Николай Асеев - стихи про песнь

Найдено стихов - 5

Николай Асеев

Венгерская песнь

Простоволосые ивы
бросили руки в ручьи.
Чайки кричали: «Чьи вы?»
Мы отвечали: «Ничьи!»Бьются Перун и Один,
в прасини захрипев.
мы ж не имеем родин
чайкам сложить припев.Так развивайся над прочими,
ветер, суровый утонченник,
ты, разрывающий клочьями
сотни любовей оконченных.Но не умрут глаза —
мир ими видели дважды мы, —
крикнуть сумеют «назад!»
смерти приспешнику каждому.Там, где увяли ивы,
где остывают ручьи,
чаек, кричащих «чьи вы?»,
мы обратим в ничьих.

Николай Асеев

Мы пили песни, ели зори

Мы пили песни, ели зори
и мясо будущих времен. А вы —
с ненужной хитростью во взоре
сплошные темные Семеновы.Пусть краб — летописец поэм,
пусть ветер — вишневый и вешний.
«А я его смачно поем,
пурпурные выломав клешни!»Привязанные к колесу
влачащихся дней и событий,
чем бить вас больней по лицу,
привыкших ко всякой обиде? О, если бы ветер Венеции,
в сплошной превратившийся вихрь,
сорвав человечий венец их,
унес бы и головы их! О, если б немая кета
(не так же народ этот нем ли?)
с лотков, превратившись в кита,
плечом покачнула бы землю! Окончатся праздные дни…
И там, где титаны и хаос,
смеясь, ради дальней родни,
прощу и помилую я вас.Привязанных же к колесу,
прильнувших к легенде о Хаме, -
чем бить вас больней по лицу,
как только не злыми стихами?!

Николай Асеев

Песнь о Гарсиа Лорке

Почему ж ты, Испания,
в небо смотрела,
когда Гарсиа Лорку
увели для расстрела?
Андалузия знала
и Валенсия знала, -
Что ж земля
под ногами убийц не стонала?!
Что ж вы руки скрестили
и губы вы сжали,
когда песню родную
на смерть провожали?!
Увели не к стене его,
не на площадь, -
увели, обманув,
к апельсиновой роще.
Шел он гордо,
срывая в пути апельсины
и бросая с размаху
в пруды и трясины;
те плоды
под луною
в воде золотели
и на дно не спускались,
и тонуть не хотели.
Будто с неба срывал
и кидал он планеты, -
так всегда перед смертью
поступают поэты.
Но пруды высыхали,
и плоды увядали,
и следы от походки его
пропадали.
А жандармы сидели,
лимонад попивая
и слова его песен
про себя напевая.

Николай Асеев

Гастев

Нынче утром певшее железо
сердце мне изрезало в куски,
оттого и мысли, может, лезут
на стены, на выступы тоски. Нынче город молотами в ухо
мне вогнал распевов костыли,
черных лестниц, сумерек и кухонь
чад передо мною расстелив. Ты в заре торжественной и трезвой,
разогнавшей тленья тень и сон,
хрипом этой песни не побрезгуй,
зарумянь ей серое лицо! Я хочу тебя увидеть, Гастев,
длинным, свежим, звонким и стальным,
чтобы мне — при всех стихов богатстве —
не хотелось верить остальным; Чтоб стеклом прозрачных и спокойных
глаз своих, разрезами в сажень,
ты застиг бы вешний подоконник
(это на девятом этаже); Чтобы ты зарокотал, как желоб
от бранчливых маевых дождей;
чтобы мне не слышать этих жалоб
с улиц, бьющих пылью в каждый день; Чтобы ты сновал не снов основой
у машины в яростном плену;
чтоб ты шел, как в вихре лес сосновый,
землю с небом струнами стянув!.. Мы — мещане. Стоит ли стараться
из подвалов наших, из мансард
мукой бесконечных операций
нарезать эпоху на сердца? Может быть, и не было бы пользы,
может, гром прошел бы полосой,
но смотри — весь мир свивает в кольца
немотой железных голосов. И когда я забиваю в зори
этой песни рвущийся забой, -
нет, никто б не мог меня поссорить
с будущим, зовущим за собой! И недаром этот я влачу гам
чугуна и свежий скрежет пил:
он везде к расплывшимся лачугам
наводненьем песен подступил. Я тебя и никогда не видел,
только гул твой слышал на заре,
но я знаю: ты живешь — Овидий
горняков, шахтеров, слесарей! Ты чего ж перед лицом врага стих?
Разве мы безмолвием больны?
Я хочу тебя услышать, Гастев,
больше, чем кого из остальных!

Николай Асеев

Весенняя песня

За то,
что наша сила
была,
как жизнь, простой,
что наша песнь
косила
молчанье
и застой.
За то,
что дань клубила
в нас
помыслы — мечтой,
нас молодость
любила.
За что,
за что,
за что?
О серо-розоватый
рассветный час,
навек,
навек сосватай
с весною нас,
навек,
навек сосватай,
соедини
с березою
и мятой
стальные дни!
Что
свежестью первичной
мы шли,
обнесены,
что
не было привычной
нам меры
и цены.
За крепость
и за смелость
в тревожные года,
за то,
что громко пелось
всегда,
всегда,
всегда!
За то,
что мы,
от робких
пути поотрезав,
ловили
в дальних сопках
напевы партизан.
За то,
что мы не крылись,
меняя имена,
когда,
плыла у крылец —
война,
война,
война!
За то,
что революций
нам слышен
шаг густой,
что песни наши
вьются
над
красною звездой.
За то,
что жизнь трубила
настигнутой
мечтой,
нас молодость
любила.
За что,
за что,
за что?
О серо-розоватый
вечерний час,
навек,
навек сосватай
с весною нас,
навек,
навек сосватай,
соедини
со свежестью
несмятой
стальные дни!