Так писем не ждут,
Так ждут — письма.
Тряпичный лоскут,
Вокруг тесьма
Из клея. Внутри — словцо.
И счастье. И это — всё.
Так счастья не ждут,
Так ждут — конца:
Солдатский салют
И в грудь — свинца
Три дольки. В глазах красно.
И только. И это — всё.
Не счастья — стара!
Цвет — ветер сдул!
Квадрата двора
И черных дул.
(Квадрата письма:
Чернил и чар!)
Для смертного сна
Никто не стар!
Квадрата письма.
В какой-то дальней рейнской саге
Печальный юноша-герой
Сжигает позднею порой
Письмо на розовой бумаге.
И я, как рыцарь (без пера,
Увы, без шлема и без шпаги!),
Письмо на розовой бумаге
На канделябре сжег вчера.
Его в поход умчали флаги,
Фанфары смех и боя пыл,
И он, счастливый, позабыл
Письмо на розовой бумаге.
Оно погибло на огне,
Но шелестит при каждом шаге,
Письмо на розовой бумаге
Уж не на мне оно, — во мне!
Пусть забывает в дальней саге
Печальный рыцарь грусть свою, —
Ах, я в груди его таю,
Письмо на розовой бумаге!
Осыпались листья над Вашей могилой,
И пахнет зимой.
Послушайте, мёртвый, послушайте, милый:
Вы всё-таки мой.
Смеётесь! — В блаженной крылатке дорожной!
Луна высока.
Мой — так несомненно и так непреложно,
Как эта рука.
Опять с узелком подойду утром рано
К больничным дверям.
Вы просто уехали в жаркие страны,
К великим морям.
Я Вас целовала! Я Вам колдовала!
Смеюсь над загробною тьмой!
Я смерти не верю! Я жду Вас с вокзала —
Домой.
Пусть листья осыпались, смыты и стёрты
На траурных лентах слова.
И, если для целого мира Вы мёртвый,
Я тоже мертва.
Я вижу, я чувствую, — чую Вас всюду!
— Что́ ленты от Ваших венков! —
Я Вас не забыла и Вас не забуду
Во веки веков!
Таких обещаний я знаю бесцельность,
Я знаю тщету.
— Письмо в бесконечность. — Письмо
в беспредельность —
Письмо в пустоту.
Автор Иван Франко
Перевод Марины Цветаевой
Настанет день, давно-давно желанный:
Я вырвусь, чтобы встретиться с тобой,
Порву оковы фальши и обмана,
Наложенные низостью людской,
Порву все путы — будь они канаты!
Постыдного смиренья сброшу крест!
И докажу, что наше чувство — злато,
Которого и ржавчина не съест.
Настанет день, когда, смеясь и плача,
В твои объятья снова кинусь я,
И подтвердит мне поцелуй горячий,
Что ты — моя! что ты навек моя!
Моя — навек! Все исхищренья ада
Церковного нас не разделят вновь!
Где ваши узы, люди, где преграды?
Земных преград не ведает любовь!
Все путы, все тенёта, все оковы, —
Настанет миг, — любимая, порвём!
Отраву злого взгляда, злого слова
Из сердца выльем, и навек сотрём
Малейший след убийственных обид,
Которые, как черви, нас точили.
Пусть даже мысль о них не омрачит
Счастливцев — тенью вороновых крылий!
Настанет день, когда, подобно нам,
Сквозь вековечный мрак пробившись, люди
Пробудятся и, ветхий сбросив хлам,
Теснивший их, освобождённой грудью
Прижмутся к другу — друг и к брату — брат,
И расцелуются с любовью братской,
И станет страшной сказкой для ребят
Наш ветхий мир насилия и рабства.
С Северо-Южным,
Знаю: неможным!
Можным — коль нужным!
В чем-то дорожном, — Воздухокрутом,
Мчащим щепу! —
Сон три минуты
Длится. Спешу.С кем — и не гляну! —
Спишь. Три минуты.
Чем с Океана —
Долго — в Москву-то! Молниеносный
Путь — запасной:
Из своего сна
Прыгнула в твой.Снюсь тебе. Четко?
Гладко? Почище,
Чем за решеткой
Штемпельной? Писчей —Стою? Почтовой —
Стою? Красно?
Честное слово
Я, не письмо! Вольной цезуры
Нрав. Прыгом с барки!
Что без цензуры —
Даже без марки! Всех объегоря,
— Скоропись сна! —
Вот тебе с моря —
Вместо письма! Вместо депеши.
Вес? Да помилуй!
Столько не вешу
Вся — даже с лиройВсей, с сердцем Ченчи
Всех, с целым там.
Сон, это меньше
Десяти грамм.Каждому по три —
Шесть (сон взаимный).
Видь, пока смотришь:
Не анонимныйНос, твердозначен
Лоб, буква букв —
Ять, ять без сдачи
В подписи губ.Я — без описки,
Я — без помарки.
Роз бы альпийских
Горсть, да хибаркаНа море, да но
Волны добры.
Вот с Океана,
Горстка игры.Мало — по малу бери, как собран.
Море играло. Играть — быть добрым.
Море играло, а я брала,
Море теряло, а я клалаЗа ворот, за щеку, — терпко, морско!
Рот лучше ящика, если горсти
Заняты. Валу, звучи, хвала!
Муза теряла, волна брала.Крабьи кораллы, читай: скорлупы.
Море играло, играть — быть глупым.
Думать — седая прядь! —
Умным. Давай играть! В ракушки. Темп un petit navir`a Эта вот — сердцем, а эта — лирой, Эта, обзор трех куч,
Детства скрипичный ключ.Подобрала у рыбацкой лодки.
Это — голодной тоски обглодки: Камень — тебя щажу, —
Лучше волны гложу, Осатанев на пустынном спуске.
Это? — какой-то любви окуски: Восстановить не тщусь:
Так неглубок надкус.Так и лежит не внесенный в списки.
Это — уже не любви — огрызки: Совести. Чем слезу
Лить-то — ее грызу, Не угрызомую ни на столько.
Это — да нашей игры осколкиЗавтрашние. Не видь.
Жаль ведь. Давай делить.Не что понравится, а что выну.
(К нам на кровать твоего бы сына
Третьим — нельзя ль в игру?)
Первая — я беру.Только песок, между пальцев, ливкий.
Стой-ка: какой-то строфы отрывки:
«Славы подземный храм».
Ладно. Допишешь сам.Только песок, между пальцев, плёский.
Стой-ка: гремучей змеи обноски:
Ревности! Обновясь
Гордостью назвалась.И поползла себе с полным правом.
Не напостовцы — стоять над крабом
Выеденным. Не краб:
Славы кирпичный крап.Скромная прихоть:
Камушек. Пемза.
Полый как критик.
Серый как цензорНад откровеньем.
— Спят цензора! —
Нашей поэме
Цензор — заря. (Зори — те зорче:
С током Кастальским
В дружбе. На порчу
Перьев — сквозь пальцы…«Вирши, голубчик?
Ну и черно!»
И не взглянувши:
Разрешено!)Мельня ты мельня, морское коло!
Мамонта, бабочку, — всё смололо
Море. О нем — щепоть
Праха — не нам молоть! Вот только выговорюсь — и тихо.
Море! прекрасная мельничиха,
Место, где на мели
Мелочь — и нас смели! Преподаватели! Пустомели!
Материки, это просто мели
Моря. Родиться (цель —
Множиться!) — сесть на мель.Благоприятную, с торфом, с нефтью.
Обмелевающее бессмертье —
Жизнь. Невпопад горды!
Жизнь? Недохват водыНадокеанской.
Винюсь заране:
Я нанесла тебе столько дряни,
Столько заморских див:
Всё, что нанес прилив.Лишь оставляет, а брать не просит.
Странно, что это — отлив приносит,
Убыль, в ладонь, дает.
Не узнаешь ли нот, Нам остающихся по две, по три
В час, когда бог их принесший — отлил,
Отбыл… Орфей… Арфист…
Отмель — наш нотный лист! — Только минуту еще на сборы!
Я нанесла тебе столько вздору:
Сколько язык смолол, —
Целый морской подол! Как у рыбачки, моей соседки.
Но припасла тебе напоследки
Дар, на котором строй:
Море роднит с Москвой, Советороссию с Океаном
Республиканцу — рукой шуана —
Сам Океан-Велик
Шлет. Нацепи на шлык.И доложи мужикам в колосьях,
Что на шлыке своем краше носят
Красной — не верь: вражду
Классов — морей звезду! Мастеровым же и чужеземцам:
Коли отстали от Вифлеемской,
Клин отхватив шестой,
Обречены — морской: Прабогатырской, первобылинной.
(Распространяюсь, но так же длинно
Море — морским пластам.)
Так доложи ж властям— Имени-звания не спросила —
Что на корме корабля Россия
Весь корабельный крах:
Вещь о пяти концах.Голые скалы, слоновьи ребра…
Море устало, устать — быть добрым.
Вечность, махни веслом!
Влечь нас. Давай уснем.Вплоть, а не тесно,
Огнь, а не дымно.
Ведь не совместный
Сон, а взаимный: В Боге, друг в друге.
Нос, думал? Мыс!
Брови? Нет, дуги,
Выходы из —Зримости.