Горлицы белые, воркуйте поутру,
Горлицы белые, воркуйте ввечеру,
Голуби белые, спешите им помочь,
Голуби белые, воркуйте целу ночь.
Пить вам захочется, всем будет вам питье,
Есть вам захочется, вот яствице мое,
Светло-духовное пшеничное зерно,
Белому белое для радости дано.
Горлицы белыя, воркуйте поутру,
Горлицы белыя, воркуйте ввечеру,
Голуби белые, спешите им помочь,
Голуби белые, воркуйте целу ночь.
Пить вам захочется, всем будет вам питье,
Есть вам захочется, вот яствице мое,
Светло-духовное пшеничное зерно,
Белому белое для радости дано.
Голубь к терему припал,
Кто там, что там, подсмотрел.
Голубь телом нежно-бел,
На оконце ж цветик ал.
Белый голубь ворковал,
Он цветочком завладел,
Он его зачаровал,
Насладился, улетел.
Ах ты белый голубок,
Позабыл ты ал цветок.
Ах ты белый голубок,
Воротись хоть на часок.
(ГОЛУБИ).
Ты оставь чужих людей,
Ты межь братьев порадей,
Богом-Духом завладей.
Люди ходят так и сяк,
Входят в свет и входят в мрак,
А не знают вещий знак.
Мы же—посолонь всегда,
Наша—светлая страда,
И несбивчива—Звезда.
Бог есть мертвый, Бог живой,
Бог живой да будет твой,
Поспешай, Господь с тобой.
Хлебы, пшеница, вино, и елей,
Вот они, тут.
Силы живые Небесных зыбей
Голубя свеют, — толпы голубей
К дару земному
Лелейно прильнут,
Внемля, в безгласности, тайному грому,
Молниям радуясь, и дождевому
Току, дающему нам изумруд,
Зная и слыша, что Дальний — вот тут.
(ГОЛУБИ).
Ты оставь чужих людей,
Ты меж братьев порадей,
Богом-Духом завладей.
Люди ходят так и сяк,
Входят в свет и входят в мрак,
А не знают вещий знак.
Мы же — посолонь всегда,
Наша — светлая страда,
И несбивчива — Звезда.
Бог есть мертвый, Бог живой,
Бог живой да будет твой,
Поспешай, Господь с тобой.
Бегала белочка. Белые голуби
Нежно ворковали.
Ты улыбалась мне. Снежные голуби
Крыльями свет нам свевали.
Хвост пушистый распустивши,
Белочка скакнула.
«Можно ль жить не полюбивши?»
Ты, блеснув, шепнула.
«Здесь в садах, в веках далеких,
Были мы когда-то: —
В этих снах голубооких
Я узнала брата.
Мой дружочек, женишочек,
Я с тобой венчаюсь: —
Я с тобою, голубочек,
Горлицей встречаюсь.»
Бегала белочка. Дерево мерила,
В ропотах зеленого гула.
В жизнь бесконечную счастие верило.
В Вечность любовь заглянула.
Смотрите, братья-голуби, смотрите, сестры-горлицы,
Как много вам различного пшеничного зерна.
Нам зерна эти светлые, о, духи светловзорные,
Вечерняя, рассветная послала вышина.
От той звезды, что первая в вечерней светит горнице,
От той звезды, что первая сияет поутру,
Ниспослан этот колос нам, и зерна в нем повторные,
Берите это золото, я сам его беру.
Вы, облачные голуби, покорливые горлицы,
Снежите взоры крыльями, белейтесь в золотом.
Вам зерна золотистые, вам облаки узорные,
Вам солнечный, вам месячный, небесный Божий Дом.
Был голос из-за облака: — Пребудьте в бытии.
Послушайте, вы, голуби, вы, верные мои.
Затеем мы огнистую снежистую игру,
Я плоть себе пречистую покровом изберу.
Я в эту ткань богатую по-царски облекусь,
Не тенью к вам крылатою, а весь как есть явлюсь.
И будет дух — в кружении, как голубь круговой,
В сверканьи и в горении в свирельности живой.
В великой осиянности кружащихся планид,
В блаженной несказанности, в которой буря спит.
И вот — и вот — идет она, идет она, растет,
В душе горячим молниям забыт-утрачен счет.
Мы в бешеной любовности, мы в белых облаках,
В великой безгреховности, в свежащих нас громах.