Литература — это исповедь.
Под видом исповеди — проповедь.
Для тех, кого мы любим — заповедь.
Для тех, кто ненавистен — отповедь.
Белый город на синем морском берегу —
Сорок бухт и без счета огней.
Сколько билось сердец
у твоих пристаней!
Я тебя в своем сердце навек сберегу.
Есть у каждого город, в котором он рос,
Материнскую песню любя.
Севастополь-солдат, Севастополь-матрос,
Ты родной для любого, кто видел тебя.
Ты стоишь,
полон завтрашней думы большой,
Навсегда недоступный врагу.
Как ты славою стар, как ты молод душой,
Белый город на синем морском берегу.
Я люблю эту девочку в шарфике тонком,
В красных варежках, взятых у зорьки взаймы,
Что явилась сияющим гадким утенком
Ни с того ни с сего посредине зимы.Я люблю эту женщину, ту, что проснулась
И открыла нежданно мне глаз глубину,
Ту, чья нежная и беспощадная юность
Молодит и торопит мою седину.Мы смеемся, бежим, окликая друг друга,
Друг от друга почти ничего не тая.
По снегам и болотам Полярного круга
Разнеслась лебединая песня моя.Время бьет каблуками в пружинистый камень,
Самолеты взвиваются, небо смоля….
…Ну и что же, любимая, если земля
Потихоньку горит у меня под ногами?
1Ты ждешь любви всем существом своим,
А ждать-то каково? Ведь ты — живая.
И ты идешь с чужим, недорогим,
Тоску свою любовью называя.Один не тот. Потом другой не тот.
Оглянешься, а сердце-то остыло.
Когда ж в толпе единственный мелькнет,
Его окликнуть не достанет силы.2Не шаля с любовью, не балуя,
От живого чувства не беги.
Береги, девчонка, поцелуи.
Да смотри — не пере-бере-ги!
А не то, с ноги поднявшись левой,
Щуря потускневшие зрачки,
Вдруг проснешся нудной старой девой,
Полной злобы к людям и тоски.
Спасибо тебе, что тебя я придумал
Под вьюги неласковых зим,
Что несколько лет среди звона и шума
Счастливым я был и слепым.
Воздушные замки построить несложно,
Но след их не сыщешь в золе.
Как жаль, что недолго и неосторожно
Стояли они на земле.
Спасибо тебе, что я строил их звонко
Из песен, цветов и тепла.Я выдумал девочку в шарфике тонком —
И значит, такая была.
Снится мне, что я усталый конь.
Волоку телегу сквозь огонь.
И со мной в упряжку впряжена
Маленькая девочка — жена.
Слезы по щекам, блуждает взгляд,
Волосы ее уже горят.
— Брось телегу, глупая. Беги, —
Дальше вовсе не видать ни зги. —
Нос в веснушках подняла рябой,
Заглотнула слезы: — Я с тобой.
Он год в моих дружках ходил,
Мне улыбался и кадил,
Пока ему я нужен был!
Потом меня он обходил…
И вдруг успех его забыл.И вот он вновь ко мне прилез,
А мы с Тайгой — тихонько в лес.
У моего дружка Тайги
Четыре тоненьких ноги.
Большие уши, мокрый нос
И сердце верное до слез.
Огоньки от звезды проплывают к звезде,
Так на Волге плывут огоньки по воде.
Так в степи, пропадая потом без следа,
Огоньками сверкая, бегут поезда.Все как прежде — и степи и веточки рек,
Просто на небе светится нынешний век.
Просто движутся люди от нас или к нам
По своим человеческим добрым делам.
Строг и быстр Енисей, и гневен…
Через волны взгляни, застыв,
Как карабкаются деревья
На скалистый, крутой обрыв.
Искривляясь, стелясь ветвями,
Корни тонкие торопя,
Ковыляя между камнями,
К солнцу лезут они, скрипя.
Чем трудней, тем они упорней,
Тем сильней они в тонком стволе… Так вот люди пускали корни
На сибирской глухой земле.
Их было столько, ярких и блестящих,
Светящихся в пути передо мной,
Манящих смехом, радостью звенящих,
Прекрасных вечной прелестью земной!..
А ты была единственной любимой,
Совсем другой была, совсем другой,
Как стрельчатая веточка рябины
Над круглою и плоскою листвой.
И волосы рыжи, и тонки запястья,
И губ запрокинутых зной…
Спасибо тебе за короткое счастье,
За то, что я молод с тобой.Протянутся рельсы и лязгнут зубами.
Спасибо тебе и прощай.
Ты можешь не врать мне про вечную память,
Но все ж вспомянешь невзначай! Тщеславье твое я тревожу немножко,
И слишком ты в жизни одна.
А ты для меня посошок на дорожку,
Последняя стопка вина.Нам встретиться снова не будет оказий —
Спешат уже черти за мной.
Ты тонкая ниточка радиосвязи
С моей ненаглядной землей.