Гораздо больше позабыто,
Чем жизнь нам нового дает!
Что было в детстве пережито,
То ярко в памяти живет.
А то, что только что, недавно,
В усталой памяти легло, —
То — бледно, мертвенно, бесправно
И только отблеском светло...
В темноте осенней ночи —
Ни луны, ни звезд кругом,
Но ослабнувшие очи
Видят явственней, чем днем.
Фейерверк перед глазами!
Память вздумала играть:
Как бенгальскими огнями —
Начинает в ночь стрелять, —
Ты ребенка в слезах схоронила!
Все считаешь своим, как он был!
Ты б могилку в себя приютила,
Чтоб и мертвый с тобою он жил.
Всю ее насаждаешь цветами,
Орошаешь горячей слезой;
А уйдешь, так уносишь с мечтами
Память мальчика всюду с собой!
(25 сентября 1889 г., на Митрофаньевском кладбище)
Здесь, в полной осени, в листве
С ее смертельной позолотой,
В немых гробах, в сухой траве
Лежат, полегши не охотой, —
Лежат, как стежки на канве,
Рисунок некий выполняя,
Ряды бессчетные людей;
Здесь смерть царит, здесь воля ей, —
Царит, забра́ла не снимая.
Два брата жили. Им, обласканным судьбой,
Родня богатая была дана. В Царьграде
Стояли братья близко к трону, и в наряде
Придворном выситься могли, и над толпой
Высоко подниматься, — но веленьем
Господним, эти братья, со смиреньем,
Всем славам мира, почестям земли,
Сойти в сердца людей и жить в них предпочли.