усладой,
Как в свет зари вползает дым.
Я огражу тебя оградой —
Кольцом из рук, кольцом стальным.
Я огражу тебя оградой —
Кольцом живым, кольцом из рук.
И нам, как дым, струиться надо
Седым туманом — в алый круг.
Дож Венеции свободный
Средь лазоревых зыбей,
Как жених порфирородный,
Достославно, всенародно
Обручался ежегодно
С Адриатикой своей.
И недаром в эти воды
Он кольцо свое бросал:
Веки целые, не годы,
Дивовалися народы…
Чудный перстень воеводы
Их вязал и чаровал.
И чета в любви и мире
Много славы нажила.
Века три или четыре,
Все могучее и шире,
Разросталась в целом мире
Тень от львинаго крыла.
А теперь в волнах забвенья
Сколько брошенных колец!
Миновались поколенья —
Эти кольца обрученья,
Эти кольца стали звенья
Тяжкой цепи наконец!
Он опять пришёл — глядит презрительно
(Кто — не знаю, просто Он, в плаще)
И смеётся: «Это утомительно,
Надо кончить — силою вещей.
Я устал следить за жалкой битвою,
А мои минуты на счету.
Целы, не разорваны круги твои,
Ни один не вытянут в черту.Иль душа доселе не отгрезила?
Я мечтаний долгих не люблю.
Кольца очугуню, ожелезю я
И надежно скрепы заклеплю».Снял перчатки он с улыбкой гадкою
И схватился за концы кольца…
Но его же чёрною перчаткою
Я в лицо ударил пришлеца.Нет! Лишь кровью может быть запаяно
И распаяно моё кольцо!..
Плащ упал, отвеянный нечаянно,
Обнажая мёртвое лицо.Я взглянул в глаза его знакомые,
Я взглянул… И сник он в пустоту.
В этот час победное кольцо моё
В огненную выгнулось черту.
Клоун в огненном кольце…
Хохот мерзкий, как проказа,
И на гипсовом лице
Два горящих болью глаза.Лязг оркестра; свист и стук.
Точно каждый озабочен
Заглушить позорный звук
Мокро хлещущих пощечин.Как огонь, подвижный круг…
Люди — звери, люди — гады,
Как стоглазый, злой паук,
Заплетают в кольца взгляды.Все крикливо, все пестро…
Мне б хотелось вызвать снова
Образ бледного, больного,
Грациозного Пьеро… В лунном свете с мандолиной
Он поет в своем окне
Песню страсти лебединой
Коломбине и луне.Хохот мерзкий, как проказа;
Клоун в огненном кольце.
И на гипсовом лице
Два горящих болью глаза…
Бывает всё на свете хорошо, —
В чем дело, сразу не поймёшь, —
А просто летний дождь прошёл,
Нормальный летний дождь.
Мелькнёт в толпе знакомое лицо,
Весёлые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо,
И летняя гроза.
А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Солёный Тихий океан,
И тундру, и тайгу.
Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю, с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу
И вспомню о Москве.
— «Кольцо —
— Сними мое:
Мое, как лед —
Лицо!
— В сырой, —
— Как лед, глухой
Земле — скорей
Укрой!..
— Мой дух —
— Сквозной взметет
В поля — сквозной
Воздух!..
— Тебя —
— Найдет серебряным
Лучом
Кипя —
— Любовь! —
— Моя!..»
. . . . . . . . . .
И — то — ж —
— Благоухающее
Поле, —
Рожь, —
В ночь
Улетающие
Волны, ветер,
Ночь…
Гул
Вдруг набрякавших
Колокольцов —
Плеснул,
Как в сон —
— Проплакавший,
Серебряный —
Трезвон —
— Тех —
— Похорон…
Ты спишь в земле, любимый мой отец,
Ты спишь, моя родная, непробудно.
И как без вас мне часто в жизни трудно,
Хоть много знаю близких мне сердец.
Я в мире вами. Через вас певец.
Мне ваша правда светит изумрудно.
Однажды духом слившись обоюдно,
Вы уронили звонкий дождь колец.
Они горят. В них золото оправа.
Они поют. И из страны в страну
Иду, вещая Солнце и весну.
Но для чего без вас мне эта слава?
Я у Реки. Когда же переправа?
И я с любовью кольца вам верну.
Опять приходят непогоды
Через Полярное кольцо.
И криком гонят пароходы
Из памяти твоё лицо.
И далеко в краю счастливом
Страна цветов, земля людей.
И льды уходят из залива
Эскадрой белых лебедей.
И слушает радист бессменный
И чей-то плач, и чей-то смех.
Всю ночь кружатся над антенной
Последний дождь и первый снег.
И нет тебя, и слава Богу,
Что здесь один плыву без сна,
Что эта тяжкая дорога
Тебе никак не суждена.
Минуй тебя вся эта нежить,
Будь все печали не твои,
Приди к тебе вся моя нежность
Радиограммой с ЗФИ.
И в час полуночный и странный
Не прячь от звёзд свое лицо,
Смотри — на пальце безымянном
Горит Полярное кольцо.
Не уходи. Побудь со мною,
Я так давно тебя люблю.
Дым от костра струею сизой
Струится в сумрак, в сумрак дня.
Лишь бархат алый алой ризой,
Лишь свет зари — покрыл меня.
Всё, всё обман, седым туманом
Ползет печаль угрюмых мест.
И ель крестом, крестом багряным
Кладет на даль воздушный крест…
Подруга, на вечернем пире,
Помедли здесь, побудь со мной.
Забудь, забудь о страшном мире,
Вздохни небесной глубиной.
Смотри с печальною усладой,
Как в свет зари вползает дым.
Я огражу тебя оградой —
Кольцом из рук, кольцом стальным.
Я огражу тебя оградой —
Кольцом живым, кольцом из рук.
И нам, как дым, струиться надо
Седым туманом — в алый круг.Август 1909
Снова долгий тихий вечер.
Снова море, снова скалы.
Снова солнце искры мечет
Над волной роскошно-алой.
И не зная, здесь я, нет ли,
Чем дышу — мечтой иль горем, —
Запад гаснет, пышно-светел,
Над безумно светлым морем.
Им не слышен — им, бесстрастным, —
Шепот страсти, ропот гнева.
Небо хочет быть прекрасным.
Море хочет быть — как небо!
Волны быстро нижут кольца.
Кольца рдяного заката…
Сердце! сердце! успокойся:
Всё — навек, всё — без возврата!