Найдено стихов - 147.
На одной странице показано - 35.
Чтобы посмотреть как можно больше стихов из коллекции, переходите по страницам внизу экрана.
Стихи отсортированы так, что в начале Вы будете видеть более короткие стихи.
На последней странице Вы можете найти самые длинные стихи по теме.
Неземная красота,
Выньте палец из рта!
Девочки и мальчики,
Не сосите пальчики.
Дорогие детки,
Пальцы — не конфетки.
Из чего только сделаны мальчики?
Из чего только сделаны мальчики?
Из улиток, ракушек
И зелёных лягушек.
Вот из этого сделаны мальчики!
Из чего только сделаны девочки?
Из чего только сделаны девочки?
Из конфет и пирожных
И сластей всевозможных.
Вот из этого сделаны девочки!
Из чего только сделаны парни?
Из чего только сделаны парни?
Из насмешек, угроз,
Крокодиловых слез.
Вот из этого сделаны парни!
Из чего только сделаны барышни?
Из чего только сделаны барышни?
Из булавок, иголок,
Из тесёмок, наколок.
Вот из этого сделаны барышни!
Встали девочки в кружок,
Встали и примолкли.
Дед Мороз огни зажег
На высокой елке.
Наверху звезда,
Бусы в два ряда.
Пусть не гаснет елка.
Пусть горит всегда.
Пойдем, дево́чки,
Завивать веночки!
Завьем веночки,
Завьем зеленые
Стой, мой веночек,
Всю недельку зелен,
А я, молодешенька,
Увесь год веселешенька!
Что же ты плачешь,
Девочка, — во сне?
Голову прячешь
На грудь ко мне?
Ангел божий
Любит, если смеются.
На него похожи
Дети, когда проснутся.
Ты меня не узнала?
Прижмись ко мне.
А что тебя испугало,
Это было во сне.
Девочка мальчику розу дарит,
Первую розу с куста.
Девочку мальчик целует в уста,
Первым лобзаньем дарит.
Солнышко скрылось, аллея пуста…
Стыдно в уста целовать!
Девочка, надо ли было срывать
Первую розу с куста?
Купите лук, зеленый лук,
Петрушку и морковку!
Купите нашу девочку,
Шалунью и плутовку!
Не нужен нам зеленый лук,
Петрушка и морковка.
Нужна нам только девочка,
Шалунья и плутовка!
Целовались.
Плакали
И пели.
Шли в штыки.
И прямо на бегу
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу.
Мама!
Мама!
Я дошла до цели…
Но в степи, на волжском берегу,
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу.
Вот это –
хорошая девочка.
Зовут эту девочку Маша!
А это –
её тарелочка.
А в этой тарелочке…
Нет, не каша,
нет, не каша,
и не угадали!
Села Маша,
с ела кашу
всю,
сколько дали!
На хорошенький букетик
Ваша девочка похожа.
Зашнурована в пакетик
Ее маленькая кожа.В этой крохотной канашке
С восхищеньем замечаю
Благородные замашки
Ее папы-негодяя.Негодяя в лучшем смысле,
Негодяя, в смысле — гений,
Потому что много мысли
Он вложил в одно из самых
лучших своих произведений.
Всеволоду Светланову
В парке плакала девочка: «Посмотри-ка ты, папочка,
У хорошенькой ласточки переломлена лапочка, —
Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю»…
И отец призадумался, потрясенный минутою,
И простил все грядущие и капризы, и шалости
Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости.
Медленный дождик идёт и идёт,
Золото мочит кудрей.
Девочка тихо стоит у дверей,
Девочка ждёт.
Серые тучи, а думы серей,
Дума: «Придёт? Не придёт?»
Мальчик, иди же, беги же скорей:
Девочка ждёт!
С каждым мгновеньем, летящим вперёд,
Детское сердце мудрей.
Долго ли, мальчик, у первых дверей
Девочка ждёт?
Маленькая девочка
На песке, на лесенке
Камешки бросала.
Дети пели песенки,
Их семья играла.
Маленькая девочка
Камешки бросала.
Бросит вверх — смеется,
Хлопает в ладошки…
Девочкам поется.
Где-то там в окошке
Пели, пели гаммы.
Маленькая девочка
Камешки бросала,
Маленькая девочка
Наконец устала,
На песке, на лесенке
Прилегла близ мамы.
Дети пели песенки;
В домике налево
Изучали гаммы…
Я слагал напевы.
30 мая 1902
Венеция
Полюбила девочка мужчину.
У мужчины дети и жена.
А в глазах усталость,
А у глаз морщины.
На висках мужчины седина.
И мужчина знает о девчонке,
Но проходит мимо, как чужой.
Только все он думает о чем-то,
Возвращаясь вечером домой.
Но ни словом и ни взглядом даже
Он не выдает свою беду.
И девчонке этой о любви не скажет,
Хоть молчать порой невмоготу.
Я только девочка. Мой долг
До брачного венца
Не забывать, что всюду — волк
И помнить: я — овца.
Мечтать о замке золотом,
Качать, кружить, трясти
Сначала куклу, а потом
Не куклу, а почти.
В моей руке не быть мечу,
Не зазвенеть струне.
Я только девочка, — молчу.
Ах, если бы и мне
Взглянув на звезды знать, что там
И мне звезда зажглась
И улыбаться всем глазам,
Не опуская глаз!
Маленькая девочка плакала вчера:
«Почему туманами полны вечера?
Почему не каждый день солнце — как алмаз?
Почему не ангелы утешают нас?»
Маленькая девочка вечером, в тени,
Плакала, и ангел ей прошептал: «Усни!
Как алмаз, засветится солнце поутру,
И с тобой затею я под вечер игру!»
Маленькая девочка улеглась в постель…
За окном шептала ей сумрачная ель:
«Нет, не верь ты ангелу! Он тебе солгал:
Поутру луч солнечный будет — как кинжал!»
Ты хочешь, девочка-луна,
Идущая с крутого неба,
Отведать горнего вина
И нашего земного хлеба.
Одежды золотая сеть
Пожаром розовым одела
Так непривыкшее гореть
Твое медлительное тело.
Вкусив таинственную смесь
Того, что в непонятном споре
Разделено навеки здесь,
Поешь ты в благодатном хоре
Твой голос внятен только мне,
И, опустив глаза, я внемлю,
Как ты ласкаешь в тишине
Мечтательною песней землю.
(Ассонансы)
С вербочками девочки,
Девочки со свечечками,
Вышедши из церковки,
Кроют куцавеечками
(Ветер, ты не тронь!)
Слабенький огонь.
Улица оснежена,
Спит высь затуманенная…
Чу! толпа мятежная
Воет, словно раненая,
Там, где осиян
Светом ресторан.
И бредут под блеснами
Злыми, электрическими,
С свечками и ветками
Тени идиллические.
Трепетен и тих
Свет на лицах их.
Маленькая девочка скучает,
Маленькая девочка не знает,
Как смотреть на грусть ее мне больно,
Что своей печали мне довольно…
А какие могут быть печали
У меня, все ждавшего вначале,
Чуть не с детства, женщину такую,
Как она, несбыточно-простую?
Маленькая девочка скучает,
Маленькая девочка не знает,
Как жестоко ошибался часто,
Как платился, как и сколько раз-то!
Так платился за свои ошибки,
Что дивлюсь, как расцветать улыбки
На устах моих не разучились,
Как мозги мои не помрачились!..
Маленькая девочка скучает,
Маленькая девочка не знает,
Что ее одну искал я в каждой,
В каждой встречной, а нашел однажды:
В ней самой нашел ее случайно!..
Как находке рад необычайно,
Маленькая девочка не знает.
Знает, да не верит… и скучает!
Годами девочка, а как уже черства,
Жестка, расчетлива, бездушна и практична.
И в неприличности до тошноты прилична,
И все в ней взвешено: и чувства, и слова.
Ах, не закружится такая голова
Затем, что чуждо ей все то, что поэтично…
Такая женщина не любит никого,
Но и ее любить, конечно, невозможно:
Все осторожно в ней, бескрыло и ничтожно.
Толпа любовников, и нет ни одного,
О ком подумала бы нежно и тревожно…
И это — женщина, земное божество!
Все твое: тоска по чуду,
Вся тоска апрельских дней,
Все, что так тянулось к небу, —
Но разумности не требуй.
Я до смерти буду
Девочкой, хотя твоей.
Милый, в этот вечер зимний
Будь, как маленький, со мной.
Удивляться не мешай мне,
Будь, как мальчик, в страшной тайне
И остаться помоги мне
Девочкой, хотя женой.
На косогоре,
На травке устроясь,
Девочки ждут —
Вот появится поезд.
Дальний гудит
И проносится мимо,
Мчится окутанный
Клубами дыма.
Слушают сёстры
Гудков перекличку:
— Папа сейчас
Поведёт электричку!
Девочки знают:
В четырнадцать тридцать
Папин состав
Мимо станции мчится.
Сёстры повыше
Приподняли братца:
Пусть поглядит,
Как вагоны промчатся…
Текут
Ручьи
По улице,
Разбуженной теплом.
Две девочки на жёрдочке
Несут металлолом.
Две девочки-подружки
Несут на школьный двор
Ведро на ржавой дужке
И лодочный мотор.
Им оттянуло пальчики,
Перекосило плечи…
И вот,
как ветер,
мальчики
Торопятся
Навстречу!
Вихрасты
И легки,
Бегут
Вперегонки.
С разбегу
Между девочек
Удачно прыгнул Гриша,
А Миша скорчил рожицу:
— Нельзя ли вашу жёрдочку
Поднять
Чуть-чуть
Повыше?
С краёв высоковато,
В серёдке — в самый раз!
Держите,
Я сейчас!
Р-р-аз!!! —
Мальчишки увлекаются,
Мотор с ведром качаются…
А девочки?
А девочки
Стоят и
Улыбаются!
В доме крохотную девочку
Эвой-Иолантой звали.
В темноте, не разглядев еще,
На руки ее мы брали.
Погоди. Ты только с улицы,
Зимним ветром заморожен.
Вот смотри, она простудится.
Будь с ней очень осторожен.
Лучше дай понянчу я ее, -
Так соскучился по ласке! -
Голубые или карие
У твоей девчонки глазки?
От шинелей пахнет вьюгами,
Только русский говор нежен.
Смотрит девочка испуганно
На небритого жолнежа.
Наши Гали, Тани, Шурики,
Вы простите лейтенанта,
Что, задумавшись, зажмурившись,
Нянчит Эву-Иоланту.
Девочка в сером платьице… Косы как будто из ваты…
Девочка, девочка, чья ты?
Мамина… Или ничья.
Хочешь — буду твоя.Девочка в сером платьице… Веришь ли, девочка, ласке?
Милая, где твои глазки? Вот они, глазки. Пустые.
У мамочки точно такие.Девочка в сером платьице, А чем это ты играешь?
Что от меня закрываешь? Время ль играть мне, что ты?
Много спешной работы.То у бусинок нить раскушу,
То первый росток подсушу,
Вырезаю из книг странички,
Ломаю крылья у птички… Девочка в сером платьице, Девочка с глазами пустыми,
Скажи мне, как твое имя? А по-своему зовёт меня всяк:
Хочешь эдак, а хочешь так.Один зовёт разделеньем,
А то враждою,
Зовут и сомненьем,
Или тоскою.Иной зовет скукою,
Иной мукою…
А мама-Смерть — Разлукою, Девочку в сером платьице…
…Девочка за Невскою заставой,
та, что пела, счастия ждала,
знаешь, ты судить меня
не вправе
за мои нескладные дела.
Потому что я не разлюбила
чистого горенья твоего,
в бедствии ему не изменила
и не отрекалась от него.
Юности великая гордыня!
Все — во имя дерзостной
Мечты,
это ты вела меня в пустыне,
в бессердечных зонах
мерзлоты…
И твердили снова мы и снова:
— Сердце, сердце, не робей, стерпи! —
И военная свирель Светлова
пела нам из голубой степи…
Бам! Солнце блещет.
Бам! Море плещет,
Лижет-лижет-лижет бережок.
Из песка морского,
Светло-золотого,
Я слепила толстый-толстый пирожокБожия коровка —
Черная головка,
Красный-красный-красненький наряд…
Ты постой, послушай,
Сядь-ка и покушай.
Улетела к мужу-мужу-мужу в сад! Сделала семь бабок.
Все свалились набок…
Чайка-чайка-чайка села вдруг на шест!
Клинг! Посмотрела.
Кланг! Улетела…
Может быть, ворона-рона-рона с ест?
Плачет девочка-малютка у окна больших хором,
А в хоромах смех веселый так и льется серебром.
Плачет девочка и стынет на ветру осенних гроз,
И ручонкою иззябшей вытирает капли слез.
Со слезами она просит хлеба черствого кусок,
От обиды и волненья замирает голосок.
Но в хоромах этот голос заглушает шум утех,
И стоит малютка, плачет под веселый, резвый смех.
— Что же ты сделала, девочка милая,
С фарфоровой куклой своей?
— Когда было скучно, ее колотила я,
И вот — теперь трещина в ней.
— Глаза открывала и закрывала она,
Папа-мама могла говорить.
— А теперь совсем безмолвною стала она,
Не знаю, как с ней мне и быть.
— Чего же ты хочешь, девочка нежная?
Куклу целуешь зачем?
— Хочу, чтоб была она снова, как прежняя,
Такой, как прежде, совсем.
— Девочка милая, сама ты разбила ее.
Теперь куклы прежней — нет…
— Боже мой! Боже мой! так я любила ее!
Без нее не мил мне весь свет!
В день Вашего рождения
Дарю Вам сие произведение.
Когда Вы будете, моя дорогая,
Совершенно большая —
И будете иметь своего мальчишку, —
Можете подарить ему эту книжку.
Поэтому не мажьте ее ни маслом, ни вишневым
соком
И раскрывайте всегда прямо, а не боком.
Целую Вас в носик, в глазки, в правую щечку,
Желаю Вам десять пудов счастья — и ставлю точку.
Порой и мне случалось быть предметом
Немого обожанья и забот.
Младенчество. Лужайка ранним летом.
И девочка сидит, венки плетёт.
И, возложив корону золотую
На стриженую голову мою,
Вся светится. А я не протестую.
Я сам себя кумиром сознаю.
И, радуясь сияющему взгляду,
На девочку гляжу, на облака,
Послушно исполняю роль царька
И ощущаю тяжесть, и прохладу,
И свежесть, и торжественность венка.
Пела, пела пеночка,
Звенела конопляночка.
Маленькая девочка
Скучала о зиме.
Не ведала капризница,
Что зима уж близится,
Хлопьями сбирается
В недалекой тьме.
Вот и пламя вечера
В пепле дней развеялось,
Затопили печи мы,
Холодно в дому.
И мечтала девочка
Как певала пеночка,
И тихонько плакала,
Не зная почему.
Работа нетяжелая,
И мне присуждено
Пить местное, дешевое
Грузинское вино.Я пью его без устали,
Стакан на свет гляжу,
С матросами безусыми
По городу брожу.С матросами безусыми
Брожу я до утра
За девочками с бусами
Из чешского стекла.Матросам завтра вечером
К Босфору отплывать,
Они спешат, их четверо,
Я пятый — мне плевать.Мне оставаться в городе,
Где море и базар,
Где девочки негордые
Выходят на бульвар.
Ночевала тучка золотая
На груди утеса великана.Из сада, с качелей, с бухты-барахты
Вбегает ветка в трюмо!
Огромная, близкая, с каплей смарагда
На кончике кисти прямой.Сад застлан, пропал за ее беспорядком,
За бьющей в лицо кутерьмой.
Родная, громадная, с сад, а характером
Сестра! Второе трюмо! Но вот эту ветку вносят в рюмке
И ставят к раме трюмо.
Кто это, — гадает, — глаза мне рюмит
Тюремной людской дремой?
О девочка, все связано с тобою:
морской весны первоначальный цвет,
окраина в дыму, трамваи с бою,
холодный чай, нетронутый обед… Вся белизна, сравнимая с палатой,
вся тишина и грохот за окном.
Все, чем перед тобою виновата, —
работа, спешка, неуютный дом. И все слова, которые ты знала
и, как скворец, могла произносить,
и все, что на земле зовется «жалость»,
и все, что хочет зеленеть и жить… И странно знать и невозможно верить,
что эту память называем смертью.