Любовью пламенной отечество любя,
Всё в жертву он принес российскому народу:
Богатство, счастье, мать, жену, детей, свободу
И самого себя!..
Пою златовенчанну, прекрасную Венеру,
Защитницу веселых Киприйских берегов,
Куда ее дыханье зефиров тиховейных
На нежной пене моря чрез волны принесло.
Там радостные оры владычицу, встречая,
В небесные одежды спешили облачить;
Власы благоуханны златым венцом покрыли,
Вокруг по нежной вые, по белым раменам
Обвесили монисты, какими оры сами,
Перевивая златом волнистые власы,
Дни юности, быстро, вы быстро промчались!
Исчезло блаженство, как призрак во сне!
А прежние скорби на сердце остались;
К чему же и сердце оставлено мне? Для радостей светлых оно затворилось;
Ему изменила младая любовь!
Но если бы сердце и с дружбой простилось,
Была бы и жизнь мне дар горький богов! Остался б я в мире один, как в пустыне;
Один бы все скорби влачил я стеня.
Но верная дружба дарит мне отныне,
Что отняла, скрывшись, любовь у меня.Священною дружбой я всё заменяю:
Приветствую гостей от сенских берегов!
Вот скифского певца приют уединенный:
Он, как и всех певцов,
Чердак возвышенно-смиренный.
Не красен, темен уголок,
Но видны из него лазоревые своды;
Немного тесен, но широк
Певцу для песней и свободы!
Не золото, не пурпур по стенам;
Опрятность — вот убор моей убогой хаты.
Когда кругом меня всё мрачно, грозно было,
И разум предо мной свой факел угашал,
Когда надежды луч и бледный и унылой
На путь сомнительный едва мне свет бросал, В ночь мрачную души, и в тайной с сердцем брани,
Как равнодушные без боя вспять бегут,
А духом слабые, как трепетные лани,
Себя отчаянью слепому предают, Когда я вызван в бой коварством и судьбою
И предало меня всё в жертву одного, —
Ты, ты мне был тогда единственной звездою,
И не затмился ты для сердца моего.О, будь благословен отрадный луч мне верный!
Ласточка, ласточка, как я люблю твои вешние песни!
Милый твой вид я люблю, как весна и живой и веселый!
Пой, весны провозвестница, пой и кружись надо мною;
Может быть, сладкие песни и мне напоешь ты на душу.Птица, любезная людям! ты любишь сама человека;
Ты лишь одна из пернатых свободных гостишь в его доме;
Днями чистейшей любви под его наслаждаешься кровлей;
Дружбе его и свой маленький дом и семейство вверяешь,
И, зимы лишь бежа, оставляешь дом человека.
С первым паденьем листов улетаешь ты, милая гостья!
Но куда? за какие моря, за какие пределы
Кавказ освещается полной луной;
Аул и станица на горном покате
Соседние спят; лишь казак молодой,
Без сна, одинокий, сидит в своей хате.Напрасно, казак, ты задумчив сидишь,
И сердца биеньем минуты считаешь;
Напрасно в окно на ручей ты глядишь,
Где тайного с милой свидания чаешь.Желанный свидания час наступил,
Но нет у ручья кабардинки прекрасной,
Где счастлив он первым свиданием был
И первой любовию девы, им страстной; Где, страстию к деве он сам ослеплен,
Ах, тошно, о Батюшков, жить на свете влюбленным!
Микстуры, тинктуры врачей — ничто не поможет;
Одно утешенье в любви нам — песни и музы;
Утешно в окошко глядеть и песни мурлыкать!
Ты сам, о мой друг, давно знаком с сей утехой;
Ты бросил давно лекарей и к музам прибегнул.
К ним, к ним прибегал Полифем, Циклоп стародавний,
Как сделался болен любовью к младой Галатее.
Был молод и весел циклоп, и вдруг захирел он:
И мрачен, и бледен, и худ, бороды он не бреет,
Рушитель милой мне отчизны и свободы,
О ты, что, посмеясь святым правам природы,
Злодейств неслыханных земле пример явил,
Всего священного навек меня лишил!
Доколе, в варварствах не зная истощенья,
Ты будешь вымышлять мне новые мученья?
Властитель и тиран моих плачевных дней!
Кто право дал тебе над жизнию моей?
Закон? какой закон? Одной рукой природы
Ты сотворен, и я, и всей земли народы.