Найдено стихов - 8.
Все стихи показаны на одной странице.
Прокручивайте страницу вниз, чтобы посмотреть все стихи.
Звезда над люлькой — и звезда над гробом!
А посредине — голубым сугробом —
Большая жизнь. — Хоть я тебе и мать,
Мне больше нечего тебе сказать,
Звезда моя!..
Трудно и чудно — верность до гроба!
Царская роскошь — в век площадей!
Стойкие души, стойкие ребра, —
Где вы, о люди минувших дней?! Рыжим татарином рыщет вольность,
С прахом равняя алтарь и трон.
Над пепелищами — рев застольный
Беглых солдат и неверных жен.
Александру Давидовичу Топольскому
Спит Белоснежка в хрустальном гробу.
Карлики горько рыдают, малютки.
Из незабудок веночек на лбу
И на груди незабудки.
Ворон — печальный сидит на дубу.
Спит Белоснежка в хрустальном гробу.
Плачется карлик в смешном колпаке,
Плачется: «Плохо её берегли мы!»
Белую ленту сжимает в руке
Маленький карлик любимый.
Средний — печальный играет в трубу.
Спит Белоснежка в хрустальном гробу.
Старший у гроба стоит на часах,
Смотрит и ждёт, не мелькнёт ли усмешка.
Спит Белоснежка с венком в волосах,
Не оживёт Белоснежка!
Ворон — печальный сидит на дубу.
Спит Белоснежка в хрустальном гробу.
Посвящаю эти строки
Тем, кто мне устроит гроб.
Приоткроют мой высокий,
Ненавистный лоб.
Изменённая без нужды,
С венчиком на лбу,
Собственному сердцу чуждой
Буду я в гробу.
Не увидят на лице:
«Всё мне слышно! Всё мне видно!
Мне в гробу ещё обидно
Быть как все».
В платье белоснежном — с детства
Нелюбимый цвет! —
Лягу — с кем-то по соседству? —
До скончанья лет.
Слушайте! — Я не приемлю!
Это — западня!
Не меня опустят в землю,
Не меня.
Знаю! — Всё сгорит дотла!
И не приютит могила
Ничего, что я любила,
Чем жила.
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.
О милая! — Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на́ сердце держать пуды.
Спелёнутых, безглазых и безгласных
Я не умножу жалкой слободы.
Нет, выпростаю руки! — Стан упругий
Единым взмахом из твоих пелён
— Смерть — выбью! Вёрст на тысячу в округе
Растоплены снега и лес спалён.
И если всё ж — плеча, крыла, колена
Сжав — на погост дала себя увесть, —
То лишь затем, чтобы смеясь над тленом,
Стихом восстать — иль розаном расцвесть!
Так и буду лежать, лежать
Восковая, да ледяная, да скорченная.
Так и будут шептать, шептать:
— Ох, шальная! ох, чумная! ох, порченная!
А монашки-то вздыхать, вздыхать,
А монашки-то — читать, читать:
— Святый Боже! Святый Боже! Святый Крепкий!
Не помилует, монашки, — ложь!
Захочу — хвать нож!
Захочу — и гроб в щепки!
Да нет — не хочу —
Молчу.
Я тебе, дружок,
Я слово скажу:
Кому — вверху гулять,
Кому — внизу лежать.
Хочешь — целуй
В желтый лоб,
А не хочешь — так
Заколотят в гроб.
Дело такое:
Стала умна.
Вот оттого я
Ликом темна.
1Были вагоны, стали — могилы…
Крытые снегом, битые вьюгой.
Встали — вагоны. Цугом уклоны
В ряд друг за другом, в ряд друг за другом.Нет о нас вести в братственных странах.
Ржавчина кровью кроет колеса…
Пусты и немы угольных кранов
Пасти и глотки… Зов безголосый.Белые — трубы, белые — груды
Шлака: одел их саваном иней.
Где-то гудки гудят смерти гудом:
Хлеба спросонья просят равнины.2В ряд — по край глаза! В ряд — по край света!
Были вагоны, — стали гробницы…
Вдруг (не забудьте: снится нам это!)
Настежь — просторы! Пали границы! Наши составы движутся ходко,
Наши составы движутся шибко.
И затевают пасти и глотки
Жаркую топку, черную ссыпку.Толпы в заводы рвутся с разгону!
— Победоносно! — Многоголосо! —
Уж не гробы мы — снова вагоны!
И торжествуют наши колеса.3Нет! не гробы мы! Требуем пара!
Требуем ходу! требуем гуду!
Ждут не дождутся нашего дара
Целые толпы бедного люда! Уголь, что парень жилистый вырыл,
Станет он жаром, станет он блеском!
Каждому краю, целому миру
Свет поставляет — край наш силезский! Пало господство! Кончено рабство!
С тысячеруким братским приветом —
Уголь везем мы, чтобы по-братски
Всех обеспечить счастьем и светом!
А Dieu — mon âme,
Mon corps — аu Roy,
Моn соеur — аuх Dames,
L’honneur — роur moi.
1
Не от за́пертых на семь замков пекарен
И не от заледенелых печек —
Барским шагом — распрямляя плечи —
Ты сошел в могилу, русский барин!
Старый мир пылал. Судьба свершалась.
— Дворянин, дорогу — дровосеку!
Чернь цвела… А вблизь тебя дышалось
Воздухом Осьмнадцатого Века.
И пока, с дворцов срывая крыши,
Чернь рвалась к добыче вожделенной —
Вы bon ton, maintien, tenue — мальчишек
Обучали — под разгром вселенной!
Вы не вышли к черни с хлебом-солью,
И скрестились — от дворянской скуки! —
В черном царстве трудовых мозолей —
Ваши восхитительные руки.
2
Высокой горести моей —
Смиренные следы:
На синей варежке моей —
Две восковых слезы.
В продрогшей це́рковке — мороз,
Пар от дыханья — густ.
И с синим ладаном слилось
Дыханье наших уст.
Отметили ли Вы, дружок,
— Смиреннее всего —
Среди других дымков — дымок
Дыханья моего?
Безукоризненностью рук
Во всём родном краю
Прославленный — простите, друг,
Что в варежках стою!
3
Пустыней Девичьего Поля
Бреду за ныряющим гробом.
Сугробы — ухабы — сугробы.
Москва. — Девятнадцатый год. —
В гробу — несравненные руки,
Скрестившиеся самовольно,
И сердце — высокою жизнью
Купившее право — не жить.
Какая печальная свита!
Распутицу — холод — и голод
Последним почетным эскортом
Тебе отрядила Москва.
Кто помер? — С дороги, товарищ!
Не вашего разума дело:
— Исконный — высокого рода —
Высокой души — дворянин.
Пустыней Девичьего Поля
…………………………………
Молюсь за блаженную встречу
В тепле Елисейских Полей!
4
Елисейские Поля: ты да я.
И под нами — огневая земля.
……. и лужи морские
— И родная, роковая Россия,
Где покоится наш нищенский прах
На кладбищенских Девичьих Полях.
Вот и свиделись! — А воздух каков! —
Есть же страны без мешков и штыков!
В мир, где «Равенство!» вопят даже дети,
Опоздавшие на дважды столетье, —
Там маячили — дворянская спесь! —
Мы такими же тенями, как здесь.
Что Россия нам? — черны купола!
Так, заложниками бросив тела,
Ненасытному червю — черни черной,
Нежно встретились: Поэт и Придворный. —
Два посмешища в державе снегов,
Боги — в сонме королей и Богов!