Как иногда с прогулок летом
Мы возвращаемся домой
В вечерний час с простым букетом,
Небрежно связанным тесьмой;
Так, вместо буквицы пахучей
И медуниц, и васильков,
Я приношу цветы созвучий
Из отдаленных уголков.
И с каждым словом оживая,
Опять встают передо мной:
И лес, и даль береговая,
Извилины тропы лесной.
Вечерний воздух, полный ласки,
И тень берез вокруг скамьи,
Я помню все: лучи и краски
И шум ветвей, и звон струи.
Ярче — зелень, дни — короче,
Лист виднеется сухой,
И во тьме безлунной ночи —
Близость осени глухой.
На заре в тумане влажном
Блещет моря полоса
И шумят о чем-то важном
И таинственном леса.
Не похож на вешний лепет
Однозвучный этот шум,
В нем — суровой силы трепет,
Отголоски зрелых дум.
Лето близится к исходу
И среди ненастной мглы
Грудью встретят непогоду
Величавые стволы.
Пусть развеет ураганом
Густолиственный убор —
Под грозою и туманом
Устоит дремучий бор.
И о том, прощаясь летом,
Тихо шепчется листва,
Но ловлю я в шуме этом
Сожаления слова.
И в душе, перед разлукой
С ярким светом и теплом,
Ощущаю с тайной мукой
Сожаленье о былом.
(С малороссийскаго).
О, моя родина, нежно любимая,
Край незабвенный, Украйна родимая!
Родина милая, чудная, дальная,
Родина столь горделиво-печальная,
Много уж лет я страдаю душой
В долгой, невольной разлуке с тобой.
Много уж лет твои песни сердечныя
Мне навевают мечты безконечныя!
Сердце невольно в груди надрывается,
Сердце невольно к тебе порывается,
Тщетны желанья, напрасны мольбы—
Счастья не вымолить мне у судьбы.
Много уж лет мои думы глубокия
Рвутся с любовью на степи широкия,
Вольною птицей под Киевом носятся,
Слезы наружу горячия просятся…
Детские годы, отеческий кров—
Все предо мною является вновь.
Вижу я: домик под крышей тесовою,
Двор, весь поросший травою шелко̀вою,
Хлебное поле далеко теряется,
Плод золотистый в саду наливается,
Клонятся ветви фруктовых дерев,
В воздухе слышится песнь соловьев.
Все вижу я, все в душе сохранилося,
Чудное время прошло—не забылося;
Игры привольныя, ласки любимыя
В памяти свято, глубоко хранимыя—
Вы далеко… но минуют года,
Я не забуду о вас никогда.
О, незабвенная, о, ненаглядная!
Душу терзает мне мысль безотрадная,
Краской невольно лицо покрывается,
Сердце безплодно в груди надрывается…
Вырос твой сын от тебя вдалеке—
Шлет свой привет на чужом языке…
(С малороссийского)
О, моя родина, нежно любимая,
Край незабвенный, Украйна родимая!
Родина милая, чудная, дальная,
Родина столь горделиво-печальная,
Много уж лет я страдаю душой
В долгой, невольной разлуке с тобой.
Много уж лет твои песни сердечные
Мне навевают мечты бесконечные!
Сердце невольно в груди надрывается,
Сердце невольно к тебе порывается,
Тщетны желанья, напрасны мольбы —
Счастья не вымолить мне у судьбы.
Много уж лет мои думы глубокие
Рвутся с любовью на степи широкие,
Вольною птицей под Киевом носятся,
Слезы наружу горячие просятся…
Детские годы, отеческий кров —
Все предо мною является вновь.
Вижу я: домик под крышей тесовою,
Двор, весь поросший травою шелко́вою,
Хлебное поле далеко теряется,
Плод золотистый в саду наливается,
Клонятся ветви фруктовых дерев,
В воздухе слышится песнь соловьев.
Все вижу я, все в душе сохранилося,
Чудное время прошло — не забылося;
Игры привольные, ласки любимые
В памяти свято, глубоко хранимые —
Вы далеко́… но минуют года,
Я не забуду о вас никогда.
О, незабвенная, о, ненаглядная!
Душу терзает мне мысль безотрадная,
Краской невольно лицо покрывается,
Сердце бесплодно в груди надрывается…
Вырос твой сын от тебя вдалеке —
Шлет свой привет на чужом языке…
1884 г.
Хмурый день. Над темной далью леса
С пожелтевшей редкою листвой —
Опустилась серая завеса
Капель влаги дождевой.
Как дитя, осенье ненастье,
Не смолкая, плачет за окном —
О былом ли невозвратном счастье,
Промелькнувшем чудным сном?
О красе-ль благоуханной лета,
О весне-ль, царице молодой?
Но звучит во тьме рыданье это
Надрывающей тоской.
И под шум и стон осенней бури,
В бесконечно долгие часы,
Тщетно жду я проблесков лазури,
Как цветок — живительной росы.
И в мечтах, увы, неисполнимых,
Жажду сердцем солнечных лучей,
Как улыбки чьих-то уст любимых,
Как сиянья дорогих очей.
Сегодня после дней холодных и ненастных,
Победно разогнав гряду тяжелых туч,
Приветом летних дней, безоблачных и ясных,
Опять с небес сияет солнца луч.
Листва ласкает взор богатою окраской
И, позабыв туман и стужу, и дожди,
Что кажутся теперь несбыточною сказкой —
Невольно ждешь тепла и света впереди.
Сегодня, после дней тяжелых ожиданья,
Тревоги за тебя и ежечасных мук,
Читаю я слова заветного посланья
И отдыхаю вновь душою, милый друг.
Теперь недавний страх мне кажется ничтожным,
В душе, как в небесах становится ясней,
И снова счастие является возможным,
И верю я опять возврату прежних дней.
Леса еще шумят обычным летним шумом?
Могучим, радостным, задорно молодым,
И осень бледная в величии угрюмом
Их не обвеяла дыханием своим.
Все также полдень жгуч, но стали дни короче.
Среди последних роз на зелени куртин
Пестреют лепестки роскошных георгин;
Светлей — созвездия, и гуще — сумрак ночи.
Земля — в расцвете сил и пышной красоты,
И только кое-где своею желтизною,
Как преждевременной печальной сединою —
Смущают взор поблекшие листы.
Меж яркой зеленью таких листов немного,
Но, несмотря на свет, на солнце и тепло —
Мне что-то говорит, что лето уж прошло,
Что осень близится, а с нею — день итога.
(Монолог)
В разгаре бал, и я его царица,
Поклонников толпой окружена,
Известные во всех салонах лица,
Знакомые ’у имена…
Моих таблеток первая страница
Фамилиями их испещрена, —
Но жаль тех дней, когда взамен бывало
Я имя здесь заветное встречала.
Шесть лет назад! Возможно ли? Ужели
Не целый век — прошло всего шесть лет?
Как помню я мой первый выезд в свет,
Блестящий бал, аккорды ритурнели,
Мой девственный воздушный туалет…
Он также был, восторженно горели
Его глаза, и этот мой успех
Дороже был, милей успехов всех.
Играют вальс… Вы говорите: старый,
Но хорошо мне памятный мотив;
Мелодии тоскующий призыв
Опять звучит, воспоминаний чары
В душе моей собою пробудив,
И под него опять несутся пары
И каждый звук напоминает вновь
Мне молодость и первую любовь.
Все — прежнее, и зал все тот же самый,
И вот опять встают передо мной,
Как милый лик из пожелтевшей рамы:
Восторг любви наивно молодой,
Подробности полузабытой драмы…
Как в забытье, с блестящею толпой
Я уношусь вперед, — но что же это?
Мне кажется, как будто волны света
Померкли вдруг и музыка слышна
Издалека, как ропот водопада…
Мне дурно?.. Нет, слегка утомлена,
Благодарю, мне ничего не надо.
Вы испугались? Разве я бледна?
Здесь хорошо! Душистая прохлада
И ветерок… Вот так, шесть лет назад,
Когда-то с ним сошла я в темный сад.
Мы также здесь стояли, как теперь,
И полосою свет ложился лунный,
И музыка в растворенную дверь
Неслася к нам, и также пели струны
Нам песнь любви, и он шептал мне: — Верь!
Как были мы неопытны и юны;
Года прошли, — но ясно до сих пор
Я помню все: его улыбку, взор…
Я чувствую всю прелесть ночи звездной
И теплое пожатие руки…
В душе — прилив восторга и тоски
Мучительной и горько бесполезной.
Но эти дни блаженства — далеки.
Прошедшее непроходимой бездной,
Преградою глубокою легло
Меж тем что есть и тем что быть могло.
Смолкает вальс… конец очарованью…
Где милый лик? Где милые слова?
Зачем нельзя сказать воспоминанью:
— Умри и ты, когда любовь мертва?
Скорей туда — к восторгу, к ликованью!
Недаром я — царица празднества.
Я жажду блеска, лести, поклоненья, —
Я все отдам за миг один — забвенья!
1895 г.
Сизых тучек плывут караваны,
Опустилися низко к земле;
Непогода и мрак, и туманы,
Капли слез на стекле…
Потускнели блестящие краски,
И, как будто в несбыточном сне,
Вспоминаются старые сказки
О любви, о весне.
Вспоминаются летние грезы
Фантастических белых ночей.
Аромат распустившейся розы.
Тихий шепот речей.
В белой мгле затонувшие дали,
Вереницы безмолвных домов.
В сердце полном любви и печали —
Звуки песни без слов.
Где теперь эти милые тени
Фантастических белых ночей?
Все исчезло, как рой сновидений,
В блеске первых лучей.
Но с сознаньем мучительной боли
Помню я эти сны наяву.
Если нет и не будет их боле —
Для чего я живу?
Хмурый день. Над темной далью леса
С пожелтевшей редкою листвой —
Опустилась серая завеса
Капель влаги дождевой.
Как дитя, осеннее ненастье,
Не смолкая, плачет за окном —
О былом ли невозвратном счастье,
Промелькнувшем чудным сном?
О красе ль благоуханной лета,
О весне ль, царице молодой?
Но звучит во тьме рыданье это
Надрывающей тоской.
И под шум и стон осенней бури,
В бесконечно долгие часы,
Тщетно жду я проблесков лазури,
Как цветок — живительной росы.
И в мечтах, увы, неисполнимых,
Жажду сердцем солнечных лучей,
Как улыбки чьих то уст любимых,
Как сиянья дорогих очей.
Сегодня после дней холодных и ненастных,
Победно разогнав гряду тяжелых туч,
Приветом летних дней, безоблачных и ясных,
Опять с небес сияет солнца луч.
Листва ласкает взор богатою окраской
И, позабыв туман и стужу, и дожди,
Что кажутся теперь несбыточною сказкой —
Невольно ждешь тепла и света впереди.
Сегодня, после дней тяжелых ожиданья,
Тревоги за тебя и ежечасных мук,
Читаю я слова заветного посланья
И отдыхаю вновь душою, милый друг.
Теперь недавний страх мне кажется ничтожным,
В душе, как в небесах, становится ясней,
И снова счастие является возможным
И верю я опять возврату прежних дней.
Леса еще шумят обычным летним шумом —
Могучим, радостным, задорно молодым,
И осень бледная в величии угрюмом
Их не обвеяла дыханием своим.
Все также полдень жгуч, но стали дни короче,
Среди последних роз на зелени куртин
Пестреют лепестки роскошных георгин;
Светлей — созвездия, и гуще — сумрак ночи.
Земля — в расцвете сил и пышной красоты,
И только кое-где своею желтизною,
Как преждевременной печальной сединою —
Смущают взор поблекшие листы.
Меж яркой зеленью таких листов немного,
Но, несмотря на свет, на солнце и тепло —
Мне что-то говорит, что лето уж прошло,
Что осень близится, а с нею — день итога.
Я иду тропой лесною.
И, сплетаясь надо мною,
Ветви тихо шелестят;
Меж узорчатой листвою
Блещет небо синевою
И притягивает взгляд.
У плотины в полдень знойный
Словно дремлет тополь стройный;
Где прозрачней и быстрей
Ручеек бежит в овраге —
Он купает в светлой влаге
Серебро своих кудрей.
На пруде волшебно сонном,
Камышами окаймленном,
Распустился ненюфар,
Тишине я внемлю чутко,
И таинственно, и жутко
Обаянье этих чар…
Меж зелеными лугами
И крутыми берегами
Дремлют тихие струи;
Словно в грезах сновиденья,
Ждешь невольно появленья
Очарованной ладьи.
Не причалит ли неслышно
К камышам расцветшим пышно
Челн волшебный, — и меня
Не умчит ли он с собою
В мир, за далью голубою —
В царство радостного дня?
Дни бывают… Сладкой муки
Сердце чуткое полно,
И заветных песен звуки
В сердце зреют, как зерно.
Засияв среди ненастья
Темной ночи грозовой,
В мертвый холод безучастья
Вторгся луч любви живой.
Все, что сердцу смутно снилось,
Что бесплодно я зову —
Предо мною все открылось,
Все предстало наяву.
Над собой не чую гнета,
Снова дышится вольней:
Что-то плачет, шепчет что-то
И поет в душе моей.
Ранней юности безумье
Здесь на память мне приходит;
Вновь печальное раздумье
На былое мысль наводит.
Предо мной оно всплывает
В бледном золоте заката,
Тихой грустью обвевает
В дуновеньях аромата.
Вновь отчетливо и ярко
Все воскресло: лица, речи…
И в густых аллеях парка
Словно жду я с кем-то встречи.
Что-то веет меж листвою,
И с надеждою во взорах —
Словно слышу за собою
Я шагов замолкших шорох.
Озираюсь я, — готово
Сердце вновь поверить чуду!
Но, увы, лишь тень былого
Вслед за мною бродит всюду.
Сумрачный день. Все в природе как будто заснуло,
Глухо звучат отголоски шагов,
Запахом сена с зеленых лугов потянуло,
С дальних лугов.
Светлое озеро в рамке из зелени дремлет,
Тополь сребристый в воде отражен;
То же затишье тревожную душу обемлет,
Чуткий, таинственный сон.
Грезятся сердцу несбыточно дивные сказки
Юных доверчивых лет;
Грезятся вновь материнские кроткие ласки,
Дружеский теплый привет.
Вмиг позабыты — суровой борьбы безнадежность,
Боль незаживших, всегда растравляемых ран,
В сердце воскресли любовь, прощенье, и нежность —
Солнечный луч, пронизавший холодный туман.
Светлой грезой, лаской нежной —
Веет давнее былое
И бежит души мятежной
Все холодное и злое.
Горечь мук, судьбы удары —
Забываются на время,
Отступают злые чары,
Легче — жизненное бремя.
Снова сердце чутко внемлет
Тихой речи примиренья,
Светлый мир его обемлет,
Принося успокоенье.
Образ милый и священный
Дышит кроткою мольбою,
Шепчет голос незабвенный:
— Успокойся! Я с тобою.
Из заоблачного края
Я схожу — лучем денницы,
С алой зорькой догорая,
Воскресая с песнью птицы.
В горький час печали жгучей
Я витаю здесь незримо,
Вместе с тучкою летучей
Проношусь неуловимо.
Я туманом легким рею
Над тобой во мраке ночи
И прохладой тихо вею
На заплаканные очи.
Удрученному сомненьем,
Истомленному борьбою,
Я шепчу с благословеньем:
— Не один ты! Я — с тобою!
Падают, как слезы, капли дождевые,
Жемчугом дробятся слезы на стекле,
Низко опустились тучи грозовые,
Даль как будто тонет в засвежевшей мгле.
Отблеском багровым молнии излома
Ярко озарился темный свод небес,
Глухо прогремели перекаты грома,
Вздрогнул, встрепенулся пробужденный лес.
Дрогнуло и сердце вместе с первым громом,
Рвется к заповедной радостной стезе,
И былое шепчет голосом знакомым:
— Кончено затишье… В сердце — быть грозе!
Ярче — зелень, дни — короче,
Лист виднеется сухой,
И во тьме безлунной ночи —
Близость осени глухой.
На заре в тумане влажном
Блещет моря полоса
И шумят о чем-то важном
И таинственном леса.
Не похож на вешний лепет
Однозвучный этот шум,
В нем — суровой силы трепет,
Отголоски зрелых дум.
Лето близится к исходу
И среди ненастной мглы
Грудью встретят непогоду
Величавые стволы.
Пусть развеет ураганом
Густолиственный убор —
Под грозою и туманом
Устоит дремучий бор.
И о том, прощаясь летом,
Тихо шепчется листва,
Но ловлю я в шуме этом
Сожаления слова.
И в душе, перед разлукой
С ярким светом и теплом,
Ощущаю с тайной мукой
Сожаленье о былом.
Листва желтеющая — реже,
С зарей — обильнее роса,
Утра́ безоблачны и свежи,
Прозрачно ярки небеса;
Как будто те же и не те же
Стоят задумчиво леса.
Так и былого обаянье
Становится с теченьем дней
Еще прекрасней, но — грустней.
Оно живет в воспоминанье,
Как ранней осени дыханье,
Как отблеск меркнущих огней.