Мне видится безбрежная равнина,
Вся белая под снежной пеленой.
И там, вверху, застывшая как льдина,
Горит Луна, лелея мир ночной.
И чудится, что между ними — сказка,
Что между ними — таинство одно.
Безмолвна их бестрепетная ласка,
И холодно любить им суждено.
О, мертвое прекрасное Светило.
О, мертвые безгрешные снега.
Мечта моя, я помню все, что было,
Ты будешь вечно сердцу дорога.
Снежная равнина без предела.
По краям все лес и лес и лес.
Почему так стынет это тело?
Отчего напрасно ждешь чудес?
Черные и серые деревни.
Зябкое, голодное лицо.
Отчего тот голод, страшный, древний?
Кто сковал железное кольцо?
Белая равнина без предела.
Льнет метель, снежинками шурша.
Отчего так сердце онемело?
Как же в плен попала ты, душа?
Две птицы встретились в мятели,
В холодном воздухе равнины,
Они от разнаго летели,
Но ветер сблизил их единый.
Свистя, и то исполнен ласки,
То вдруг исполнен древней злобы,
Снежистыя крутил он маски,
И гневно громоздил сугробы.
В пороше быстрой, в диких дымах,
Он этих птиц сомчал обеих,
Кружа в полях необозримых,
И путая в снежистых змеях.
В неисчерпаемости гнева,
В необозримости равнины,
В разбегах вьюжнаго напева,
Мелькали белыя личины.
И обезумленныя птицы,
Не для напрасныя усилья,
Забыв родимыя станицы,
Сплели в безумном ветре крылья.
Когда-жь от Севера до Юга
Слиялось в двух сердцах влеченье,
Их сразу остудила вьюга,
Втянувши двух в одно теченье.
Две птицы встретились в метели,
В холодном воздухе равнины,
Они от разного летели,
Но ветер сблизил их единый.
Свистя, и то исполнен ласки,
То вдруг исполнен древней злобы,
Снежистые крутил он маски,
И гневно громоздил сугробы.
В пороше быстрой, в диких дымах,
Он этих птиц сомчал обеих,
Кружа в полях необозримых,
И путая в снежистых змеях.
В неисчерпаемости гнева,
В необозримости равнины,
В разбегах вьюжного напева,
Мелькали белые личины.
И обезумленные птицы,
Не для напрасного усилья,
Забыв родимые станицы,
Сплели в безумном ветре крылья.
Когда ж от Севера до Юга
Слиялось в двух сердцах влеченье,
Их сразу остудила вьюга,
Втянувши двух в одно теченье.
Я вижу в мыслях белую равнину,
Вкруг Замка Джэн Вальмор.
Тебя своей мечтой я не покину, —
Как мне забыть твой взор!
Поблекла осень с красками пожара,
Лежит седой покров.
И, бледная, на всем застыла чара
Невысказанных слов.
Все счастие, вся сладостная ложность
Живых цветов и трав
В безмолвную замкнулась невозможность,
Блаженство потеряв.
Заклятьем неземного чародея
Окована земля.
В отчаяньи белеют, холодея,
Безбрежные поля.
И мертвою Луной завороженный,
Раскинулся простор.
И только бродит ветер возмущенный
Вкруг Замка Джэн Вальмор.
Дни убегают, как тени от дыма,
Быстро, бесследно, и волнообразно.
В сердце моем ты лелейно хранима,
В сердце моем ты всегда неотвязно.
Нет мне забвенья о блеске мгновенья
Грустно-блаженной услады прощанья,
Непогасимых лучей откровенья,
И недосказанных слов обещанья.
Тени меняются — звезды все те же,
Годы растратятся — небо все то же.
Радости светят нам реже и реже,
С каждым мгновеньем ты сердцу дороже.
Как бы хотелось увидеть мне снова
Эти глаза, с их ответным сияньем,
Нежно шепнуть несравненное слово,
Вечно звучащее первым признаньем.
Тихие, тихие, тучи седые,
Тихие, тихие, сонные дали,
Вы ей навейте мечты золотые
И о моей расскажите печали.
Вы ей скажите, что грустно и нежно
Тень дорогая душою хранима,
В шуме прибоя, что ропщет безбрежно
Бурями пламени, звуков, и дыма.
Ты мне была сестрой, то нежною, то страстной,
И я тебя любил, и я тебя люблю.
Ты призрак дорогой… бледнеющий… неясный…
О, в этот лунный час я о тебе скорблю!
Мне хочется, чтоб Ночь, раскинувшая крылья,
Воздушной тишиной соединила нас.
Мне хочется, чтоб я, исполненный бессилья,
В твои глаза струил огонь влюбленных глаз.
Мне хочется, чтоб ты, вся бледная от муки,
Под лаской замерла, и целовал бы я
Твое лицо, глаза, и маленькие руки,
И ты шепнула б мне: «Смотри, я вся — твоя!»
Я знаю, все цветы для нас могли возникнуть,
Во мне дрожит любовь, как лунный луч в волне.
И я хочу стонать, безумствовать, воскликнуть:
«Ты будешь навсегда любовной пыткой мне!»
Мне видится безбрежная равнина,
Вся белая под снежной пеленой.
И там, вверху, застывшая как льдина,
Горит Луна, лелея мир ночной.
И чудится, что между ними — сказка,
Что между ними — таинство одно.
Безмолвна их бестрепетная ласка,
И холодно любить им суждено.
О, мертвое прекрасное Светило.
О, мертвые безгрешные снега.
Мечта моя, я помню все, что было,
Ты будешь вечно сердцу дорога.