Казалось мне, я был волной потока
Без берегов: я был в толпе людей,
Стоял средь океана одиноко,
Что глух, и громок множеством зыбей;
Стоял я на распутьи близ дороги,
И лик столицы мощно возникал,
Соборы, пирамиды, и чертоги —
Как бы на глыбе глыба тяжких скал.
Отрывок
Будь крылья облаков моими!
Тех быстрых облаков, что буря создает,
Своею силою рождая их полет,
В тот час когда луна, окаймлена седыми
Волнами блещущих волос, на океан
Уронит искристый туман.
Будь крылья облаков моими!
Я устремился бы в простор,
На ветре вздувшемся, меж волн его проворных,
Блаженных снов ушла звезда,
И вновь не вспыхнет никогда,
Назад мы взгляд кидаем.
Там жизнь твоя и жизнь моя.
И кто убил их? Ты и я.
Мы близ теней страдаем,
Навек лишив их бытия,
Бледнеем и рыдаем.
Бежит волна волне вослед,
Строки
Блаженных снов ушла звезда,
И вновь не вспыхнет никогда,
Назад мы взгляд кидаем.
Там жизнь твоя, и жизнь моя.
И кто убил их? Ты и я.
Мы близ теней страдаем,
Навек лишив их бытия,
Бледнеем и рыдаем.
Тише, тише! Слушай, Мэри!
Это шопот Аппенин.
Там над сводом—точно звери,
Точно гром среди вершин;
Точно Северное море
Там бушует на просторе,
Там в пещерах, в глубине,
Точно льнет волна к волне.
В свете полдня Аппенины
Тише, тише! Слушай, Мэри!
Это шепот Аппенин.
Там над сводом — точно звери,
Точно гром среди вершин;
Точно Северное море
Там бушует на просторе,
Там в пещерах, в глубине,
Точно льнет волна к волне.
В свете полдня Аппенины
Тише, тише! Слушай, Мэри!
Это шепот Апеннин.
Там над сводом — точно звери,
Точно гром среди вершин;
Точно Северное море
Там бушует на просторе,
Там в пещерах, в глубине,
Точно льнет волна к волне.
В свете полдня Апеннины —
Пучина вечная, в которой волны — годы!
Всегда шумят твои рыдающие воды,
Они горьки от горьких слез людских!
Поток без берегов, ты плещешь неустанно
В границы вечности приливом волн морских!
Добычей пресыщен, ты жаждешь беспрестанно
Все новых жертв, и воешь, и ревешь,
О скалы мертвые остатки трупов бьешь!
Влечешь ты к гибели всех, кто тебе поверит,
В затишье ты таишь обман,
Ты нежна, и кто нежней
Между Нимф земли и моря;
В легкой стройности своей
Ты как дух в земном уборе;
Все в тебе живет, горит,
Рдеет, млеет, говорит.
Взор — двузвездная Планета,
Взглянешь — в мудром нет ума;
В нем — с огнем и с лаской света
(Мисс Стэси)
Ты нежна, и кто нежней
Между Нимф земли и моря;
В легкой стройности своей
Ты как дух в земном уборе;
Все в тебе живет, горит,
Рдеет, млеет, говорит.
Взор — двузвездная Планета,
Взглянешь — в мудром нет ума;
Сияет небо солнцем ясным,
Играет быстрая волна,
Прозрачным полднем, нежно-красным,
Цепь снежных гор озарена:
Земля, стряхнув оковы сна,
Блаженством почек дышит снова,
В ветрах и в пенье птиц — весна,
И в звуках рокота морского.
Здесь нежен даже гул смятенья городского.
Приснилось мне, что я один блуждал,
И вдруг зима сменилася весною,
Душистый запах сердце услаждал,
Играл ручей певучею волною,
И ветер что-то зарослям шептал;
Мерцая изумрудной пеленою,
Они едва касались нежных струй,
Спешили дать им беглый поцелуй.
Цветы сплетались точно в пестром свитке,
Безсонные Часы, когда я предан сну,
Под звездным пологом ко мне свой лик склоняют,
Скрывая от меня широкую луну,
От сонных глаз моих виденья отгоняют,—
Когда жь их Мать, Заря, им скажет: «Кончен сон.
«Луна и сны ушли»,—я ими пробужден.
Тогда я, встав, иду средь легкаго тумана,
Всхожу на Небеса, над царством волн и гор,
Оставив свой покров на пене океана;
Бессонные Часы, когда я предан сну,
Под звездным пологом ко мне свой лик склоняют,
Скрывая от меня широкую луну,
От сонных глаз моих виденья отгоняют, —
Когда ж их Мать, Заря, им скажет: «Кончен сон,
Луна и сны ушли», — я ими пробужден.
Тогда я, встав, иду средь легкого тумана,
Всхожу на Небеса, над царством волн и гор,
Оставив свой покров на пене океана;
Вкруг берега бьется тревожный прибой,
Челнок наш — и слабый, и тленный,
Под тучами скрыт небосвод голубой,
И буря над бездною пенной.
Бежим же со мной, дорогое дитя,
Пусть ветер сорвался, над морем свистя,
Бежим, а не то нам придется расстаться,
С рабами закона нам нужно считаться.
Они уж успели отнять у тебя
К Джэн
Из дивных дней, лазурных, ясных,
Как ты, мой милый друг, прекрасных,
Теперь — увы! — последний день
Скончался медленно, уныло;
Земля свой образ изменила,
На Небесах густая тень.
Восстань, мой дух, стряхни дремоту,
Скорей исполнить поспеши
Свою привычную работу
К Джен
Из дивных дней, лазурных, ясных,
Как ты, мой милый друг, прекрасных,
Теперь — увы! — последний день
Скончался медленно, уныло;
Земля свой образ изменила,
На Небесах — густая тень.
Восстань, мой дух, стряхни дремоту,
Скорей исполнить поспеши
Свою привычную работу
Пенья дух чудесный,
Ты не птичка, нет!
С высоты небесной,
Где лазурь и свет,
Ты песней неземной на землю шлешь привет!
Тучкою огнистой
К небесам ты льнешь,
И в лазури чистой
Звук за звуком льешь,