Спускается сумрак на город обширный,
Как царственной ночи живое крыло;
Смолкает страданье в душе моей мирной,
И новыя песни роятся тепло.
И светлыя грезы роятся огнями
Сквозь темное небо печали моей,
Но сердце трепещет зловещими снами,
Упреком и гневом завещанных дней.
И дума тревожит, печальная дума,
Как плеск равномерный тяжелаго шума
Волны, что звучит и звучит без конца:
Что будет со мною? Где якорь я брошу?
Где щит я оставлю, как лишнюю ношу,
Где выбросят волны на берег пловца.
Ко мне, волна, ко мне! И пеной белоснежной
Задуй моих страстей метущийся огонь,
Но если встретишь ты в душе моей мятежной
Хотя одну мечту, то пощади — не тронь.
Ты, гневный ураган, ко мне! своим напором
Разрушь в моей душе обиды и печаль,
Но если встретишь в ней остывшим метеором
Погибшую любовь, не тронь — ее мне жаль.
Ко мне, ко мне, струя шипящаго волкана!
Разлейся в грудь мою и в ней испепели
Всю девственную ложь, все призраки обмана,
Ничтожные плоды изношенной земли.
Но если встретишь там остынувшия слезы,
То растопи, и пусть текут оне с ресниц,
А там, где упадут, пусть зацветают розы
Для траурных венков безвременных гробниц.
Лучезарные грезы кружат и плывут надо мной;
Сон бежит от очей; жжет холодное ложе меня.
Я окно распахнул: душный воздух тяжел пред грозой,
В белой ночи чуть блещет мерцанье почившего дня.
Дальний лес на лазури темнеет зубчатой стеной,
Пыль дымится вдали, — слышен топот тяжелый коня.
Лучезарные грезы плывут и плывут, как волна за волной.
Опалили огнем, подхватили, как крылья, меня, —
И несут, и несут! Как пловец, утомленный борьбой
С непокорной стихией, весло упускает, стеня, —
В бездне бездн опустил я оковы заботы земной,
Чад раздумья, тревоги и бред отлетевшего дня.
И не знаю — то жизнь ли, смеяся, играет со мной,
Или смерть, улыбаясь, над бездной качает меня?..
Лучезарныя грезы кружат и плывут надо мной;
Сон бежит от очей; жжет холодное ложе меня.
Я окно распахнул: душный воздух тяжел пред грозой,
В белой ночи чуть блещет мерцанье почившаго дня.
Дальний лес на лазури темнеет зубчатой стеной,
Пыль дымится вдали, — слышен топот тяжелый коня.
Лучезарныя грезы плывут и плывут, как волна за волной.
Опалили огнем, подхватили, как крылья, меня, —
И несут, и несут! Как пловец, утомленный борьбой
С непокорной стихией, весло упускает, стеня, —
В бездне бездн опустил я оковы заботы земной,
Чад раздумья, тревоги и бред отлетевшаго дня.
И не знаю — то жизнь ли, смеяся, играет со мной,
Или смерть, улыбаясь, над бездной качает меня?..
Прекрасное дитя с очами голубыми,
С кудрями влажными от рос,
Все перевитое гирляндами живыми
Весенних ландышей и роз,
Впорхнула ты ко мне в мой угол незавидный,
Повея юною весной,
И снова предо мной смолк жизни гам обидный
С обычной суетой.
Крылатое дитя, эѳирное созданье,
Ты хочешь знать мою печаль,
Ты хочешь разгадать души моей страданье,
Тебе, дитя, поэта жаль.
О, нежное дитя с очами голубыми,
С кудрями влажными от рос,
Ты не волнуешься стремленьями земными,
Ты не поймешь причину слез.
Твой терем под волной из алаго коралла,
Мой угол бледен и убог,
Когда моя душа еще не расцветала
Для вдохновений и тревог —
Блистало ты давно, разлитое в природе,
В сияньи радуг и луны
И плыло по ночам в небесном хороводе,
Бросая спящим людям сны.
Ты розовой весной зарницею мигало,
Росой кропило каждый куст
И в ночь лазурную под яблонь убегало
Подслушать клятву робких уст.
Под темным куполом молитвеннаго храма
Над преклоненною толпой
Незримым ангелом на волнах фимиама
Ты проносилося порой.
Ты вечно — как мечта, как небо — безгранично;
И все в тебе, и ты — во всем,
И также ты следишь за розою тепличной,
Как и за мной, разбитым злом.
О, милое дитя, тьму черных дней поэта
Зажги сиянием зари,
Отри слезу с ресниц и с трепетом привета
Ты на груди моей замри.